Когда он ехал по Лене, он тоже ждал почты…
«Но какая надежда? На что я могу надеяться? Все кончено. Она вышла замуж, на что же я смею еще уповать? Зла Пехтерю я не хочу. Смешно ненавидеть человека за то, что она его любит. Он и сам мне нравился, я всегда был с ним хорош, он неглуп, казался мне милым и скромным…» Вспомнилось, как несколько раз Пехтерь вечерами приезжал во дворец, заходил к «честной братии нижнего этажа» и вид у него был расстроенный, кажется, хотел он узнать что-то… «Все ужасно получилось, и я был безумен, — полагал Невельской, — судьба моя решена, но пусть у них не будет обо мне дурного мнения, пусть они будут счастливы…»
Сказано — сделано… Надо идти да «Байкале»! Стало легче на душе, казалось, теперь он совсем не сожалел о полученном отказе.
Надо было писать Перовскому, Меншикову, великому князю и генералу, сообщить то, что видел, чего не знать им нельзя, описать прибытие на косу, дружескую встречу с гиляками, сообщить о результатах экспедиции Орлова. «Зачем лезть на рожон? Зачем губить себя? Я все подготовлю этими письмами и тогда рискну… — думал он. — Теперь надо как следует объяснить им все обстоятельства, особенно сказать об иностранных судах, которые подходят к южному фарватеру, чтобы потом, когда я сделаю дело, понятно было, что я не мог поступить иначе». Потом он подумал, что в Аяне могли быть письма и из России от матери, от друзей и от Миши.
Капитан вспомнил, что есть на свете Миша, генерал, родные, друзья. Захотелось еще раз туда, где он мог почувствовать родину, стоявшую за его спиной. И даже встреча с Завойко теперь уж не представлялась ему чем-то неприятным. Он надеялся, что сделает все без больших разногласий с ним.
Утром он объявил Кузьмину и Орлову, что идет на «Байкале» в Аян.
Девять матросов с «Байкала» вызвались перейти в экспедицию. Они и трое казаков оставались на косе с Орловым. Невельской оставлял им вельбот и баркас. Еще накануне с «Байкала» свезли фальконет , бочки с порохом, ядра. На берегу, у мачты с флагом, белели две палатки. Рядом матросы и казаки ставили сруб избы. Сегодня все в сборе.
Невельской съехал на берег, собрал людей у мачты и объявил, что уходит в Аян, вернется сразу, как только будет судно.
Матросы оставались охотно. Тут — дичь, свежая рыба, запасы муки. Славный кок — Фомин.
— А как с десантом, Геннадий Иванович? — спросил Козлов. — Когда подмога будет?
— Я иду за ней.
Весть, что капитан пойдет на «Байкале», облетела всех и на судне и на берегу. Казаки писали письма домой, матросы просили добыть в Аяне все нужное для зимовки, урядник уверял, что недодали продуктов. Орлов писал жене свои соображения, что ей сюда ехать надо не сейчас, а осенью.
«Гиляки, казаки, матросы — все ждут от меня чего-то, что я в Аяне разрешу все их дела, в рот мне смотрят и готовы за меня, кажется, в огонь и в воду… Так зачем мне „то“ общество? Вот люди, для которых я живу и жить буду, я с ними, это мой мир… Матросы мои меня радуют, девять человек согласились охотно остаться в экспедиции, а у меня на душе боль и тоска, что я не таков, каким должен быть. Нет, еду в Аян, рву все окончательно…»
Глава восьмая
ДЕПУТАТЫ
Капитан заканчивал наставления уряднику Пестрякову, когда Позь с Афоней вошли в палатку.
— Ты уходишь на корабле, капитан? — спросил Позь у Невельского.
— Ухожу.
— И Дмитрия Иваныча возьмешь?
— Нет.
Гиляк присел. Пот катил градом с его лица.
Невельской заметил, что Позь, кажется, чувствовал какую-то перемену в планах русских и, быть может, угадывал в них что-то непрочное.
Капитан только что хотел послать за ним урядника.
— Хорошо, что ты пришел.
Всю весну Позь помогал Орлову, ездил с ним всюду, производил промеры, знакомил его с людьми. Орлов говорил, что, когда придет на судне капитан, устье реки будет занято русскими. Но вот капитан пришел, стали строить пост, но к югу русские не идут, а капитан уезжает в Аян. Позю это не нравилось. Зачем же народ встревожили? Позь связывал с действиями русских свои виды на будущее. Он работал не только потому, что хорошо платили. «Для чего же мы с Дмитрием старались?»
— Ты, капитан, на Амур не идешь, а уезжаешь обратно, почему так? Наши люди много будут об этом говорить, если ты уедешь. Все надеялись, что ты пойдешь далеко по Амуру и займешь там места, как обещал Дмитрий.
Капитан закусил ус. Гиляк попал ему не в бровь, а в глаз. Лишний раз он убеждался, что слово, данное гилякам, держать надо крепко.
«Действительно, подло мы выглядели бы перед ними с нашей трусостью и полумерами».
— Это правда, — сказал Невельской. — Но я подумал хорошенько и решил, что должен поехать на несколько дней в Аян.
— А люди подумают, что тебе у нас не понравилось. Ведь ты раньше не хотел этого делать. Старики говорят, что ты, наверно, струсил…
Невельской стал объяснять, что в Аян придут грузы, там надо выбрать для экспедиции хорошие товары.
Это было понятно Позю. Он торговец и знал, что нелегко выбрать нужные товары.
— Ты оставляешь тут людей?
— Да. Двенадцать человек.
— Люди говорят, что, быть может, вы все потом уйдете. Что им отвечать? Ведь мы помогали вам, маньчжурские купцы нам этого не забудут.
— Отвечай всем, что иду за товаром. Караваны с товаром еще не подошли, когда мы уходили из Аяна. Я судно это оставлю там, возьму другое.
— «Байкал» оставишь?
— Да, «Байкал» оставлю. Он нужен в другом месте.
Капитан не мог объяснить, что опасается остаться совсем без судна. А Позь опасался остаться без капитана. Вошел Орлов. С ним был Чумбока.
— Здорово, Позь! Ну, сказал капитану, что хочешь поехать в Аян? Он хочет поехать погостить к нам в Аян, Геннадий Иванович, посмотреть наши юрты.
Офицеры как-то говорили между собой, что хорошо было бы, если бы представители гиляков явились в Аян. Они рассеяли бы все ложные представления о взаимоотношениях экспедиции с гиляками. Завойко бы с ними поговорил и убедился… А то в Аяне верили слухам, будто гиляки хотят вырезать экспедицию.
— А разве ты хочешь ехать? — спросил Невельской.
— Конечно! — оживился Позь.
— Так. Пожалуй, возьмем тебя.
— Я давно хочу в Аян поехать, — улыбнулся Позь.
— Там большой начальник? — спросил Чумбока.
— Большой… Больше меня.
— Он все запишет, что ты скажешь, — добавил Орлов, обращаясь к Позю, — и отправит в Петербург к царю.
— Плохо, капитан, что не пойдешь на Амур! — внезапно ввязался в разговор Чумбока.
Невельской знал, что гольд весной помогал Орлову. Историю его Дмитрий Иванович рассказывал.
— Я ждал тебя, думал вместе пойдем, — продолжал Чумбока. — Но зачем же ты пойдешь в Аян, ведь ты уже ходил один раз?
Невельской повторил объяснения.
— И тот раз ты говорил людям, что вернешься и пойдешь на Амур, а не пошел и опять уезжаешь… Еще раз вернуться хочешь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207
«Но какая надежда? На что я могу надеяться? Все кончено. Она вышла замуж, на что же я смею еще уповать? Зла Пехтерю я не хочу. Смешно ненавидеть человека за то, что она его любит. Он и сам мне нравился, я всегда был с ним хорош, он неглуп, казался мне милым и скромным…» Вспомнилось, как несколько раз Пехтерь вечерами приезжал во дворец, заходил к «честной братии нижнего этажа» и вид у него был расстроенный, кажется, хотел он узнать что-то… «Все ужасно получилось, и я был безумен, — полагал Невельской, — судьба моя решена, но пусть у них не будет обо мне дурного мнения, пусть они будут счастливы…»
Сказано — сделано… Надо идти да «Байкале»! Стало легче на душе, казалось, теперь он совсем не сожалел о полученном отказе.
Надо было писать Перовскому, Меншикову, великому князю и генералу, сообщить то, что видел, чего не знать им нельзя, описать прибытие на косу, дружескую встречу с гиляками, сообщить о результатах экспедиции Орлова. «Зачем лезть на рожон? Зачем губить себя? Я все подготовлю этими письмами и тогда рискну… — думал он. — Теперь надо как следует объяснить им все обстоятельства, особенно сказать об иностранных судах, которые подходят к южному фарватеру, чтобы потом, когда я сделаю дело, понятно было, что я не мог поступить иначе». Потом он подумал, что в Аяне могли быть письма и из России от матери, от друзей и от Миши.
Капитан вспомнил, что есть на свете Миша, генерал, родные, друзья. Захотелось еще раз туда, где он мог почувствовать родину, стоявшую за его спиной. И даже встреча с Завойко теперь уж не представлялась ему чем-то неприятным. Он надеялся, что сделает все без больших разногласий с ним.
Утром он объявил Кузьмину и Орлову, что идет на «Байкале» в Аян.
Девять матросов с «Байкала» вызвались перейти в экспедицию. Они и трое казаков оставались на косе с Орловым. Невельской оставлял им вельбот и баркас. Еще накануне с «Байкала» свезли фальконет , бочки с порохом, ядра. На берегу, у мачты с флагом, белели две палатки. Рядом матросы и казаки ставили сруб избы. Сегодня все в сборе.
Невельской съехал на берег, собрал людей у мачты и объявил, что уходит в Аян, вернется сразу, как только будет судно.
Матросы оставались охотно. Тут — дичь, свежая рыба, запасы муки. Славный кок — Фомин.
— А как с десантом, Геннадий Иванович? — спросил Козлов. — Когда подмога будет?
— Я иду за ней.
Весть, что капитан пойдет на «Байкале», облетела всех и на судне и на берегу. Казаки писали письма домой, матросы просили добыть в Аяне все нужное для зимовки, урядник уверял, что недодали продуктов. Орлов писал жене свои соображения, что ей сюда ехать надо не сейчас, а осенью.
«Гиляки, казаки, матросы — все ждут от меня чего-то, что я в Аяне разрешу все их дела, в рот мне смотрят и готовы за меня, кажется, в огонь и в воду… Так зачем мне „то“ общество? Вот люди, для которых я живу и жить буду, я с ними, это мой мир… Матросы мои меня радуют, девять человек согласились охотно остаться в экспедиции, а у меня на душе боль и тоска, что я не таков, каким должен быть. Нет, еду в Аян, рву все окончательно…»
Глава восьмая
ДЕПУТАТЫ
Капитан заканчивал наставления уряднику Пестрякову, когда Позь с Афоней вошли в палатку.
— Ты уходишь на корабле, капитан? — спросил Позь у Невельского.
— Ухожу.
— И Дмитрия Иваныча возьмешь?
— Нет.
Гиляк присел. Пот катил градом с его лица.
Невельской заметил, что Позь, кажется, чувствовал какую-то перемену в планах русских и, быть может, угадывал в них что-то непрочное.
Капитан только что хотел послать за ним урядника.
— Хорошо, что ты пришел.
Всю весну Позь помогал Орлову, ездил с ним всюду, производил промеры, знакомил его с людьми. Орлов говорил, что, когда придет на судне капитан, устье реки будет занято русскими. Но вот капитан пришел, стали строить пост, но к югу русские не идут, а капитан уезжает в Аян. Позю это не нравилось. Зачем же народ встревожили? Позь связывал с действиями русских свои виды на будущее. Он работал не только потому, что хорошо платили. «Для чего же мы с Дмитрием старались?»
— Ты, капитан, на Амур не идешь, а уезжаешь обратно, почему так? Наши люди много будут об этом говорить, если ты уедешь. Все надеялись, что ты пойдешь далеко по Амуру и займешь там места, как обещал Дмитрий.
Капитан закусил ус. Гиляк попал ему не в бровь, а в глаз. Лишний раз он убеждался, что слово, данное гилякам, держать надо крепко.
«Действительно, подло мы выглядели бы перед ними с нашей трусостью и полумерами».
— Это правда, — сказал Невельской. — Но я подумал хорошенько и решил, что должен поехать на несколько дней в Аян.
— А люди подумают, что тебе у нас не понравилось. Ведь ты раньше не хотел этого делать. Старики говорят, что ты, наверно, струсил…
Невельской стал объяснять, что в Аян придут грузы, там надо выбрать для экспедиции хорошие товары.
Это было понятно Позю. Он торговец и знал, что нелегко выбрать нужные товары.
— Ты оставляешь тут людей?
— Да. Двенадцать человек.
— Люди говорят, что, быть может, вы все потом уйдете. Что им отвечать? Ведь мы помогали вам, маньчжурские купцы нам этого не забудут.
— Отвечай всем, что иду за товаром. Караваны с товаром еще не подошли, когда мы уходили из Аяна. Я судно это оставлю там, возьму другое.
— «Байкал» оставишь?
— Да, «Байкал» оставлю. Он нужен в другом месте.
Капитан не мог объяснить, что опасается остаться совсем без судна. А Позь опасался остаться без капитана. Вошел Орлов. С ним был Чумбока.
— Здорово, Позь! Ну, сказал капитану, что хочешь поехать в Аян? Он хочет поехать погостить к нам в Аян, Геннадий Иванович, посмотреть наши юрты.
Офицеры как-то говорили между собой, что хорошо было бы, если бы представители гиляков явились в Аян. Они рассеяли бы все ложные представления о взаимоотношениях экспедиции с гиляками. Завойко бы с ними поговорил и убедился… А то в Аяне верили слухам, будто гиляки хотят вырезать экспедицию.
— А разве ты хочешь ехать? — спросил Невельской.
— Конечно! — оживился Позь.
— Так. Пожалуй, возьмем тебя.
— Я давно хочу в Аян поехать, — улыбнулся Позь.
— Там большой начальник? — спросил Чумбока.
— Большой… Больше меня.
— Он все запишет, что ты скажешь, — добавил Орлов, обращаясь к Позю, — и отправит в Петербург к царю.
— Плохо, капитан, что не пойдешь на Амур! — внезапно ввязался в разговор Чумбока.
Невельской знал, что гольд весной помогал Орлову. Историю его Дмитрий Иванович рассказывал.
— Я ждал тебя, думал вместе пойдем, — продолжал Чумбока. — Но зачем же ты пойдешь в Аян, ведь ты уже ходил один раз?
Невельской повторил объяснения.
— И тот раз ты говорил людям, что вернешься и пойдешь на Амур, а не пошел и опять уезжаешь… Еще раз вернуться хочешь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207