землю устилали останки разорванных в клочья летучих мышей и воронов. Поредевшие эскадрильи яростно бились друг с другом, совершая чудеса на виражах, и внезапно все стихло. Последний ворон и последняя мышь, сплетясь в неразрывном смертельном объятии, камнем рухнули на землю. Иван посмотрел вниз. Он поморщился.
С высоты скалы было хорошо видно, как страшные останки неистовой битвы – трупы, клочья трупов, ошметки трупов, кровь, слизь, внутренности – смешались, обратившись в огромное тошнотворное сине-серо-красное болото, над которым поднимался легкий парок; в болоте что-то булькало, дрожало, всхлипывало; время от времени откуда-то из глубин ужасной трясины поднимались пузыри и тут же лопались с громким чмоканьем. Вдруг все болото всколыхнулось, по трясине пошли волны. Они становились все выше и выше, сталкивались друг с другом, так что брызги летели высоко, достигая верхушки скалы, на которой обосновались Иван, Фома и Ланселот. Постепенно волны стали двигаться по кругу, как будто кто-то неведомый помешивал невероятной ложкой в чудовищной кастрюле с почти готовым к употреблению варевом. Невидимая ложка орудовала все быстрее и быстрее: уже образовался водоворот, в центре которого находилась скала – оплот рыцарей; они в немом ужасе наблюдали за происходящим у них под ногами непотребством.
И тут словно выдернули пробку из раковины: кровавая мешанина, бурля, пенясь и урча, внезапно устремилась в какие-то неведомые подземные глубины. Несколько секунд – и последние омерзительные капли со скворчанием всосались в землю у подножия скалы. Стало тихо. Как будто и не было никогда здесь сражающихся и умирающих, никто не убивал и не был убит… На хорошо удобренном поле тут же зазеленела молодая сочная травка.
Иван перевел дух. Он покосился на спутников: те тоже с трудом приходили в себя после только что увиденного ими катаклизма. Первым заговорил Фома.
– Как я понимаю, – брезгливо произнес он, – эту битву никто не выиграл…
– Почему же? – возразил Иван. – Мы-то ведь целы и невредимы, хотя за нами гнались с явным намерением уничтожить.., или, во всяком случае, помешать…
Фома с усмешкой посмотрел на него.
– А они что, сообщили тебе о своих намерениях? – спросил он.
Иван почесал в затылке.
– Вообще-то нет, – признал он очевидное. – Но ты ведь сам говорил…
– А теперь я сомневаюсь в том, что говорил, – произнес Фома, не глядя на Ивана. – Во-первых, я все же не видел среди них Морганы…
– Ну и очень хорошо, – вставил Ланселот. – То есть что это я… Наоборот – плохо, что она сквозь землю не провалилась!..
– …А во-вторых, – продолжал Фома, проигнорировав выступление Ланселота, – те, кто нас защищал, не вызывают у меня доверия. Что за звери? Что за птицы? Сроду я у нас таких не видывал…
– Мало ли чего ты не видывал! – возмутился Иван. – Ты еще скажи, любезный сэр, что это я – посланник чуждых здешнему миру сил!..
Фома пристально посмотрел на Ивана и невозмутимо произнес:
– А что? И скажу!.. Иван потерял дар речи.
Фома усмехнулся:
– Разве не так, добрый сэр Иан? Ты ведь нездешний, идешь по каким-то своим делам… Кто знает – может быть, твое путешествие как раз и призвано нарушить равновесие этого мира! Откуда мне известно, добро ли в моем понимании твое добро? А?
– Но ведь ты же мне помогаешь, – растерянно произнес Иван.
– Помогаю, – кивнул Фома. – Потому что из двух зол выбирают меньшее.
Тут за Ивана вступился Ланселот.
– Ты, это.., сэр Фома, – сказал он, – чересчур уж подозрителен становишься с годами…
Фома помолчал, потом махнул рукой.
– Действительно, – задумчиво сказал он. – Что такое на меня нашло… Черт, такое ощущение, что кто-то хочет нас поссорить!..
– Моргана, – многозначительно произнес Ланселот. – Точно – ее стиль.
Фома отмахнулся от него, как от мухи.
– Какая там Моргана… Все сделано слишком хитро для нее… Армия эта… да кого она одолеть могла?
– Правильно, – согласился с ним Иван. – Это битвишка, не битва… То ли дело – персы, к примеру, с греками… Эх…
Он тоскливо и протяжно вздохнул.
– А здесь все – карикатура какая-то…
– Не карикатура, а отвлекающий маневр, – строго сказал Фома. – Понимать надо…
– Да хватит вам, – по привычке невежливо перебил его Ланселот. – Подумайте лучше, как отсюда слезать-то будем…
– И правда, – произнес Фома, с любопытством посмотрев вниз. – Ну и скалища… Прямо Кюфхайзер какой-то… Только и делать, что спать под ней. Высоковато будет.
Иван тоже посмотрел. С такой высоты не спрыгнешь… Он взглянул на замок. Тот был виден как на ладони. Крепкие стены, высокие башни, разноцветные флаги, реявшие над ними, – и ни одного человека. Только синий воздух, серый камень и белые игривые облачка, цепляющиеся за шпили. Он был так близко, этот замок; цель была так близка…
– Любезные сэры, – раздраженно произнес Ланселот. Вы придумали что-нибудь?
– Не спеши, добрый сэр Озерный, – сказал Иван. Дай подумать…
– Как же мне не спешить? – еще более раздраженно спросил рыцарь. – Того и гляди сверзимся отсюда ко всем Морганам, тьфу на нее!..
Фома круто повернулся к нему.
– Как ты сказал? – переспросил он. – Ко всем Морганам?..
– Ну да, – удивленно ответил Ланселот. – А что?
– Ты натолкнул меня на одну мысль, – задумчиво сказал Фома. Глаза его загорелись. – Я думаю…
Но что это была за мысль, так никто и не узнал. Скала затряслась, задрожала мелкой, едва уловимой дрожью; потом раздался низкий вибрирующий гул, от которого у Ивана внутренности стали переворачиваться и меняться местами, заныли зубы, заложило уши, и в голове стало нехорошо. Потом что-то громко треснуло, скала зашаталась под копытами лошадей; мерный рокот, душераздирающий треск, вой, подобный вою зимнего ветра, – все слилось воедино, и скала стала разваливаться на части. Полетели в разные стороны камни. Иван увидел лошадиный оскал, встопорщенные усы Ланселота, летящую куда-то совершенно отдельно кифару Фомы, чей-то выпученный глаз, распяленный в крике рот – и все это сразу, одновременно; потом он увидел небо внизу, а землю вверху, и хотел было уже совсем разозлиться, но тут что-то хлопнуло у него за спиной, и желудок застрял в горле. Сердце бешено колотилось, вместе с многострадальным желудком совершив путешествие в пятки. Сильный порыв ветра ударил Ивану в лицо, заставив его изо всех сил вцепиться в конскую гриву. Иван ожидал удара о землю, но его не было. С некоторым стыдом Иван осознал, что зажмурил глаза, и поспешил открыть их.
Сначала он ничего не понял. Где-то за спиной все еще что-то с грохотом рушилось, постепенно затихая, а прямо перед глазами имелся приближающийся замок. Иван ошалело огляделся. Не сразу до него дошло, что случилось. Он летел. Мерно вздымалисьи опадали большие красивые крылья, откуда ни возьмись появившиеся у чудесного коня;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
С высоты скалы было хорошо видно, как страшные останки неистовой битвы – трупы, клочья трупов, ошметки трупов, кровь, слизь, внутренности – смешались, обратившись в огромное тошнотворное сине-серо-красное болото, над которым поднимался легкий парок; в болоте что-то булькало, дрожало, всхлипывало; время от времени откуда-то из глубин ужасной трясины поднимались пузыри и тут же лопались с громким чмоканьем. Вдруг все болото всколыхнулось, по трясине пошли волны. Они становились все выше и выше, сталкивались друг с другом, так что брызги летели высоко, достигая верхушки скалы, на которой обосновались Иван, Фома и Ланселот. Постепенно волны стали двигаться по кругу, как будто кто-то неведомый помешивал невероятной ложкой в чудовищной кастрюле с почти готовым к употреблению варевом. Невидимая ложка орудовала все быстрее и быстрее: уже образовался водоворот, в центре которого находилась скала – оплот рыцарей; они в немом ужасе наблюдали за происходящим у них под ногами непотребством.
И тут словно выдернули пробку из раковины: кровавая мешанина, бурля, пенясь и урча, внезапно устремилась в какие-то неведомые подземные глубины. Несколько секунд – и последние омерзительные капли со скворчанием всосались в землю у подножия скалы. Стало тихо. Как будто и не было никогда здесь сражающихся и умирающих, никто не убивал и не был убит… На хорошо удобренном поле тут же зазеленела молодая сочная травка.
Иван перевел дух. Он покосился на спутников: те тоже с трудом приходили в себя после только что увиденного ими катаклизма. Первым заговорил Фома.
– Как я понимаю, – брезгливо произнес он, – эту битву никто не выиграл…
– Почему же? – возразил Иван. – Мы-то ведь целы и невредимы, хотя за нами гнались с явным намерением уничтожить.., или, во всяком случае, помешать…
Фома с усмешкой посмотрел на него.
– А они что, сообщили тебе о своих намерениях? – спросил он.
Иван почесал в затылке.
– Вообще-то нет, – признал он очевидное. – Но ты ведь сам говорил…
– А теперь я сомневаюсь в том, что говорил, – произнес Фома, не глядя на Ивана. – Во-первых, я все же не видел среди них Морганы…
– Ну и очень хорошо, – вставил Ланселот. – То есть что это я… Наоборот – плохо, что она сквозь землю не провалилась!..
– …А во-вторых, – продолжал Фома, проигнорировав выступление Ланселота, – те, кто нас защищал, не вызывают у меня доверия. Что за звери? Что за птицы? Сроду я у нас таких не видывал…
– Мало ли чего ты не видывал! – возмутился Иван. – Ты еще скажи, любезный сэр, что это я – посланник чуждых здешнему миру сил!..
Фома пристально посмотрел на Ивана и невозмутимо произнес:
– А что? И скажу!.. Иван потерял дар речи.
Фома усмехнулся:
– Разве не так, добрый сэр Иан? Ты ведь нездешний, идешь по каким-то своим делам… Кто знает – может быть, твое путешествие как раз и призвано нарушить равновесие этого мира! Откуда мне известно, добро ли в моем понимании твое добро? А?
– Но ведь ты же мне помогаешь, – растерянно произнес Иван.
– Помогаю, – кивнул Фома. – Потому что из двух зол выбирают меньшее.
Тут за Ивана вступился Ланселот.
– Ты, это.., сэр Фома, – сказал он, – чересчур уж подозрителен становишься с годами…
Фома помолчал, потом махнул рукой.
– Действительно, – задумчиво сказал он. – Что такое на меня нашло… Черт, такое ощущение, что кто-то хочет нас поссорить!..
– Моргана, – многозначительно произнес Ланселот. – Точно – ее стиль.
Фома отмахнулся от него, как от мухи.
– Какая там Моргана… Все сделано слишком хитро для нее… Армия эта… да кого она одолеть могла?
– Правильно, – согласился с ним Иван. – Это битвишка, не битва… То ли дело – персы, к примеру, с греками… Эх…
Он тоскливо и протяжно вздохнул.
– А здесь все – карикатура какая-то…
– Не карикатура, а отвлекающий маневр, – строго сказал Фома. – Понимать надо…
– Да хватит вам, – по привычке невежливо перебил его Ланселот. – Подумайте лучше, как отсюда слезать-то будем…
– И правда, – произнес Фома, с любопытством посмотрев вниз. – Ну и скалища… Прямо Кюфхайзер какой-то… Только и делать, что спать под ней. Высоковато будет.
Иван тоже посмотрел. С такой высоты не спрыгнешь… Он взглянул на замок. Тот был виден как на ладони. Крепкие стены, высокие башни, разноцветные флаги, реявшие над ними, – и ни одного человека. Только синий воздух, серый камень и белые игривые облачка, цепляющиеся за шпили. Он был так близко, этот замок; цель была так близка…
– Любезные сэры, – раздраженно произнес Ланселот. Вы придумали что-нибудь?
– Не спеши, добрый сэр Озерный, – сказал Иван. Дай подумать…
– Как же мне не спешить? – еще более раздраженно спросил рыцарь. – Того и гляди сверзимся отсюда ко всем Морганам, тьфу на нее!..
Фома круто повернулся к нему.
– Как ты сказал? – переспросил он. – Ко всем Морганам?..
– Ну да, – удивленно ответил Ланселот. – А что?
– Ты натолкнул меня на одну мысль, – задумчиво сказал Фома. Глаза его загорелись. – Я думаю…
Но что это была за мысль, так никто и не узнал. Скала затряслась, задрожала мелкой, едва уловимой дрожью; потом раздался низкий вибрирующий гул, от которого у Ивана внутренности стали переворачиваться и меняться местами, заныли зубы, заложило уши, и в голове стало нехорошо. Потом что-то громко треснуло, скала зашаталась под копытами лошадей; мерный рокот, душераздирающий треск, вой, подобный вою зимнего ветра, – все слилось воедино, и скала стала разваливаться на части. Полетели в разные стороны камни. Иван увидел лошадиный оскал, встопорщенные усы Ланселота, летящую куда-то совершенно отдельно кифару Фомы, чей-то выпученный глаз, распяленный в крике рот – и все это сразу, одновременно; потом он увидел небо внизу, а землю вверху, и хотел было уже совсем разозлиться, но тут что-то хлопнуло у него за спиной, и желудок застрял в горле. Сердце бешено колотилось, вместе с многострадальным желудком совершив путешествие в пятки. Сильный порыв ветра ударил Ивану в лицо, заставив его изо всех сил вцепиться в конскую гриву. Иван ожидал удара о землю, но его не было. С некоторым стыдом Иван осознал, что зажмурил глаза, и поспешил открыть их.
Сначала он ничего не понял. Где-то за спиной все еще что-то с грохотом рушилось, постепенно затихая, а прямо перед глазами имелся приближающийся замок. Иван ошалело огляделся. Не сразу до него дошло, что случилось. Он летел. Мерно вздымалисьи опадали большие красивые крылья, откуда ни возьмись появившиеся у чудесного коня;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79