Таллия увидела сквозь ветки поляну. Она перебралась с одного дерева на другое, подвергаясь смертельной опасности: ведь одно неверное движение – и она упала бы. Наконец она очутилась почти у самой поляны – до нее оставалось всего несколько деревьев. Раздвинув ветки, Таллия посмотрела вниз.
Иллюзия мерцала в воздухе, подобно миражу, но она разглядела Феламору и Карану. Феламора стояла к Таллии спиной, а Карана – лицом. У последней был ошеломленный вид, и она несколько раз упала.
Таллия вытащила из кармана шишку, взвесила ее в руке. Да, неважное оружие. К тому же очень густые ветки мешали хорошенько прицелиться.
Карана снова упала и на этот раз не поднялась. Таллия торопливо перелезала с дерева на дерево, цепляясь за ветки пальцами рук и ног. Добравшись до поляны, она хотела было бросить шишку, но неожиданно дерево закачалось. К ее ужасу, дерево стало под ней прогибаться, и вокруг больше не было деревьев, которые могли бы поддержать ствол со стороны поляны. Вес Таллии придал дереву ускорение. Снег стремительно надвигался на нее. При приземлении она наверняка расшиблась бы. Не дожидаясь этого, Таллия оттолкнулась от ствола, как при прыжке с шестом. Дерево резко выпрямилось, а Таллия описала дугу в воздухе и, когда Феламора обернулась на шум, ударила феллемку коленями в грудь, вложив всю силу в этот удар.
Феламора рухнула лицом в снег как подкошенная. Таллия связала ей руки за спиной.
– Карана, с тобой все в порядке? Быстрее, она в любую секунду может очнуться.
Карана села. У нее был изумленный вид. Голова кружилась, но тошнота прошла. Деревья больше не стояли сплошной стеной – иллюзия исчезла. Теперь Таллия и Карана могли идти в любом направлении.
– Что нам с ней делать?
– Я знаю, что мы должны сделать, – ответила Карана. Таллия молча подала ей нож.
– Я сказала «должны сделать», но не «сделаем». Я не могу убить беззащитного человека – даже ее.
Они перевернули Феламору на спину. Та была без сознания, но дышала.
– Тогда давай оставим ее здесь, – предложила Таллия. – Заткнем ей рот и завяжем глаза. Это обуздает ее силу.
Так они и поступили, а когда закончили, Феламора начала приходить в себя.
– Пошли! – закричала Таллия.
Они пробежали через поляну, подобрали рюкзак Караны и нырнули в лес. Здесь они остановились и оглянулись. Феламора шевелила руками и ногами – по-видимому, проверяла веревки, которыми была связана.
Карана помогла Таллии поднять с земли рюкзак. Только сейчас Карана заметила, что ноги у Таллии сильно поранены. При каждом ее шаге на снегу оставалась кровь.
– Твои бедные ноги!.. – воскликнула Карана.
– Ужасно болят.
Таллия надела носки и натянула сапоги. Когда она была готова, они пустились бежать. Не успели они уйти далеко, как за спиной раздался крик. Карана похолодела. Феламора беспомощна, и она умирает одна, в мучениях. Карана ощутила смятение, ей стало не по себе. Она остановилась, ей хотелось вернуться.
– Нет! – сказала ей Таллия, сжав запястье Караны железной хваткой.
– Но ей больно. Она ужасно мучается. Я не могу бросить ее умирать в одиночестве.
– Не смеши меня! – Таллия сплюнула и потащила Карану за собой. – Это она тебя зовет. С помощью голоса Феламора создает иллюзии, не менее сильные, чем зрительные. Как только мы окажемся за пределами слышимости, она не сможет причинить тебе вреда.
У Караны был расстроенный вид: она была уверена, что не ответила на отчаянную, искреннюю мольбу о помощи. Но они с Таллией все бежали и бежали, и наконец до них перестали доноситься крики. Но и после этого Карана ощущала своим нутром чувствительницы жалобные призывы. И вдруг все прекратилось. Они были в безопасности.
То и дело увязая, Карана с Таллией шли по заснеженной вересковой пустоши, пока не добрались до утеса, – эту веху ни с чем нельзя было спутать. Они шли по изрезанному оврагами краю весь день, и следующий тоже. Когда они увидели перед собой горную тропинку, уже стемнело. Однако Карана продолжала идти вперед. Беспокоясь за Лиана, она рысью спускалась по опасной тропе.
– Подожди! – крикнула Таллия. – Это безумие! Ты же разобьешься.
– Я нужна Лиану.
– Но не в разбитом виде, дурочка!
Карана остановилась и подождала. Грудь ее тяжело вздымалась. Таллия догнала Карану, и они пошли помедленнее. Добравшись до подножия утеса, Карана снова понеслась опрометью, а Таллия тащилась за ней без единой жалобы, хотя ноги у нее ужасно болели. Около полуночи они были в Готриме.
В поместье светилось лишь одно окно – слабый свет пробивался сквозь ставни в кабинете Караны, где старый Рахис вел записи в бухгалтерском гроссбухе. Двери были заперты, так что Карана постучала дважды, потом еще раз, а затем – трижды – она всегда так стучала в дверь.
Ставень приоткрылся.
– Карана! – прохрипел старик. – Это действительно ты?
– Это я, – ответила она. – Целая и невредимая. – Она вскочила на подоконник и легко спрыгнула на пол. – И Таллия тоже вернулась.
Рахис проковылял к своему креслу и снова плюхнулся в него.
– Это просто сон, – сказал он. – После хайта и новостей из Каркарона…
– Новости были неверными. Как хорошо быть дома! – Она помогла Таллии влезть в окно, после чего та со стонами упала на пол.
– О Таллия, – виновато произнесла Карана, – я совсем забыла о твоих бедных ногах. – Наклонившись, она стала расшнуровывать ей сапоги. – У нас есть горячая вода, Рахис?
– В кухне на огне стоит котел, – ответил Рахис и вышел. Носки Таллии присохли к ее окровавленным ногам, и их пришлось отмачивать. Раны были неглубокие, но болезненные. Карана хихикнула, когда накладывала на раны мазь и перевязывала ноги Таллии.
– Не вижу тут ничего смешного, – мрачно заметила Таллия.
– Я сейчас снова лежала в снегу в лощине. Взглянула вверх и увидела падающее дерево и тебя, в ужасе цепляющуюся за него.
– Галлюцинация, – кисло сказала Таллия, – связанная с иллюзией Феламоры.
– Дерево прогнулось, – усмехнулась Карана, – ты висела на нем с широко раскрытым от ужаса ртом.
– Ничего подобного, – возразила Таллия. Карана снова хихикнула, и Рахис улыбнулся.
– Самое потрясающее зрелище, какое мне приходилось видеть, – продолжала Карана. – Мне показалось, что ты пытаешься отвлечь Феламору, летя головой вперед в снег, предоставив мне спасать нас обеих. Но в последнюю минуту она очутилась прямо под тобой. Как я тобой восхищалась! Если бы ты захлопала крыльями, то наверняка взлетела бы.
– Кто-то же должен выручать тебя из неприятностей, в которые ты постоянно влипаешь, – заметила Таллия. – Так что тебе нечего подтрунивать надо мной.
Карана громко расхохоталась.
– Не могу дождаться, чтобы рассказать Лиану. Где он? – Карана жаждала упасть в его объятия и не могла больше думать ни о чем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151
Иллюзия мерцала в воздухе, подобно миражу, но она разглядела Феламору и Карану. Феламора стояла к Таллии спиной, а Карана – лицом. У последней был ошеломленный вид, и она несколько раз упала.
Таллия вытащила из кармана шишку, взвесила ее в руке. Да, неважное оружие. К тому же очень густые ветки мешали хорошенько прицелиться.
Карана снова упала и на этот раз не поднялась. Таллия торопливо перелезала с дерева на дерево, цепляясь за ветки пальцами рук и ног. Добравшись до поляны, она хотела было бросить шишку, но неожиданно дерево закачалось. К ее ужасу, дерево стало под ней прогибаться, и вокруг больше не было деревьев, которые могли бы поддержать ствол со стороны поляны. Вес Таллии придал дереву ускорение. Снег стремительно надвигался на нее. При приземлении она наверняка расшиблась бы. Не дожидаясь этого, Таллия оттолкнулась от ствола, как при прыжке с шестом. Дерево резко выпрямилось, а Таллия описала дугу в воздухе и, когда Феламора обернулась на шум, ударила феллемку коленями в грудь, вложив всю силу в этот удар.
Феламора рухнула лицом в снег как подкошенная. Таллия связала ей руки за спиной.
– Карана, с тобой все в порядке? Быстрее, она в любую секунду может очнуться.
Карана села. У нее был изумленный вид. Голова кружилась, но тошнота прошла. Деревья больше не стояли сплошной стеной – иллюзия исчезла. Теперь Таллия и Карана могли идти в любом направлении.
– Что нам с ней делать?
– Я знаю, что мы должны сделать, – ответила Карана. Таллия молча подала ей нож.
– Я сказала «должны сделать», но не «сделаем». Я не могу убить беззащитного человека – даже ее.
Они перевернули Феламору на спину. Та была без сознания, но дышала.
– Тогда давай оставим ее здесь, – предложила Таллия. – Заткнем ей рот и завяжем глаза. Это обуздает ее силу.
Так они и поступили, а когда закончили, Феламора начала приходить в себя.
– Пошли! – закричала Таллия.
Они пробежали через поляну, подобрали рюкзак Караны и нырнули в лес. Здесь они остановились и оглянулись. Феламора шевелила руками и ногами – по-видимому, проверяла веревки, которыми была связана.
Карана помогла Таллии поднять с земли рюкзак. Только сейчас Карана заметила, что ноги у Таллии сильно поранены. При каждом ее шаге на снегу оставалась кровь.
– Твои бедные ноги!.. – воскликнула Карана.
– Ужасно болят.
Таллия надела носки и натянула сапоги. Когда она была готова, они пустились бежать. Не успели они уйти далеко, как за спиной раздался крик. Карана похолодела. Феламора беспомощна, и она умирает одна, в мучениях. Карана ощутила смятение, ей стало не по себе. Она остановилась, ей хотелось вернуться.
– Нет! – сказала ей Таллия, сжав запястье Караны железной хваткой.
– Но ей больно. Она ужасно мучается. Я не могу бросить ее умирать в одиночестве.
– Не смеши меня! – Таллия сплюнула и потащила Карану за собой. – Это она тебя зовет. С помощью голоса Феламора создает иллюзии, не менее сильные, чем зрительные. Как только мы окажемся за пределами слышимости, она не сможет причинить тебе вреда.
У Караны был расстроенный вид: она была уверена, что не ответила на отчаянную, искреннюю мольбу о помощи. Но они с Таллией все бежали и бежали, и наконец до них перестали доноситься крики. Но и после этого Карана ощущала своим нутром чувствительницы жалобные призывы. И вдруг все прекратилось. Они были в безопасности.
То и дело увязая, Карана с Таллией шли по заснеженной вересковой пустоши, пока не добрались до утеса, – эту веху ни с чем нельзя было спутать. Они шли по изрезанному оврагами краю весь день, и следующий тоже. Когда они увидели перед собой горную тропинку, уже стемнело. Однако Карана продолжала идти вперед. Беспокоясь за Лиана, она рысью спускалась по опасной тропе.
– Подожди! – крикнула Таллия. – Это безумие! Ты же разобьешься.
– Я нужна Лиану.
– Но не в разбитом виде, дурочка!
Карана остановилась и подождала. Грудь ее тяжело вздымалась. Таллия догнала Карану, и они пошли помедленнее. Добравшись до подножия утеса, Карана снова понеслась опрометью, а Таллия тащилась за ней без единой жалобы, хотя ноги у нее ужасно болели. Около полуночи они были в Готриме.
В поместье светилось лишь одно окно – слабый свет пробивался сквозь ставни в кабинете Караны, где старый Рахис вел записи в бухгалтерском гроссбухе. Двери были заперты, так что Карана постучала дважды, потом еще раз, а затем – трижды – она всегда так стучала в дверь.
Ставень приоткрылся.
– Карана! – прохрипел старик. – Это действительно ты?
– Это я, – ответила она. – Целая и невредимая. – Она вскочила на подоконник и легко спрыгнула на пол. – И Таллия тоже вернулась.
Рахис проковылял к своему креслу и снова плюхнулся в него.
– Это просто сон, – сказал он. – После хайта и новостей из Каркарона…
– Новости были неверными. Как хорошо быть дома! – Она помогла Таллии влезть в окно, после чего та со стонами упала на пол.
– О Таллия, – виновато произнесла Карана, – я совсем забыла о твоих бедных ногах. – Наклонившись, она стала расшнуровывать ей сапоги. – У нас есть горячая вода, Рахис?
– В кухне на огне стоит котел, – ответил Рахис и вышел. Носки Таллии присохли к ее окровавленным ногам, и их пришлось отмачивать. Раны были неглубокие, но болезненные. Карана хихикнула, когда накладывала на раны мазь и перевязывала ноги Таллии.
– Не вижу тут ничего смешного, – мрачно заметила Таллия.
– Я сейчас снова лежала в снегу в лощине. Взглянула вверх и увидела падающее дерево и тебя, в ужасе цепляющуюся за него.
– Галлюцинация, – кисло сказала Таллия, – связанная с иллюзией Феламоры.
– Дерево прогнулось, – усмехнулась Карана, – ты висела на нем с широко раскрытым от ужаса ртом.
– Ничего подобного, – возразила Таллия. Карана снова хихикнула, и Рахис улыбнулся.
– Самое потрясающее зрелище, какое мне приходилось видеть, – продолжала Карана. – Мне показалось, что ты пытаешься отвлечь Феламору, летя головой вперед в снег, предоставив мне спасать нас обеих. Но в последнюю минуту она очутилась прямо под тобой. Как я тобой восхищалась! Если бы ты захлопала крыльями, то наверняка взлетела бы.
– Кто-то же должен выручать тебя из неприятностей, в которые ты постоянно влипаешь, – заметила Таллия. – Так что тебе нечего подтрунивать надо мной.
Карана громко расхохоталась.
– Не могу дождаться, чтобы рассказать Лиану. Где он? – Карана жаждала упасть в его объятия и не могла больше думать ни о чем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151