Но ради ее же безопасности он скрыл, кто она такая, поэтому моряки обращали на нее не больше внимания, чем на овцу, выставленную для продажи на рынке.
Он был рад, что она не выходила из своей каюты, и старался не говорить с ней больше, чем необходимо, потому что, как только он заговаривал, голос и глаза предательски выдавали его нежность.
Даже сейчас, в этой переполненной шлюпке, направляющейся на пристань Голуэя, ему хотелось взять ее за руки и сказать: «Скоро, Кэтлин. Скоро все станет ясно». Однако он не надеялся, что она простит его.
Лодка глухо ударилась о причал. Прекрасный город Голуэй был окутан туманом. Величественные когда-то мраморные дома жались друг к другу в своей жалкой запущенности. На рыбном рынке несколько военных снабженцев и поставщиков ходили, торгуясь, вокруг продавцов рыбы.
Отец Тулли, к которому Весли проникся уважением за его здравый смысл и силу духа, забрался на причал и протянул руку Кэтлин.
— Я помогу леди, — вызвался один из моряков, отодвигая в сторону священника. Он схватил Кэтлин за талию и поднял ее, крепко прижав к себе.
Как только он поставил ее, Кэтлин ударила его босой ногой. Реакция моряка, натренированного опасностями плавания, была мгновенной: он отскочил, а Кэтлин не удержалась на ногах и упала коленями на деревянный настил.
Ярость, словно яд, бешеным потоком пронеслась по венам Весли. Кэтлин поднялась на ноги. Весли изобразил на лице легкомысленную улыбку, вспрыгнул на причал и всадил локоть в ребра моряка, стоявшего на краю причала. Не сумев удержать равновесие, тот шлепнулся в холодные воды залива Голуэя.
— Извини, мой добрый друг, — сказал Весли, перекрывая своим голосом смех товарищей моряка по команде. — Ноги после морской качки еще не привыкли к твердой земле.
Капитан Тейт и несколько вооруженных мушкетами солдат повели Весли, Кэтлин и отца Тулли в резиденцию Титуса Хаммерсмита на Литтл Гейт Стрит. Адъютант направил их за угол здания, где Хаммерсмит стоял у походного стола, расплачиваясь с охотниками на волков, выглядевшими такими же дикими и опасными, как и их жертвы.
Адъютант пошептал что-то на ухо Хаммерсмиту. Командующий повернулся с изумленным видом.
— Хокинс, неужели это вы? Боже, я думал, вы погибли! — он рассеянно потянулся к виску, где был срезан локон его прекрасных блестящих волос. Вновь отрастающий, как с удовлетворением отметил Весли, он был похож на ершик для мытья бутылок.
Несколькими минутами позже капитана Тейта отпустили, поблагодарив за хорошо проделанную работу, а Весли и его спутников под вооруженной охраной провели в гостиную Хаммерсмита.
Босая и грязная, Кэтлин стояла возле отца Тулли и рассматривала комнату, отметив и бархатные занавески на окнах, и граненый хрустальный сервиз на комоде палисандрового дерева, и шерстяной ковер цвета слоновой кости.
Весли знал, что она никогда раньше не бывала в городском доме. Он не сомневался, что Кэтлин поняла, что все эти роскошные атрибуты, начиная с медных и гравированных стеклянных ламп на каминной решетке и кончая парчовым диваном напротив камина, когда-то принадлежали какой-нибудь ирландской семье.
— А кто эти… — Хаммерсмит запнулся, изучая Кэтлин и отца Тулли, —…люди?
Весли прочистил горло.
— Сэр, это…
Кэтлин толкнула его в грудь и выступила вперед.
— Не желаю, чтобы за меня говорил англичанин. Я Кэтлин Макбрайд из Клонмура, а это мой пастор отец Тулли.
— Пусть господь Бог благословит вас, сэр, — вежливо сказал отец Тулли.
Хаммерсмит наклонился к адъютанту и о чем-то вполголоса поговорил с ним. Когда тот ушел капитан повернулся к Весли.
— Я уверен, у вас есть объяснение всему этому. — Прежде чем Весли успел ответить, Кэтлин перешагнула через ковер, уперла руки в бедра и вздернула подбородок.
— Нет, это вы, сэр, должны дать объяснения. Меня вытащили из собственного дома ваши круглоголовые, и теперь меня держит как пленницу этот… этот… — не сумев подыскать подходящее оскорбительное слово, она сердитым жестом указала на Весли.
Хаммерсмит недовольно посмотрел на нее.
— Мадам, никому не позволительно разговаривать со мной в таком тоне, тем более ирландской девушке, — он приглашающим жестом протянул руку к двери. — Мистер Хокинс?
Весли вошел в зал и почти столкнулся с Эдмундом Ледименом. Солдат побледнел, затем прошипел проклятие через обвисшие усы.
— Я не привидение, Ледимен, — усмехаясь, уверил его Весли.
— Приставьте к ним охрану, — проинструктировал своих людей Хаммерсмит, затем жестом пригласил в комнату Ледимена. — Если она будет так вести себя, надень на нее и священника кандалы, — он сморщил нос. — О, и не разрешай ей садиться на мебель.
Весли еле удержался от желания задушить своего командующего. Однако он понимал, что презрение Хаммерсмита к Кэтлин было лишь слабым предзнаменованием того, с чем ей вскоре придется столкнуться. Хаммерсмит вошел в свой кабинет, высунул оттуда голову, сделал знак, что Весли может войти, и захлопнул дверь.
— Черт побери, Хокинс, что вы тут устроили? Если бы протектор Кромвель не был такого высокого мнения о ваших способностях, я бы отправил вас на Барбадос, где и должны находиться подонки общества и такие сумасшедшие, как вы.
Весли свободно стоял возле массивного резного кресла.
— Вы кончили, капитан?
Ехидно улыбаясь, Хаммерсмит отвесил небольшой поклон.
— Ожидаю ваших объяснений.
— Все достаточно просто, — начал Весли, озабоченный тем, сработает ли его план. — Я взял в плен вожака Фианны и готов отплыть обратно в Англию.
Брови Хаммерсмита резко взметнулись вверх. — Вы пленили этого дьявола? Почему вы сразу не сказали об этом? Где этот негодяй, мистер Хокинс?
— В вашей гостиной.
— Священник? Невероятно! Судя по его виду, этот папистский мужлан не способен повести за собой даже стадо ягнят, не говоря уже об отряде повстанцев. Это невозможно, говорю я вам.
— Вы правы. Это не священник.
Покраснев от замешательства, Хаммерсмит взорвался.
— Хватит загадок, Хокинс. Просто скажите мне…
— Это девушка.
Шок, недоверие и подозрение сменяли друг друга на лице круглоголового.
— Невозможно!
— Это так же поразило и меня, — в памяти Весли возникло яркое воспоминание о той ночи, когда он чуть не убил Кэтлин. — Но это правда. Я сам был свидетелем ее боевых действий во время набега у Лох-Каррибского озера.
— Никто из выживших тогда не упоминал о девушке.
— Она была в шлеме с вуалью.
Хаммерсмит задумчиво потер челюсть. — Да, действительно, Ледимен упоминал, что видел, как вы повергли наземь всадника на черной лошади. У него осталось впечатление, что вы погибли в том бою.
— Человеком на лошади была Кэтлин Макбрайд.
Раскачиваясь на пятках, Хаммерсмит зажал губу между большим и указательным пальцами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
Он был рад, что она не выходила из своей каюты, и старался не говорить с ней больше, чем необходимо, потому что, как только он заговаривал, голос и глаза предательски выдавали его нежность.
Даже сейчас, в этой переполненной шлюпке, направляющейся на пристань Голуэя, ему хотелось взять ее за руки и сказать: «Скоро, Кэтлин. Скоро все станет ясно». Однако он не надеялся, что она простит его.
Лодка глухо ударилась о причал. Прекрасный город Голуэй был окутан туманом. Величественные когда-то мраморные дома жались друг к другу в своей жалкой запущенности. На рыбном рынке несколько военных снабженцев и поставщиков ходили, торгуясь, вокруг продавцов рыбы.
Отец Тулли, к которому Весли проникся уважением за его здравый смысл и силу духа, забрался на причал и протянул руку Кэтлин.
— Я помогу леди, — вызвался один из моряков, отодвигая в сторону священника. Он схватил Кэтлин за талию и поднял ее, крепко прижав к себе.
Как только он поставил ее, Кэтлин ударила его босой ногой. Реакция моряка, натренированного опасностями плавания, была мгновенной: он отскочил, а Кэтлин не удержалась на ногах и упала коленями на деревянный настил.
Ярость, словно яд, бешеным потоком пронеслась по венам Весли. Кэтлин поднялась на ноги. Весли изобразил на лице легкомысленную улыбку, вспрыгнул на причал и всадил локоть в ребра моряка, стоявшего на краю причала. Не сумев удержать равновесие, тот шлепнулся в холодные воды залива Голуэя.
— Извини, мой добрый друг, — сказал Весли, перекрывая своим голосом смех товарищей моряка по команде. — Ноги после морской качки еще не привыкли к твердой земле.
Капитан Тейт и несколько вооруженных мушкетами солдат повели Весли, Кэтлин и отца Тулли в резиденцию Титуса Хаммерсмита на Литтл Гейт Стрит. Адъютант направил их за угол здания, где Хаммерсмит стоял у походного стола, расплачиваясь с охотниками на волков, выглядевшими такими же дикими и опасными, как и их жертвы.
Адъютант пошептал что-то на ухо Хаммерсмиту. Командующий повернулся с изумленным видом.
— Хокинс, неужели это вы? Боже, я думал, вы погибли! — он рассеянно потянулся к виску, где был срезан локон его прекрасных блестящих волос. Вновь отрастающий, как с удовлетворением отметил Весли, он был похож на ершик для мытья бутылок.
Несколькими минутами позже капитана Тейта отпустили, поблагодарив за хорошо проделанную работу, а Весли и его спутников под вооруженной охраной провели в гостиную Хаммерсмита.
Босая и грязная, Кэтлин стояла возле отца Тулли и рассматривала комнату, отметив и бархатные занавески на окнах, и граненый хрустальный сервиз на комоде палисандрового дерева, и шерстяной ковер цвета слоновой кости.
Весли знал, что она никогда раньше не бывала в городском доме. Он не сомневался, что Кэтлин поняла, что все эти роскошные атрибуты, начиная с медных и гравированных стеклянных ламп на каминной решетке и кончая парчовым диваном напротив камина, когда-то принадлежали какой-нибудь ирландской семье.
— А кто эти… — Хаммерсмит запнулся, изучая Кэтлин и отца Тулли, —…люди?
Весли прочистил горло.
— Сэр, это…
Кэтлин толкнула его в грудь и выступила вперед.
— Не желаю, чтобы за меня говорил англичанин. Я Кэтлин Макбрайд из Клонмура, а это мой пастор отец Тулли.
— Пусть господь Бог благословит вас, сэр, — вежливо сказал отец Тулли.
Хаммерсмит наклонился к адъютанту и о чем-то вполголоса поговорил с ним. Когда тот ушел капитан повернулся к Весли.
— Я уверен, у вас есть объяснение всему этому. — Прежде чем Весли успел ответить, Кэтлин перешагнула через ковер, уперла руки в бедра и вздернула подбородок.
— Нет, это вы, сэр, должны дать объяснения. Меня вытащили из собственного дома ваши круглоголовые, и теперь меня держит как пленницу этот… этот… — не сумев подыскать подходящее оскорбительное слово, она сердитым жестом указала на Весли.
Хаммерсмит недовольно посмотрел на нее.
— Мадам, никому не позволительно разговаривать со мной в таком тоне, тем более ирландской девушке, — он приглашающим жестом протянул руку к двери. — Мистер Хокинс?
Весли вошел в зал и почти столкнулся с Эдмундом Ледименом. Солдат побледнел, затем прошипел проклятие через обвисшие усы.
— Я не привидение, Ледимен, — усмехаясь, уверил его Весли.
— Приставьте к ним охрану, — проинструктировал своих людей Хаммерсмит, затем жестом пригласил в комнату Ледимена. — Если она будет так вести себя, надень на нее и священника кандалы, — он сморщил нос. — О, и не разрешай ей садиться на мебель.
Весли еле удержался от желания задушить своего командующего. Однако он понимал, что презрение Хаммерсмита к Кэтлин было лишь слабым предзнаменованием того, с чем ей вскоре придется столкнуться. Хаммерсмит вошел в свой кабинет, высунул оттуда голову, сделал знак, что Весли может войти, и захлопнул дверь.
— Черт побери, Хокинс, что вы тут устроили? Если бы протектор Кромвель не был такого высокого мнения о ваших способностях, я бы отправил вас на Барбадос, где и должны находиться подонки общества и такие сумасшедшие, как вы.
Весли свободно стоял возле массивного резного кресла.
— Вы кончили, капитан?
Ехидно улыбаясь, Хаммерсмит отвесил небольшой поклон.
— Ожидаю ваших объяснений.
— Все достаточно просто, — начал Весли, озабоченный тем, сработает ли его план. — Я взял в плен вожака Фианны и готов отплыть обратно в Англию.
Брови Хаммерсмита резко взметнулись вверх. — Вы пленили этого дьявола? Почему вы сразу не сказали об этом? Где этот негодяй, мистер Хокинс?
— В вашей гостиной.
— Священник? Невероятно! Судя по его виду, этот папистский мужлан не способен повести за собой даже стадо ягнят, не говоря уже об отряде повстанцев. Это невозможно, говорю я вам.
— Вы правы. Это не священник.
Покраснев от замешательства, Хаммерсмит взорвался.
— Хватит загадок, Хокинс. Просто скажите мне…
— Это девушка.
Шок, недоверие и подозрение сменяли друг друга на лице круглоголового.
— Невозможно!
— Это так же поразило и меня, — в памяти Весли возникло яркое воспоминание о той ночи, когда он чуть не убил Кэтлин. — Но это правда. Я сам был свидетелем ее боевых действий во время набега у Лох-Каррибского озера.
— Никто из выживших тогда не упоминал о девушке.
— Она была в шлеме с вуалью.
Хаммерсмит задумчиво потер челюсть. — Да, действительно, Ледимен упоминал, что видел, как вы повергли наземь всадника на черной лошади. У него осталось впечатление, что вы погибли в том бою.
— Человеком на лошади была Кэтлин Макбрайд.
Раскачиваясь на пятках, Хаммерсмит зажал губу между большим и указательным пальцами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98