— Да. — Весли не нашел возражения на это утверждение.
Том просиял. — А все же вы нашли схваченных священников и освободили нашего собственного отца Тулли.
Весли уставился на огонь. — Придет день, когда мы освободим их всех.
— Мы, мистер Хокинс?
Он выдержал взгляд Тома Генди.
— Мне поручено остановить Фианну от набегов. Но Кромвель не приказывал мне держаться подальше от Инишбофина.
— И где же наш добрый пастор сейчас? — спросил Рори.
Весли отхлебнул из кружки с самогоном. — Я надеялся найти его здесь. Но, возможно, он послушался моего совета и держится подальше отсюда.
— Тебе бы хотелось держать пастыря подальше от стада? — кулак Конна с грохотом опустился на стол.
— Его уже предали однажды, — сказал Весли, — и это может случиться снова. — Он сделал второй глоток, пока ужасный смысл его заявления доходил до жестоких сердец членов его ирландской семьи.
Рори поднялся из-за стола. — Не собираюсь больше слушать это. — Один за другим мужчины последовали за ним к центральному очагу. Кэтлин встала и сердито посмотрела на Весли.
— Это что, твоя цель — терзать моих людей подозрениями? — Не дожидаясь ответа, она пошла к Мэгин, которая сидела среди женщин, бледная и безучастная. Прислонив головы друг к другу, сестры тихо о чем-то заговорили. Рыжевато-каштановые волосы Кэтлин резко контрастировали со светлой шелковистой косой Мэгин.
Остался только Том Генди. Его короткий и толстый палец прокладывал дорожки из разлитого эля по поверхности стола.
— Итак, — спросил он наконец, — это уже случилось? Вы уже влюбились в нее?
Весли уже знал о сверхъестественной способности Генди заглядывать в сердца и умы людей.
— Думаю, я полюбил ее с того момента, как увидел. До этого я тоже любил ее. Даже до того, как узнал, что она существует за пределами моих мечтаний.
— Говорите как настоящий кавалер.
— Нет, Том. Говорю от всего сердца. Любовь к Кэтлин это единственная определенность в моей жизни на данный момент. — Он посмотрел на широкое мудрое лицо, сияющие глаза и улыбающийся рот. — А ты всегда знал, что я влюблюсь в нее?
— Конечно, знал.
— Но каким образом?
— А каким образом солнце знает, что нужно светить? Каким образом роса знает, что надо выпасть в полях на рассвете?
Уклончивая болтовня подействовала на настроение Весли.
— Потому что это создал Бог! Черт тебя возьми, Том, с этими твоими загадками…
Том кивнул на женский уголок и прервал его.
— Посмотри, что творится с нашей красавицей.
Черты лица Кэтлин, на котором читались усталость и беспокойство, были позолочены отблесками огня. Ее руки мягко гладили вздрагивающие плечи Мэгин.
Весли вздохнул. — Если я хочу завоевать сердце Кэтлин, я должен также завоевать доверие и уважение всех обитателей этого замка.
— Вопрос в том, какая битва труднее?
— Вопроса нет вообще, — сказал Весли. — Ответ один — Кэтлин.
Он побарабанил пальцами по столу. Положение Клонмура из плохого стало еще более плохим. Естественная привлекательность Мэгин потускнела от постоянных переживаний. Появилось еще больше беженцев с тщетными надеждами и испуганными глазами. И, по сообщению Куррана Хили, Хаммерсмит действительно поставил гарнизон в форте Лох-Каррибского озера, изолировав Клонмур от традиционных дорог восточного направления.
— Буду решать одну проблему за один раз, — заявил Весли. — На сколько хватит припасов?
Том вытащил иголку и палку, на которой он делал метки.
— Так, с этими дополнительными ртами и таким плохим урожаем, я бы сказал на неделю, днем больше, днем меньше. Можно было бы протянуть и больше, если бы не этот лудильщик. Четырнадцать детей, и еще один на подходе.
В это время Мэгин издала горькое рыдание и уткнула лицо в руки.
— Нам что-то нужно сделать и с ней, — уныло отметил Том, — прежде, чем она зальет весь зал слезами. Ей-богу, она портит настроение на ночь глядя.
— У меня появилась идея, как решить проблемы и беженцев, и Мэгин, — сообщил Весли, наклоняясь и понижая голос. — Слушай.
— Что ты сказал? — брови Кэтлин нахмурились. Она удалилась в свою комнату, и Весли пошел вслед за ней.
— Я сказал, что буду спать здесь с тобой.
— Нет, не будешь.
— Кэтлин, я твой муж. Ты объявила об этом всем обитателям замка. Я веду себя так, как и положено мужу.
— До тех пор, пока отец Тулли не поможет нам покончить с этим фарсом.
— А как насчет сегодняшнего утра, Кэтлин, там, на взморье? — его голос прозвучал резко. — Это тоже был фарс?
Воспоминания окрасили ее щеки. Смущенная, она подошла к туалетному столику и села на стул.
— Это было… этого не должно было быть.
Она услышала, как он сердито вздохнул.
— Черт возьми, Кэтлин, ну почему ты не можешь просто принять это?
— Тебе действительно нужен ответ?
— Нет, — пробормотал он, — нет, черт возьми. Зеркало ее матери стояло перед ней. Щетка, сделанная из щетины кабана, и несколько деревянных гребней лежали под рукой. Взглянув в зеркало, она увидела напряженное лицо Весли.
— Что-нибудь случилось? — спросила она с притворной озабоченностью.
— О, нет, — он сухо засмеялся. — Я просто задумался. Если бы пожелания доброй ночи, сделанные твоими мужчинами, были отравленными стрелами, я бы уже давно бился на полу в предсмертных судорогах. Это сделало бы тебя счастливой.
— Я бы могла приказать казнить тебя сколько угодно раз. А это означало бы, что одним ртом будет меньше. Не понимаю, почему я не сделала этого.
Он подошел к ней сзади. Их глаза встретились в зеркале: ее — настороженные и смущенные, его — сердитые и полные боли.
— Это потому, что…
— Я сказала, что не знаю почему, поэтому не пытайся облечь все это в слова. Я устала, Весли, и хотела бы лечь спать.
Он взял один из гребней. — Здесь что-то не так.
— Это одно из самых честных признаний, которые я слышала от тебя.
— Я говорю о твоем туалетном столике.
— А что такое, черт тебя побери, случилось с моим столиком?
— Здесь не хватает помады для волос, румян, мушек, духов и всего остального.
— Для человека, который собирался стать священником, ты знаешь слишком много о содержимом туалетного стола женщины.
— Я много знаю о тщеславии людей. Кажется, у тебя его очень мало. Я удивляюсь почему, Кэтлин?
— Мне некогда заниматься пустяками. — Она заложила за ухо выбившийся локон. — У меня едва хватает времени, чтобы заплести косу, не говоря уже о том, чтобы красить лицо.
— А тебя не беспокоит, что у тебя нет свободного времени чтобы принарядиться?
Она вспомнила, как среагировал Алонсо, когда на ней было английское платье, волосы уложены, а щеки нарумянены. Этот сногшибательный эффект дал ей ощущение власти, но не той власти, которой она обладала, как глава Макбрайдов.
Однако Хокинсу она нравилась независимо от того, была ли одета как английская леди или как ирландский воин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98