С застывшим лицом, глядя в сторону, Лорис рассказал ей, как мальчишкой сутками сидел на прибрежном валуне и смотрел на реку, молясь Двуглавому о том, чтобы никогда не дождаться того, чего ждали другие. Приходила добрая тетка, пыталась его увести, потом отчаялась – только приносила еду. Кто-то эту еду съедал, может птицы, а может такие же, как он, ждавшие своих мертвых. Потому что живым оттуда не вернулся никто.
Лорис не дождался.
Когда Сове потребовалось безлюдное и безопасное место, чтобы перепрятать корабль, опрометчиво оставленный недалеко от города в лесу, Лорис сам предложил ей эти безлюдные ущелья. Несколько раз, щадя его чувства, она заговаривала о том, чтобы перенести стоянку корабля поближе к городу, но Лорис возражал: на населенных равнинах корабль спрятать сложно. Сова соглашалась – в бесконечные лабиринты Гиблых гор по доброй воле мог забрести разве что умалишенный: всех, кого недостаточно впечатляли поверья о Стране Остывших Душ, окончательно отпугнули от этих мест легенды о призраке заморенной голодом армии.
Над Совой же не тяготели никакие суеверия, поэтому ничто, кроме сочувствия Лорису, не мешало ей восхищаться неземным пейзажем с высокими острыми пиками горных вершин, вколотых, подобно булавкам, в мягкую ватную подушку сиреневого неба.
К тому же в одном из ущелий ее ждал корабль. Смешно признаться, но Сова скучала по кораблю, как скучают по любимой игрушке, которую нельзя взять с собой в зрелость. Ей нравилось ласково гладить корабль по холодному бронированному боку, властным жестом оживлять спящие приборы, шутливо подмигивать многочисленным индикаторам, как с живым существом разговаривать с бортовым компьютером. Еще ни разу из порта Ксавры она не вернулась на борт с пустыми руками. Выбор подарков Сова оправдывала их функциональностью: чехлы для кресел, жидкость для полировки, новый шлем со встроенным монитором, – всем этим безделушкам, конечно, можно было найти хорошее применение, но и без них вполне можно было обойтись. Через год ее нелепую традицию делать подарки собственному кораблю подхватил и Лорис, не иначе расценив их как ритуальные жертвоприношения, без которых божественная летательная железяка и не подумает отрываться от поверхности.
Больше Лорису не придется ломать голову над тем, что привезти в подарок: он летит на «Водолее» в последний раз.
Эта мысль вырвалась из-под запрета, сознательно наложенного вчера на любые мысли о будущем. Сове пришлось зажмуриться так сильно, что из-под ресниц нечаянно выдавились слезы, в существование которых ей никак не хотелось верить. Не сейчас, только не сейчас. Ей нельзя расслабляться, даже пожалеть себя сейчас нельзя, потому что такая жалость ничему не поможет и ничего не изменит. Нужно подумать о чем-то другом, что-то решить, предпринять, противопоставить. Нужно позаботиться о чем-то, вот хотя бы о ветках для костра, только не думать, не думать, не думать о том, что будет.
Она оглянулась, чтобы проверить, не слишком ли далеко ушла. Если Лорис проснется и не обнаружит ее, он забеспокоится. Пора было возвращаться, Сова заспешила назад, но это было ошибкой. Пока она контролировала скорость своих шагов, беспричинный страх, спрятавшийся за спиной, можно было как-то терпеть. Но стоило ей перейти на бег, как страх вырвался на свободу, жгущей плетью засвистел над головой, подгоняя, не давая остановиться. Охапка собранных веток в руках мешала смотреть под ноги. Спотыкаясь и оскальзываясь, Сова помчалась к месту ночевки.
В воздухе чувствовался легкий запах дыма. Проведя ночь в седле, без ужина вчера и без завтрака сегодня, Зорий с удовольствием представил в своем голодном воображении кусок мяса, запеченного в углях. Впрочем, мясом не пахло – ни запеченным, ни жареным, ни даже сырым. Дар сверился с показаниями ищейки и решительно свернул с дороги. Коня он привязал в зарослях: в этой разведывательной прогулке тот мог только помешать. Пообещав себе проявлять крайнюю осторожность, Зорий настроил внешнюю защиту на максимальный уровень непроницаемости и проверил оружие. Ему не хотелось гадать, с чем он сейчас столкнется: лучше уж быть готовым ко всему.
Он заметил потухший костер метров за тридцать. Две лошади были стреножены чуть поодаль. У костра валялись одеяла, но людей не было. Зорий быстро проанализировал свои действия – нет, спугнуть кого бы то ни было он не мог. Он подошел поближе к костру и огляделся. Путешественники, видимо, спали, положив под голову седельные сумки. На дереве висели дорожные плащи, под деревом были кучей свалены снятые с лошадей седла и упряжь. Два длинных меча в ножнах лежали рядом с костром, являя собой странную перекрещенную композицию – наверняка, не без умысла.
В прозрачном утреннем воздухе громко, как выстрел, хрустнула ветка. Зорий стремительно обернулся, но остался стоять на месте, чуть в стороне от костра, в полный рост в ожидании хозяев – в его планы не входило пугать их неожиданным появлением. Из леса кто-то шел, почти бежал, но Дар видел лишь фигуру: лицо закрывала охапка хвороста. Судя по росту, это был именно нужный объект. Объект несся к костру, не разбирая дороги, несколько раз споткнулся, перехватил поудобнее свои ветки. На Дара он не обратил никакого внимания до тех пор, пока не подлетел к самому центру полянки. Только тут объект огляделся, будто недоумевая, как и зачем он сюда попал, и, наконец, соизволил Дара заметить.
Хворост посыпался из рук, и Зорий впервые увидел лицо. Ее лицо. Лицо Лаэрты Эвери. Такое же, как на многочисленных фотографиях. Такое же, как на видеозаписи. Ничуть не изменившееся, ничуть не повзрослевшее за несколько лет, почти детское лицо.
Интересно, а что он ожидал увидеть? Лицо чудовища? Мутанта? Другого человека? Заранее он представлял себе ее уже совсем другой. В своем воображении он почему-то состарил ее на добрый десяток лет, наградил уродливыми чертами близкого вырождения, будто зрелость и отталкивающий вид могли как-то искупить ее будущее, которое отныне зависело от Дара.
Он продолжал ее рассматривать, стараясь сохранять неподвижность, чтобы лишними движениями не спровоцировать чужую агрессию, всей позой выражая миролюбие. Не помогло. Она среагировала на незнакомца нервно, но, в общем-то, грамотно: растерянность на лице сменилась напряжением, глаза сузились, руки мгновенно отбросили с плеч пестрый плащ, под которым Дар разглядел кобуру для скрытого ношения оружия. «А вот и кобура от бластера», – подумал Дар. Впрочем, из кобуры Лаэрта Эвери извлекла огнестрельный пистолет, и уже по тому, как она это сделала, Зорий понял: большой опасности в ее руках оружие не представляет.
– Лорис! – Ее крик вспугнул всех спящих птиц в округе.
Правая рука теперь держала небольшой пистолет, дуло которого дрожало так, что Зорий совсем успокоился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
Лорис не дождался.
Когда Сове потребовалось безлюдное и безопасное место, чтобы перепрятать корабль, опрометчиво оставленный недалеко от города в лесу, Лорис сам предложил ей эти безлюдные ущелья. Несколько раз, щадя его чувства, она заговаривала о том, чтобы перенести стоянку корабля поближе к городу, но Лорис возражал: на населенных равнинах корабль спрятать сложно. Сова соглашалась – в бесконечные лабиринты Гиблых гор по доброй воле мог забрести разве что умалишенный: всех, кого недостаточно впечатляли поверья о Стране Остывших Душ, окончательно отпугнули от этих мест легенды о призраке заморенной голодом армии.
Над Совой же не тяготели никакие суеверия, поэтому ничто, кроме сочувствия Лорису, не мешало ей восхищаться неземным пейзажем с высокими острыми пиками горных вершин, вколотых, подобно булавкам, в мягкую ватную подушку сиреневого неба.
К тому же в одном из ущелий ее ждал корабль. Смешно признаться, но Сова скучала по кораблю, как скучают по любимой игрушке, которую нельзя взять с собой в зрелость. Ей нравилось ласково гладить корабль по холодному бронированному боку, властным жестом оживлять спящие приборы, шутливо подмигивать многочисленным индикаторам, как с живым существом разговаривать с бортовым компьютером. Еще ни разу из порта Ксавры она не вернулась на борт с пустыми руками. Выбор подарков Сова оправдывала их функциональностью: чехлы для кресел, жидкость для полировки, новый шлем со встроенным монитором, – всем этим безделушкам, конечно, можно было найти хорошее применение, но и без них вполне можно было обойтись. Через год ее нелепую традицию делать подарки собственному кораблю подхватил и Лорис, не иначе расценив их как ритуальные жертвоприношения, без которых божественная летательная железяка и не подумает отрываться от поверхности.
Больше Лорису не придется ломать голову над тем, что привезти в подарок: он летит на «Водолее» в последний раз.
Эта мысль вырвалась из-под запрета, сознательно наложенного вчера на любые мысли о будущем. Сове пришлось зажмуриться так сильно, что из-под ресниц нечаянно выдавились слезы, в существование которых ей никак не хотелось верить. Не сейчас, только не сейчас. Ей нельзя расслабляться, даже пожалеть себя сейчас нельзя, потому что такая жалость ничему не поможет и ничего не изменит. Нужно подумать о чем-то другом, что-то решить, предпринять, противопоставить. Нужно позаботиться о чем-то, вот хотя бы о ветках для костра, только не думать, не думать, не думать о том, что будет.
Она оглянулась, чтобы проверить, не слишком ли далеко ушла. Если Лорис проснется и не обнаружит ее, он забеспокоится. Пора было возвращаться, Сова заспешила назад, но это было ошибкой. Пока она контролировала скорость своих шагов, беспричинный страх, спрятавшийся за спиной, можно было как-то терпеть. Но стоило ей перейти на бег, как страх вырвался на свободу, жгущей плетью засвистел над головой, подгоняя, не давая остановиться. Охапка собранных веток в руках мешала смотреть под ноги. Спотыкаясь и оскальзываясь, Сова помчалась к месту ночевки.
В воздухе чувствовался легкий запах дыма. Проведя ночь в седле, без ужина вчера и без завтрака сегодня, Зорий с удовольствием представил в своем голодном воображении кусок мяса, запеченного в углях. Впрочем, мясом не пахло – ни запеченным, ни жареным, ни даже сырым. Дар сверился с показаниями ищейки и решительно свернул с дороги. Коня он привязал в зарослях: в этой разведывательной прогулке тот мог только помешать. Пообещав себе проявлять крайнюю осторожность, Зорий настроил внешнюю защиту на максимальный уровень непроницаемости и проверил оружие. Ему не хотелось гадать, с чем он сейчас столкнется: лучше уж быть готовым ко всему.
Он заметил потухший костер метров за тридцать. Две лошади были стреножены чуть поодаль. У костра валялись одеяла, но людей не было. Зорий быстро проанализировал свои действия – нет, спугнуть кого бы то ни было он не мог. Он подошел поближе к костру и огляделся. Путешественники, видимо, спали, положив под голову седельные сумки. На дереве висели дорожные плащи, под деревом были кучей свалены снятые с лошадей седла и упряжь. Два длинных меча в ножнах лежали рядом с костром, являя собой странную перекрещенную композицию – наверняка, не без умысла.
В прозрачном утреннем воздухе громко, как выстрел, хрустнула ветка. Зорий стремительно обернулся, но остался стоять на месте, чуть в стороне от костра, в полный рост в ожидании хозяев – в его планы не входило пугать их неожиданным появлением. Из леса кто-то шел, почти бежал, но Дар видел лишь фигуру: лицо закрывала охапка хвороста. Судя по росту, это был именно нужный объект. Объект несся к костру, не разбирая дороги, несколько раз споткнулся, перехватил поудобнее свои ветки. На Дара он не обратил никакого внимания до тех пор, пока не подлетел к самому центру полянки. Только тут объект огляделся, будто недоумевая, как и зачем он сюда попал, и, наконец, соизволил Дара заметить.
Хворост посыпался из рук, и Зорий впервые увидел лицо. Ее лицо. Лицо Лаэрты Эвери. Такое же, как на многочисленных фотографиях. Такое же, как на видеозаписи. Ничуть не изменившееся, ничуть не повзрослевшее за несколько лет, почти детское лицо.
Интересно, а что он ожидал увидеть? Лицо чудовища? Мутанта? Другого человека? Заранее он представлял себе ее уже совсем другой. В своем воображении он почему-то состарил ее на добрый десяток лет, наградил уродливыми чертами близкого вырождения, будто зрелость и отталкивающий вид могли как-то искупить ее будущее, которое отныне зависело от Дара.
Он продолжал ее рассматривать, стараясь сохранять неподвижность, чтобы лишними движениями не спровоцировать чужую агрессию, всей позой выражая миролюбие. Не помогло. Она среагировала на незнакомца нервно, но, в общем-то, грамотно: растерянность на лице сменилась напряжением, глаза сузились, руки мгновенно отбросили с плеч пестрый плащ, под которым Дар разглядел кобуру для скрытого ношения оружия. «А вот и кобура от бластера», – подумал Дар. Впрочем, из кобуры Лаэрта Эвери извлекла огнестрельный пистолет, и уже по тому, как она это сделала, Зорий понял: большой опасности в ее руках оружие не представляет.
– Лорис! – Ее крик вспугнул всех спящих птиц в округе.
Правая рука теперь держала небольшой пистолет, дуло которого дрожало так, что Зорий совсем успокоился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109