— Потому что у меня нет выбора.
— Тогда, может быть, он платил вам за это, мистер Хокинс? Вы пришли сюда в надежде набить карманы?
— Нет! Боже мой, Кэтлин… — он заглушил готовый сорваться с его губ протест. — Может быть, продолжим?
— Минуточку. Нужны свидетели, — усмешка коснулась ее губ. — То есть, видимые свидетели. — Подойдя к двери, она резко открыла ее. Рори и Том буквально ввалились в комнату.
— Удивляюсь, как у тебя не появились занозы, когда ты так тщательно прижимал это… — Кэтлин шутливо погладила ухо Тома, —…к двери.
Рори густо покраснел. Генди пожал плечами и положил на стол написанный на пергаменте документ.
— Поклянитесь, — велела Кэтлин.
Весли накрыл руками разложенные на столе предметы.
— Клянусь святым Георгием и святой Библией, что я дал честное слово захватившей меня в плен Кэтлин Макбрайд, главе Клонмура.
— Подпишите, — сказал Том.
Весли взял птичье перо, которое когда-то видывало лучшие времена. Острие пера было расщеплено и подпись получилась нечеткой. Несколько смущенный этим, он передал перо Кэтлин. Она подписала соглашение быстрым, уверенным движением. Том Генди подписался красивым старинным шрифтом, а Рори Бресли сделал это так грубо, что перо уже не подлежало починке.
— Вот и все, — подытожила Кэтлин. — С этого момента я могу руководить мистером Хокинсом.
— Ты уверена? — спросил Рори, затем добавил по-гэльски: — Я доверяю ему меньше, чем голодному волку.
— И я не доверяю ему, — ответила Кэтлин тоже на гэльском. — Но он не глуп. Он поклялся и будет вести себя соответственно.
Рори покачал своей большой лохматой головой.
— Мне надоело следить.
Он толкнул локтем Тома Генди. Том взял текст клятвы и быстро исчез. Рори неохотно последовал за ним.
— Ну? — спросил Весли. — Ты готова проверить мою честь, Кэтлин Макбрайд?
Она вытащила из фартука большое кольцо, выбрала большой старинный ключ и склонилась к его лодыжке. Он вздрогнул, когда Кэтлин повернула кандалы. Она виновато посмотрела на него.
— Кандалы прорвали вам сапог, и нога стерта до крови.
— Как видишь.
— Почему вы ничего не сказали?
— Я не был уверен, что мои неудобства интересуют тебя.
— Это Клонмур, — возмутилась она, — а не камера пыток.
Ловкими и нежными руками она сдвинула кандалы, затем сняла сапоги. Наслаждаясь свободой движений, Весли согнул ногу.
— А сейчас мыться, — велела она.
Странное возбуждение охватило его. Раздевание в присутствии этой очень привлекательной женщины предоставляло ему интересные возможности.
Он подавил желание. Уже однажды он нарушил обет безбрачия и получил Лауру. То, что она оказалась в руках у Кромвеля, — Божья кара.
Возвращение ее, неважно какой ценой, и будет его платой за грех.
Вот уже три года он верен своей клятве. С тех пор, как у него появилась Лаура, он подчинил свои плотские желания необходимости воздержания. Это было ему не трудно. До сих пор. До Кэтлин.
Весли снял рубашку и льняное белье. Взгляд Кэтлин скользнул вниз. Усмехнувшись, он расстегнул ремень и потянул за шнурки панталон.
— Подождите, — прозвучал настойчивый голос Кэтлин. Она раздвинула между ними ширму, так что теперь ей были видны только его голова и плечи.
Весли хихикнул.
— Ты боишься, что я нападу на тебя?
— Дотроньтесь до меня пальцем, и вы покажете цену клятвы англичанина. Кроме того, вы будете не первым из англичан, с кем я боролась и победила.
Он ясно вспомнил ее действия во время сражения, быстроту движений, безошибочность интуиции и силу хитрости.
— Я не ожидал от главы Макбрайдов такой скромности.
— Я могу быть главой клана, но я также и женщина, с присущей женщине чувствительностью.
Он посмотрел на ее плечи, на слегка склоненную голову, на яркие пряди волос. Вдруг до него дошло, что она легкоранима в той области, о которой сама, может быть, и не подозревает. Она приняла на себя ответственность за Клонмур и полагалась на силу, но под ее доспехами солдата билось сердце женщины, которой нужна была так-же и нежность.
— Ах, Кэтлин, — вздохнув, сказал он, — прости меня.
Она удивленно прищурила глаза; затем, поняв, что он имеет в виду, улыбнулась.
— Нечего прощать, по крайней мере, в настоящий момент. Мужчины всегда забывают, что я женщина.
— Я никогда не забываю. — Он медленным взглядом обвел округлые очертания ее груди. — Я не могу забыть.
Она опустила голову. — Мыться, мистер Хокинс.
Он опустился в воду по самую грудь. Вода была очень горячая, такая, какую он любил. Весли удовлетворенно вздохнул.
— Достаточно теплая?
— О, да. Я не мылся с… — Он остановил себя. Боже, как легко разговаривать с этой свирепой ирландской незнакомкой, —… давних пор.
Кэтлин отодвинула ширму. В руках у нее были мочалка и кусок желтоватого мыла. Она обошла вокруг лохани.
— Разве ты никогда раньше не мыла мужчину? — спросил Весли.
— Конечно, мыла. Это входило в мои обязанности со дня смерти матери.
Он услышал, как она затаила дыхание.
— А когда это случилось?
— Прошло уже шесть лет. У нее внутри что-то росло. Бродячий парикмахер назвал это фистулой.
— Прости меня, Кэтлин.
— Два «прости меня» в течение одного недолгого разговора. Вы могли бы быть порядочным человеком, если бы не принадлежали к круглоголовым, мистер Хокинс.
Весли вспомнил свою мать. Она была так же чужда ему, как Новый Мир, находящийся за океаном. От нее остались смутные образы: жесткий женский рот, произносящий слова осуждения; безжалостный голос, отправляющий его в изгнание в Лувейн.
— Какая она была? — спросил Весли.
— Моя мать?
—Да.
— А какого черта вы интересуетесь моей матерью?
— Ну, пожалуйста, Кэтлин, мне интересно. — Она рассеянно потянула выбившийся локон.
— Ее звали Собан. Ее отец был лордом, и он ни разу не заговорил с ней и не дал ей никакого приданого после того, как она вышла замуж за моего отца, который, как вы уже знаете, не был богатым человеком.
— Как же они ладили, сводили концы с концами?
— Я уверена в том, мистер Хокинс, — живо откликнулась она, — что настоящая любовь украшала каждый день, который они проводили вместе. Это облегчало жизнь.
— Итак, ты веришь в настоящую любовь?
— Конечно, — подтвердила Кэтлин. — Я же ирландка.
Она подтянула к лохани стул.
— В последний раз я купала котенка Мэгин. Бедное животное визжало так, что было наверняка слышно на небесах.
— Обещаю, что не буду визжать, — заверил Весли.
Однако, он не смог сдержать вздох настоящего наслаждения, когда она провела намыленной мочалкой по его плечам и груди, скользя своими сильными пальцами по гладкой коже и массируя мускулы. Руки, так беспощадно владевшие мечом в сражении, двигались сейчас с успокаивающей нежностью. Ее быстрые, уверенные прикосновения были наполнены неуловимым волшебством.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98