Эктор двинулся к серванту за кофейником, поочередно со стуком переставляя костыли и подтаскивая парализованные ноги.
– Видимо, Роб пошел туда с Раулем… я хотела сказать, сеньором Букананом.
– Рауль выговаривается легче, не так ли? – Эктор налил себе кофе и потащился назад, еще медленнее, чем прежде, из-за чашки, которую нес в руке.
Лес подавила желание вскочить и помочь ему донести кофе до стола. Как ей уже доводилось наблюдать прошлым вечером, Эктор предпочитал делать все сам, независимо от того, насколько неуклюже у него это выходило.
– Я зову его просто Раулем, – продолжал калека. – А он меня – Эктором. Все мы здесь – друзья.
– В таком случае зовите меня Лес, – сказала она, отвечая на его призыв завязать дружеские отношения.
Эктор поставил чашку на стол, поколдовал над своими шинами, переключая запор, позволяющий им сгибаться, и уселся, отставив в сторону костыли.
– Моя дочь пошла в конюшню вместе с ними? – спускаясь вниз в столовую, Лес не стала заглядывать в комнату к Трише.
– Да, сеньорита тоже захотела посмотреть лошадей. – Эктор шумно прихлебывал обжигающе горячий кофе, с силой втягивая в себя воздух, чтобы остудить напиток. – А кофе-то хороший.
– Хороший, – согласилась Лес и тоже отпила крепкой ароматной жидкости.
– Но когда кто-то сидит вместе с тобой за столом по утрам, все кажется еще вкуснее. Когда Рауль в отъезде, я пью не так уже много кофе. Всего чашечку-другую.
– Вы давно знаете Рауля?
– Уже много лет. Еще до того, как отказали ноги. – Он хлопнул ладонями по парализованным бедрам, как бы показывая, насколько они безжизненны.
– А что случилось? – спросила Лес и тут же пожалела о невольно вырвавшемся вопросе. – Если вам не хочется об этом говорить, то не отвечайте.
– No importa , – махнул рукой Эктор. – Один человек захотел, чтобы я объездил для него молодую лошадь. Она была совсем дикой, эта лошадка. Когда я сел на нее верхом, она просто упала на спину, чтобы сбросить меня. – Он изобразил жестами, как лошадь падет, переворачиваясь на спину, а затем пожал плечами. – Я успел соскочить, но не на ту сторону. Лошадь свалилась мне на ноги, и им пришел каюк.
– Для вас это, должно быть, очень тяжело. – Лес с чувством неловкости сжала чашку в ладонях, не зная, что сказать, чтобы в словах не звучала жалость.
– Да, уж это верно.
– Не могу себе представить, каково это не иметь возможности ездить верхом, не говоря уже о ходьбе на костылях…
– Я по-прежнему могу ездить верхом, сеньора… Лес, – поправился Эктор с широкой улыбкой. – Мне приходится привязывать эти бесполезные ноги к седлу, но я могу ездить верхом. Правда, я уже не способен тренировать лошадей для игры в поло, но для меня достаточно уже и того, что я сижу в седле.
– Вы тренировали лошадей? Стало быть, вы, наверное, играли в поло вместе с Раулем. Тогда-то вы, должно быть, и познакомились?
– Я играл в поло с Раулем, когда с ним еще никто не играл. Я был отличным entrenador – тренером, – но не очень хорошим игроком. Тренировать необученных молодых лошадей – для этого тоже нужно иметь особый талант. Хороший игрок может оказаться не в состоянии обучить коня, чтобы из него вышел хороший пони для поло. Хотя игрок знает, как управлять конем. Понимаете?
– Да. Обучение требует терпения. А оно есть далеко не у всякого мастера игры, – улыбнулась Лес. Ей никогда еще не приходило в голову посмотреть на игру в поло с этой стороны. – Так как вы встретились с Раулем?
Эктор несколько секунд изучающе смотрел на нее. В глазах его играли темные огоньки, словно он пытался что-то оценить. Стоит рассказывать или нет?
– Мы вместе работали на одного человека, – сказал он наконец. – Я тренировал его лошадей. А Рауль был конюхом в его конюшнях. Это было много лет назад.
– Еще до того, как он начал играть в поло, – догадалась Лес.
– Si. Затем позднее, когда он добился высокого рейтинга и люди стали платить ему большие деньги за то, чтобы он играл в их командах, Рауль купил своих собственных лошадей, и я тренировал их. Много раз отправлялся с ним в поездки в Северную Америку и Англию, чтобы присматривать за пони. Потом Рауль решил купить землю, чтобы держать и выращивать лошадей для поло. Мы стали искать подходящий участок и нашли вот этот. Мы хотели купить только землю, а не этого огромного серого слона. – Он повел рукой вокруг себя, давая понять, что имеет в виду дом, в котором они находились, и Лес улыбнулась: Эктор нашел удивительно точное определение для неуклюжего особняка. – Но владелец не согласился продать одну только землю без дома, а потому Раулю пришлось купить и его. Он давал уроки игры в поло для начинающих игроков в клубе, а потому мы решили открыть здесь и школу.
– Да, это действительно целая история, но наверняка все было намного сложнее. Вы обрисовали мне лишь самые общие черты. – Лес сомневалась, что на самом деле им удалось добиться успеха так легко, как изображал Эктор.
– Это история Рауля. Мне не следует рассказывать ее за него, – поколебавшись, сказал Эктор. Казалось, он раскаивается, что и без того уже выложил слишком многое.
В камине с негромким шумом осело горящее полено, и сразу же с треском заплясали вновь ожившие язычки пламени. Лес посмотрела на тяжелую дубовую каминную доску, увенчивавшую каменную кладку. Горящие в камине дрова давали достаточно жара, чтобы уберечь столовую от ночного холода, и придавали суровому аскетическому убранству комнаты какое-то подобие уюта.
Камины были во всех комнатах, которые видела Лес, в том числе и в спальнях. Это были единственные источники тепла в огромном каменном доме, выстроенном по старинке без центральной системы отопления. Впрочем, в нем не было особой нужды: в мягком климате здешних мест большую часть года тепло. Теперь, когда Лес осмотрела дом, она вполне поняла предупреждение Рауля о спартанской обстановке в жилых помещениях школы. В доме имелись все удобства, но не более того. Роскоши не было.
Все комнаты были обставлены скудно. Только самое необходимое, без чего нельзя обойтись. Так, как, скажем, в этой столовой. Длинный стол, за которым может уместиться двадцать человек, и массивная стойка у стены, на которой расставляются тарелки и блюда перед подачей на обеденный стол. Стены до половины прикрыты мрачными деревянными панелями, выше идут серые обои. Ни единой картины, никаких украшений, за исключением широкого зеркала и камина, сложенного из грубого камня. Даже громадная люстра, свисающая с потолка на тяжелой медной цепи, выглядела какой-то простой и голой: изогнутые деревянные рожки с оправленными в медь шарами-абажурами из матового стекла. На каминной доске – никаких украшений или безделушек. Рядом только латунная подставка для кочерги, совок для золы и метелка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153