Карана только что закончила свой рассказ о сне, навеянном цепочкой.
– Я так и подумал, как только увидел рисунки, украденные Феламорой из библиотеки, – печально произнес Шанд. – А цепочка это подтвердила. Когда она снова оказалась у меня в руках, я понял, что случилось. Металл запечатлел то, что произошло тогда в башне: уничтожение флейты, защиту, убийство, возникновение Непреодолимой Преграды! О, Ялкара! Какое гнусное преступление – убить беспомощную девушку!
– Наверно, она чувствовала, что у нее нет выбора, – предположил Лиан. – Золото было таким оскверненным и опасным, что его нельзя было снова использовать. Его нельзя было никому доверить, так что никто не должен был знать, что оно у нее. Девушка-калека должна была умереть.
– Так это Ялкара убила Кандора, когда он по прошествии многих лет узнал о случившемся в башне? – спросила Карана.
– Убить кого-то из своих, из Сотни, – это было бы совсем другое дело, – ответил Шанд.
– Я не понимаю, почему Ялкара не избавилась от золота, – сказала Карана. – Почему она не смолола его в порошок и не развеяла над водой, чтобы его нельзя было вновь использовать? Зачем было оставлять его, если оно представляло такую опасность?
– Я полагаю, она хранила его на случай крайней необходимости, – ответил Шанд. – Вспомни, что Хависсард был самым безопасным местом на Сантенаре – он был неприступен. Вспомни также, что золото Аркана невероятно ценное. А потом, когда ей пришлось неожиданно бежать, она была слишком изранена, чтобы что-то сделать с этим золотом. А взять его с собой Ялкара не могла. – Он вздохнул. – Ах, Ялкара, даже зная о твоем преступлении, даже спустя столько времени – я все еще тоскую по тебе.
– Так как же у Кандора оказалась цепочка? – спросила Карана.
– Он был одним из тех, кто в день гибели Шутдара окружал башню, – ответил Лиан. – А позже, узнав, что девушка убита, он снял у нее с шеи цепочку, полагая, что с ее помощью можно будет разгадать тайну разыгравшейся здесь трагедии. К тому же, у кого бы ни оказалось золото, он будет обладать самой большой властью на Сантенаре. Кандор жаждал этой власти, так как никогда не чувствовал себя в безопасности. Вот почему он столько вложил в создание империи. Ему нужно было продемонстрировать свою силу, чтобы другие завидовали ему. И боялись его!
Шанд продолжил рассказ:
– Но он все время знал, что второсортен. Он не мог считать с цепочки имя убийцы. И, что гораздо хуже, кто-то более великий, чем он, забрал золото, но пока что он ничего с ним не сделал. А когда Перионское Море начало высыхать, Кандор понял, что только одна сила его может спасти.
Погрузившись в паранойю, он построил Великую Башню Катадзы, следуя узору цепочки. Сходство между ними было формой особой магии. Но и бахвальством: «Я не знаю, что ты замышляешь, но мое Тайное Искусство выше».
Это было пустое бахвальство. Море высохло, и империя Кандора пришла в упадок. Теперь Кандор считал, что золото у Рулька. Кандор написал те письма, чтобы столкнуть друг с другом его и Ялкару, – он надеялся подставить таким образом Рулька и погубить его.
Но Ялкара отказалась прибыть, а Рульк в ответном письме обвинил Кандора в предательстве. И Кандор выдал Рулька Совету, воспользовавшись для этого женщиной, с которой тот был помолвлен. Мендарк же, зная, что Кандор может его скомпрометировать, убил его.
48
ВЕЛИКОЕ СКАЗАНИЕ
В последний месяц лета Карана, Лиан и Шанд совершили путешествие через горы в Чантхед, на Выпускные испытания. Это была тяжелая поездка для Караны: кости у нее почти все время болели.
Прибыв в Чантхед, они увидели там много своих друзей: Таллию, Джеви (теперь первого помощника на боте Пендера), самого Пендера, Лилису и Надирила, Малиену и Аспера. Остальные аркимы сражались с целой колонией транксов на Лауралине. Малиена выглядела старше, ее рыжие волосы подернулись серебром. Она была неразговорчива. Мыслями она постоянно возвращалась к судьбе Аркана.
– Пендер! – воскликнула Карана. – Да от тебя глаз не отвести! Ты просто великолепен!
Возможно, «великолепен» слишком сильно сказано, но все относительно, и Пендер действительно постарался на славу. Щетина, обычно покрывавшая его щеки и подбородок, была тщательно сбрита. Его одежда, если и не была последним писком моды в портовых кабачках Туркада, по крайней мере была чистой и новой, и даже выглаженной, пусть и не очень хорошо. А округлившееся брюшко свидетельствовало о том, что дела у него идут как нельзя лучше.
Пендер осклабился и раскрыл объятия. Он никогда особенно не жаловал Лиана, но Карана была его любимицей.
– Выдался удачный год для торговли, да! Подумываю купить новый бот.
– О, но ты же не собираешься продать свою «Девчонку», не так ли? – спросила Лилиса. Она тоже изменилась за последние месяцы. Лилиса вытянулась совсем немного, но ее бедра округлились, заметной стала грудь – словом, это уже была маленькая женщина.
– Я же не могу ходить сразу на двух ботах, не правда ли, Лилиса? И мне нужно выплатить Таллии ее долю, да! – Пендер продолжил театральным шепотом: – Только никому не говори об этом, но я, возможно, продам ее твоему отцу.
Лицо Лилисы расцвело, как цветок, распускающийся на солнце.
– Джеви! – закричала она так громко, что все стоящие рядом повернули головы в ее сторону. – Джеви, Джеви! Пендер собирается продать тебе «Уличную девчонку»!
Джеви, стоявший у нее за спиной, улыбнулся и сказал:
– Да, мы уже говорили об этом. Ты только представь себе: у меня будет собственный бот! Да я никогда и не мечтал о таком! Я новый человек, Лилиса!
Подошла Таллия и обняла его:
– Мне и старый очень нравился, но я за тебя счастлива.
– Итак, каковы твои планы? – спросил Пендер у Лилисы.
– У меня их множество. Во-первых, я должна закончить переписывать сказание Лиана для Великой Библиотеки. Во-вторых, я еще и наполовину не закончила свое обучение. Пойдем, Пендер, поздоровайся с Надирилом. Он тебе очень понравится.
Оставалась одна деталь, с которой Лиану нужно было разобраться, прежде чем выступить со «Сказанием о Зеркале».
– Почему Ялкара выгравировала на Зеркале эти иероглифы? – спросил он, когда все собрались у камина в их гостинице. – И при чем тут символ луны? Ты не знаешь, Шанд?
– Думаю, что знаю. Мы ведь частично с этим разобрались до пожара, устроенного Мендарком, если ты помнишь. В их последней битве Феламора заставила Ялкару открыть ей, что ключ к созданию врат находится внутри Зеркала. Ялкара так испугалась, что тотчас же изменила Зеркало. Потом она выгравировала на нем надпись, чтобы быть уверенной, что Элиора сможет им воспользоваться. Ялкара явно дразнила Феламору этими стихами, хотя и опустила третью и четвертую строчки, предназначавшиеся лишь для Элиоры. Вот они, и тут важны акценты:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151
– Я так и подумал, как только увидел рисунки, украденные Феламорой из библиотеки, – печально произнес Шанд. – А цепочка это подтвердила. Когда она снова оказалась у меня в руках, я понял, что случилось. Металл запечатлел то, что произошло тогда в башне: уничтожение флейты, защиту, убийство, возникновение Непреодолимой Преграды! О, Ялкара! Какое гнусное преступление – убить беспомощную девушку!
– Наверно, она чувствовала, что у нее нет выбора, – предположил Лиан. – Золото было таким оскверненным и опасным, что его нельзя было снова использовать. Его нельзя было никому доверить, так что никто не должен был знать, что оно у нее. Девушка-калека должна была умереть.
– Так это Ялкара убила Кандора, когда он по прошествии многих лет узнал о случившемся в башне? – спросила Карана.
– Убить кого-то из своих, из Сотни, – это было бы совсем другое дело, – ответил Шанд.
– Я не понимаю, почему Ялкара не избавилась от золота, – сказала Карана. – Почему она не смолола его в порошок и не развеяла над водой, чтобы его нельзя было вновь использовать? Зачем было оставлять его, если оно представляло такую опасность?
– Я полагаю, она хранила его на случай крайней необходимости, – ответил Шанд. – Вспомни, что Хависсард был самым безопасным местом на Сантенаре – он был неприступен. Вспомни также, что золото Аркана невероятно ценное. А потом, когда ей пришлось неожиданно бежать, она была слишком изранена, чтобы что-то сделать с этим золотом. А взять его с собой Ялкара не могла. – Он вздохнул. – Ах, Ялкара, даже зная о твоем преступлении, даже спустя столько времени – я все еще тоскую по тебе.
– Так как же у Кандора оказалась цепочка? – спросила Карана.
– Он был одним из тех, кто в день гибели Шутдара окружал башню, – ответил Лиан. – А позже, узнав, что девушка убита, он снял у нее с шеи цепочку, полагая, что с ее помощью можно будет разгадать тайну разыгравшейся здесь трагедии. К тому же, у кого бы ни оказалось золото, он будет обладать самой большой властью на Сантенаре. Кандор жаждал этой власти, так как никогда не чувствовал себя в безопасности. Вот почему он столько вложил в создание империи. Ему нужно было продемонстрировать свою силу, чтобы другие завидовали ему. И боялись его!
Шанд продолжил рассказ:
– Но он все время знал, что второсортен. Он не мог считать с цепочки имя убийцы. И, что гораздо хуже, кто-то более великий, чем он, забрал золото, но пока что он ничего с ним не сделал. А когда Перионское Море начало высыхать, Кандор понял, что только одна сила его может спасти.
Погрузившись в паранойю, он построил Великую Башню Катадзы, следуя узору цепочки. Сходство между ними было формой особой магии. Но и бахвальством: «Я не знаю, что ты замышляешь, но мое Тайное Искусство выше».
Это было пустое бахвальство. Море высохло, и империя Кандора пришла в упадок. Теперь Кандор считал, что золото у Рулька. Кандор написал те письма, чтобы столкнуть друг с другом его и Ялкару, – он надеялся подставить таким образом Рулька и погубить его.
Но Ялкара отказалась прибыть, а Рульк в ответном письме обвинил Кандора в предательстве. И Кандор выдал Рулька Совету, воспользовавшись для этого женщиной, с которой тот был помолвлен. Мендарк же, зная, что Кандор может его скомпрометировать, убил его.
48
ВЕЛИКОЕ СКАЗАНИЕ
В последний месяц лета Карана, Лиан и Шанд совершили путешествие через горы в Чантхед, на Выпускные испытания. Это была тяжелая поездка для Караны: кости у нее почти все время болели.
Прибыв в Чантхед, они увидели там много своих друзей: Таллию, Джеви (теперь первого помощника на боте Пендера), самого Пендера, Лилису и Надирила, Малиену и Аспера. Остальные аркимы сражались с целой колонией транксов на Лауралине. Малиена выглядела старше, ее рыжие волосы подернулись серебром. Она была неразговорчива. Мыслями она постоянно возвращалась к судьбе Аркана.
– Пендер! – воскликнула Карана. – Да от тебя глаз не отвести! Ты просто великолепен!
Возможно, «великолепен» слишком сильно сказано, но все относительно, и Пендер действительно постарался на славу. Щетина, обычно покрывавшая его щеки и подбородок, была тщательно сбрита. Его одежда, если и не была последним писком моды в портовых кабачках Туркада, по крайней мере была чистой и новой, и даже выглаженной, пусть и не очень хорошо. А округлившееся брюшко свидетельствовало о том, что дела у него идут как нельзя лучше.
Пендер осклабился и раскрыл объятия. Он никогда особенно не жаловал Лиана, но Карана была его любимицей.
– Выдался удачный год для торговли, да! Подумываю купить новый бот.
– О, но ты же не собираешься продать свою «Девчонку», не так ли? – спросила Лилиса. Она тоже изменилась за последние месяцы. Лилиса вытянулась совсем немного, но ее бедра округлились, заметной стала грудь – словом, это уже была маленькая женщина.
– Я же не могу ходить сразу на двух ботах, не правда ли, Лилиса? И мне нужно выплатить Таллии ее долю, да! – Пендер продолжил театральным шепотом: – Только никому не говори об этом, но я, возможно, продам ее твоему отцу.
Лицо Лилисы расцвело, как цветок, распускающийся на солнце.
– Джеви! – закричала она так громко, что все стоящие рядом повернули головы в ее сторону. – Джеви, Джеви! Пендер собирается продать тебе «Уличную девчонку»!
Джеви, стоявший у нее за спиной, улыбнулся и сказал:
– Да, мы уже говорили об этом. Ты только представь себе: у меня будет собственный бот! Да я никогда и не мечтал о таком! Я новый человек, Лилиса!
Подошла Таллия и обняла его:
– Мне и старый очень нравился, но я за тебя счастлива.
– Итак, каковы твои планы? – спросил Пендер у Лилисы.
– У меня их множество. Во-первых, я должна закончить переписывать сказание Лиана для Великой Библиотеки. Во-вторых, я еще и наполовину не закончила свое обучение. Пойдем, Пендер, поздоровайся с Надирилом. Он тебе очень понравится.
Оставалась одна деталь, с которой Лиану нужно было разобраться, прежде чем выступить со «Сказанием о Зеркале».
– Почему Ялкара выгравировала на Зеркале эти иероглифы? – спросил он, когда все собрались у камина в их гостинице. – И при чем тут символ луны? Ты не знаешь, Шанд?
– Думаю, что знаю. Мы ведь частично с этим разобрались до пожара, устроенного Мендарком, если ты помнишь. В их последней битве Феламора заставила Ялкару открыть ей, что ключ к созданию врат находится внутри Зеркала. Ялкара так испугалась, что тотчас же изменила Зеркало. Потом она выгравировала на нем надпись, чтобы быть уверенной, что Элиора сможет им воспользоваться. Ялкара явно дразнила Феламору этими стихами, хотя и опустила третью и четвертую строчки, предназначавшиеся лишь для Элиоры. Вот они, и тут важны акценты:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151