На большинстве банков – обычная иконография из черепов, языков пламени и черепов, охваченных пламенем. На некоторых были изображены мультяшные омерзительные твари – скорпионы, змеи, грифы, акулы, злобные куницы. Такие вещи надо передавать в музей, подумал я. В капсулы вечного хранения транспортных средств городской молодежи конца двадцатого века. Но скорее всего они закончат свой путь в автомастерских пригорода Оханадзяя, где воровство мотоциклов считается законным бизнесом.
– Шевелись, старик. Я не молодею, – сказал Шут, прерывая мои размышления.
– Я возьму вот этот, – я показал на байк Принудилы. Принудиле не понравилось, что я выбрал его мотоцикл, но он промолчал. У меня создалось впечатление, что он подрастерял власть с тех пор, как Свен присоединился к банде. Однажды Принудиле надоест быть крутым номер два, которому не оказывают должного уважения. Начнется борьба за власть. Принудила проиграет и вынужден будет искать себе другую компанию. Там он снова поднимется до положения человека номер два, но никогда не продвинется выше. Это его судьба.
– Отлично. Господин Чака выбрал машину Принудилы. Прекрасное изделие, известное вам под названием Дефлоратор. Прекрасный выбор. Теперь позвольте мне объяснить правила. Правил нет!
Заявление было встречено бурным восторгом. Им выдалось клевое воскресенье. Школьные мероприятия и рядом не стояли.
– Побежденный испытает гнев победителя. Если победу одержу я, Чака будет обозревать мою голую прыщавую задницу!
Все рассмеялись. Все, за исключением девчонки Шута. Она лишь закатила глазки. Однажды она устанет от его постоянного шутовства и уйдет от него. Он обломается на несколько дней, а потом найдет другую. Так оно всегда и происходит.
– Если произойдет невероятное и Чака умудрится выиграть, он накажет меня так, как посчитает нужным. Господин Чака?
В моей голове пронеслись всевозможные забавные варианты. Можно заставить пацана посещать курсы икебаны. Дать ему задание написать рецензию на увесистый труд Такидзавы Бакина «История восьми псов». Отправить в театр кабуки. В итоге я сделал выбор в пользу личной выгоды, а не насильственного культурного обогащения.
– Я хочу твою чокнутую бибикалку, – сказал я.
– Эту? – Он воспользовался предлогом и снова проиграл «Дикси». Не то чтобы ему требовался предлог.
– Эту.
– Очень хорошо, – объявил он. – Мы устроим гонку вокруг Инокасира-дори и вернемся на это место. Каждый из вас займет свое место на маршруте, чтобы наблюдать за копами и швыряться в Чаку тухлыми помидорами. Когда все разойдутся по местам, Като позвонит мне на мобильник, который будет на старте у нашего судьи, прекрасной и талантливой Бадзоки Судзята!
Красивая, талантливая и скучающая Бадзока Судзята сидела на корточках у стены. Ее волосы были заплетены в роскошные оранжевые косички, а лицо напоминало подушечку для булавок. С ее ушей, носа, губ и бровей свисали кольца и «гвоздики». Не вся эта затея явно не интересовала. Она хотела удрать отсюда и сделать себе пирсинг. Она никогда не поймет все эти идиотские мужские ритуалы. Мужчины тоже никогда ее толком не разгадают. Ее жизнь так и пройдет в неопределенности.
– Когда зазвонит телефон, начнутся гонки. Принудила и Свен будут ждать здесь, на финише. Если выиграет господин Чака, он сойдет с мотоцикла, получит приз и немедленно уедет. Прошу вас не оказывать ему сопротивления. Я благородный человек, и это благородное состязание.
Принудила и Свен недовольно кивнули.
– Если он проиграет, я покажу ему самую противную жопу в Токио. Если, однако, он попытается сойти с маршрута раньше времени… мы его догоним, отдубасим и передадим копам. Возражения есть?
– Мне бы шлем, – сказал я.
Шут рассмеялся, и кто-то кинул мне шлем. Я поймал шлем вовремя – он чуть не разбил мне нос. Шлем цвета «черный металлик» с черной наклейкой группы «Металлика» на затылке.
– И ты тоже, – сказал я.
– Что?
– Ты тоже наденешь шлем.
– Мне кастрюля на голове не нужна. Бака, – ухмыльнулся он.
– Сегодня ты его наденешь, или гонки отменяются, – сказал я. Дорога может оказаться неровной, а я не хотел брать грех на душу.
Не веря ушам своим, он улыбнулся друзьям, озадаченно развел руки и пожал плечами. Коренастая девчонка в футболке с надписью ФАНК кинула ему побитый ярко-вишневый блестящий шлем модели семидесятых. Очевидно, клевый ввиду полной непригодности. Зашиты почти никакой, но лучше, чем ничего.
– Ладно, – сказал он. – Последнее слово?
Я покачал головой.
– По местам! – рявкнул Шут.
Воздух внезапно наполнился голубыми выхлопами и ревом – будто осиное гнездо в усилках «Маршалл» на отметке «одиннадцать». Босодзуку рванули по переулку и исчезли из виду. Их было слышно даже издали.
Принудила, предостерегающе ухмыляясь, кинул мне ключи от своего мотоцикла, а затем отошел и уселся на мусорный контейнер рядом со Свеном. Я оседлал мотоцикл.
Шут, нервно улыбаясь, глянул на меня, часть его бравады испарилась вместе с его друзьями. Мир сузился до нас двоих.
Через несколько минут Шут поманил Бадзоку Судзята. Улыбнувшись, но не добившись взаимности, он передал ей свой мобильник. Затем внезапно рванул ножной стартер – от рева едва не разверзлись небеса. Я понял, что и мне можно вступать в дело. Поддав газу, я прогрел мотор, который рычал, как сердитый лев, нашпигованный стероидами.
Бадзока встала между нами, футах в шести впереди. Одну руку с телефоном она подняла, другой уперлась в бедро. Классическая поза из фильма о молодых преступниках пятидесятых годов.
– Удачи, неудачник, – сказал Шут, перекрикивая шум.
– Будь осторожен, – сказал я – возможно, слишком искренне. Все равно что советовать барракуде не плавать на глубине. Шут поднял брови и затем натянул летные очки. Я надел позаимствованные у кого-то мотоциклетные очки, предназначенные для какого-то недомерка.
Затем мы оба сосредоточили взгляд на телефоне, который Бадзока держала в вытянутой руке, точно олимпийский факел. Я старался не пялиться на ее оранжевые косички и пирсинг.
Внезапно Шут сорвался с места и исчез в молочно-синем облаке выхлопных газов. Сквозь это облако прорывался едва слышимый телефонный звонок. Словно писк москита в ураган.
Гонка началась, и я был позади.
Я отпустил ручку сцепления, и байк подо мной рванул вперед. Переднее колесо задралось, будто нос взлетающего самолета. С некоторым трудом я его опустил. Вслепую вывернув из переулка на Омэтэсандо, я чуть не бортанул такси. Водитель показал мне «фак» и шестиэтажным матом высказал все, что обо мне думает, но я, дав по газам, ушел вперед, не тратя времени на извинения.
Впереди я увидел Шута, который, объехав зеленую «хонду», с оглушительным визгом набирал скорость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
– Шевелись, старик. Я не молодею, – сказал Шут, прерывая мои размышления.
– Я возьму вот этот, – я показал на байк Принудилы. Принудиле не понравилось, что я выбрал его мотоцикл, но он промолчал. У меня создалось впечатление, что он подрастерял власть с тех пор, как Свен присоединился к банде. Однажды Принудиле надоест быть крутым номер два, которому не оказывают должного уважения. Начнется борьба за власть. Принудила проиграет и вынужден будет искать себе другую компанию. Там он снова поднимется до положения человека номер два, но никогда не продвинется выше. Это его судьба.
– Отлично. Господин Чака выбрал машину Принудилы. Прекрасное изделие, известное вам под названием Дефлоратор. Прекрасный выбор. Теперь позвольте мне объяснить правила. Правил нет!
Заявление было встречено бурным восторгом. Им выдалось клевое воскресенье. Школьные мероприятия и рядом не стояли.
– Побежденный испытает гнев победителя. Если победу одержу я, Чака будет обозревать мою голую прыщавую задницу!
Все рассмеялись. Все, за исключением девчонки Шута. Она лишь закатила глазки. Однажды она устанет от его постоянного шутовства и уйдет от него. Он обломается на несколько дней, а потом найдет другую. Так оно всегда и происходит.
– Если произойдет невероятное и Чака умудрится выиграть, он накажет меня так, как посчитает нужным. Господин Чака?
В моей голове пронеслись всевозможные забавные варианты. Можно заставить пацана посещать курсы икебаны. Дать ему задание написать рецензию на увесистый труд Такидзавы Бакина «История восьми псов». Отправить в театр кабуки. В итоге я сделал выбор в пользу личной выгоды, а не насильственного культурного обогащения.
– Я хочу твою чокнутую бибикалку, – сказал я.
– Эту? – Он воспользовался предлогом и снова проиграл «Дикси». Не то чтобы ему требовался предлог.
– Эту.
– Очень хорошо, – объявил он. – Мы устроим гонку вокруг Инокасира-дори и вернемся на это место. Каждый из вас займет свое место на маршруте, чтобы наблюдать за копами и швыряться в Чаку тухлыми помидорами. Когда все разойдутся по местам, Като позвонит мне на мобильник, который будет на старте у нашего судьи, прекрасной и талантливой Бадзоки Судзята!
Красивая, талантливая и скучающая Бадзока Судзята сидела на корточках у стены. Ее волосы были заплетены в роскошные оранжевые косички, а лицо напоминало подушечку для булавок. С ее ушей, носа, губ и бровей свисали кольца и «гвоздики». Не вся эта затея явно не интересовала. Она хотела удрать отсюда и сделать себе пирсинг. Она никогда не поймет все эти идиотские мужские ритуалы. Мужчины тоже никогда ее толком не разгадают. Ее жизнь так и пройдет в неопределенности.
– Когда зазвонит телефон, начнутся гонки. Принудила и Свен будут ждать здесь, на финише. Если выиграет господин Чака, он сойдет с мотоцикла, получит приз и немедленно уедет. Прошу вас не оказывать ему сопротивления. Я благородный человек, и это благородное состязание.
Принудила и Свен недовольно кивнули.
– Если он проиграет, я покажу ему самую противную жопу в Токио. Если, однако, он попытается сойти с маршрута раньше времени… мы его догоним, отдубасим и передадим копам. Возражения есть?
– Мне бы шлем, – сказал я.
Шут рассмеялся, и кто-то кинул мне шлем. Я поймал шлем вовремя – он чуть не разбил мне нос. Шлем цвета «черный металлик» с черной наклейкой группы «Металлика» на затылке.
– И ты тоже, – сказал я.
– Что?
– Ты тоже наденешь шлем.
– Мне кастрюля на голове не нужна. Бака, – ухмыльнулся он.
– Сегодня ты его наденешь, или гонки отменяются, – сказал я. Дорога может оказаться неровной, а я не хотел брать грех на душу.
Не веря ушам своим, он улыбнулся друзьям, озадаченно развел руки и пожал плечами. Коренастая девчонка в футболке с надписью ФАНК кинула ему побитый ярко-вишневый блестящий шлем модели семидесятых. Очевидно, клевый ввиду полной непригодности. Зашиты почти никакой, но лучше, чем ничего.
– Ладно, – сказал он. – Последнее слово?
Я покачал головой.
– По местам! – рявкнул Шут.
Воздух внезапно наполнился голубыми выхлопами и ревом – будто осиное гнездо в усилках «Маршалл» на отметке «одиннадцать». Босодзуку рванули по переулку и исчезли из виду. Их было слышно даже издали.
Принудила, предостерегающе ухмыляясь, кинул мне ключи от своего мотоцикла, а затем отошел и уселся на мусорный контейнер рядом со Свеном. Я оседлал мотоцикл.
Шут, нервно улыбаясь, глянул на меня, часть его бравады испарилась вместе с его друзьями. Мир сузился до нас двоих.
Через несколько минут Шут поманил Бадзоку Судзята. Улыбнувшись, но не добившись взаимности, он передал ей свой мобильник. Затем внезапно рванул ножной стартер – от рева едва не разверзлись небеса. Я понял, что и мне можно вступать в дело. Поддав газу, я прогрел мотор, который рычал, как сердитый лев, нашпигованный стероидами.
Бадзока встала между нами, футах в шести впереди. Одну руку с телефоном она подняла, другой уперлась в бедро. Классическая поза из фильма о молодых преступниках пятидесятых годов.
– Удачи, неудачник, – сказал Шут, перекрикивая шум.
– Будь осторожен, – сказал я – возможно, слишком искренне. Все равно что советовать барракуде не плавать на глубине. Шут поднял брови и затем натянул летные очки. Я надел позаимствованные у кого-то мотоциклетные очки, предназначенные для какого-то недомерка.
Затем мы оба сосредоточили взгляд на телефоне, который Бадзока держала в вытянутой руке, точно олимпийский факел. Я старался не пялиться на ее оранжевые косички и пирсинг.
Внезапно Шут сорвался с места и исчез в молочно-синем облаке выхлопных газов. Сквозь это облако прорывался едва слышимый телефонный звонок. Словно писк москита в ураган.
Гонка началась, и я был позади.
Я отпустил ручку сцепления, и байк подо мной рванул вперед. Переднее колесо задралось, будто нос взлетающего самолета. С некоторым трудом я его опустил. Вслепую вывернув из переулка на Омэтэсандо, я чуть не бортанул такси. Водитель показал мне «фак» и шестиэтажным матом высказал все, что обо мне думает, но я, дав по газам, ушел вперед, не тратя времени на извинения.
Впереди я увидел Шута, который, объехав зеленую «хонду», с оглушительным визгом набирал скорость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73