Поначалу Флетч попытался уснуть. Лег на палубу, подложил под голову диванную подушку, которую принес из каюты. Пожалел о том, что оставил бутылку с остатками минеральной воды в машине. Но заснуть не удалось.
Небо очистилось. Они плыли на юг, подгоняемые северо-восточным бризом. Справа по борту, залитый лунным светом, тянулся Рио-де-Жанейро. Кое-где на пляже горели костры. Светились уличные фонари, окна в высоких жилых домах и отелях, выстроившихся вдоль берега. Даже до яхты доносился бой барабанов.
Ярко освещенные улицы перемежались черными провалами непроходимых джунглей, оставшихся в черте города. А в вышине, раскинув руки во всепрощении, парила гигантская статуя Христа Искупителя.
В какой-то момент, сидя напротив Норивала, Орланду повернулся к Тонинью.
— Мы обязательно должны появиться на костюмированном балу в «Канекане».
— Да, — кивнул Тонинью. — Пусть попозже, но должны.
— И еще надо найти кого-либо из Пасаринью, — добавил Орланду. — Сказать им, что Норивал отправился в плавание.
— Жаниу, тебе придется остаться с нами, чтобы нам поверили.
— Мне нужно вернуться в «Желтый попугай».
— Нет, нет. Время поджимает. Ты поедешь с нами в мою квартиру. Наденешь мой прошлогодний костюм. Фигуры у нас одинаковые.
— Да, — вздохнул Флетч, — фигура у меня стандартная. Точно такая же, как у Алана Стэнуика, Жаниу Баррету, а теперь вот и у Тонинью Брага…
— Титу домчит нас до моей квартиры в мгновение ока, мы переоденемся и поспешим на бал.
— Но билеты, которые дал мне Теу, в «Желтом попугае».
— Ты пройдешь по билету Норивала. Ему он уже не понадобится.
Они проплыли еще несколько километров. На берегу Титу вновь трижды зажег и погасил фары.
— Ладно, — Тонинью ущипнул Флетча за ногу. — Беритесь за руль, сеньор Баррету. Вам ведь не впервой выходить в море? Орланду, помоги Норивалу. Убедись, что бумажник у него в кармане.
— Бумажник при нем.
— О его смерти не сообщат, если нашедший не узнает, кого вынесло на берег моря. Тому же, кто найдет тело одного из Пасаринью, вознаграждение гарантировано.
Флетч сидел, положив руку на руль, направляя яхту параллельно берегу.
Тонинью спустился вниз.
Скоро из маленькой каюты донеслись тяжелые удары, треск ломающегося дерева, наконец, бульканье воды.
Яхта начала крениться на левый борт. Мгновенно стала неуправляемой. Паруса обвисли.
Флетч отпустил руль.
Тонинью выскочил на палубу и выбросил молоток за борт.
— Мы рядом со скалами, так что люди поверят, что яхта напоролась на одну из них.
Вдвоем Тонинью и Орланду подняли Норивала, глаза которого все так же сияли счастьем в лунном свете, поднесли к планширу и осторожно опустили в воду.
Постояли, глядя ему вслед. Губы Тонинью шевелились. Орланду крестился.
— На рассвете он будет на берегу, — заключил Тонинью.
Яхту начало разворачивать, нос все глубже погружался в воду. Неожиданно паруса вновь поймали ветер, палуба резко накренилась.
— Скорее, Жаниу! — закричал Тонинью. — Тебе еще рано помирать!
Орланду прыгнул за борт. Флетч — за ним. Последним — Тонинью.
Вода была температуры человеческого тела. Как и воздух. Флетч энергично заработал руками и ногами, держа курс к берегу. Пачки денег в карманах шорт тянули ко дну, словно камни.
Отплыв на сотню метров, Флетч перевернулся на спину и посмотрел назад. Там, где недавно была лодка, что-то белело. То ли донная часть корпуса, то ли парус.
Внезапно тишину разорвал жуткий крик: «А-а-а-а-а а-а-а!»
— Тонинью, — позвал Флетч. — В чем дело?
Ему не ответили.
— Тонинью! Что случилось?
Флетч уже собрался плыть к тому месту, откуда донесся крик, но тут до него донесся ровный голос Тонинью: «Я столкнулся с Норивалом…»
Глава 17
— Мы должны держаться совершенно раскованно, — предупредил Титу, переодетый индейцем. Они входили в ночной клуб «Канекан».
— Какой номер ложи Пасаринью? — спросил Орланду.
— Обычно они в ложе три, — ответил Тонинью.
— А да Коста в девятой, — добавил Флетч.
Избавившись от трупа, Титу гнал «галакси» достаточно быстро, чтобы не вызывать подозрений полиции. В машине Флетч залпом выпил остатки минеральной воды.
В квартире Тонинью на улице Фигейреду Магальаиса хозяин дома, Титу, Орланду и Флетч по очереди побрились и приняли душ.
В этом году чечеточники выбрали себе наряд индейцев: бриджи, сшитые из кусочков кожи, мягкие высокие сапоги. Флетчу бриджи Норивала не подошли, оказались слишком широкими.
Тонинью достал из шкафа свой прошлогодний костюм, ковбойский, с маской, блестками на куртке и обтрепанными штанинами. Флетч с трудом втиснулся в него.
— Тонинью, это костюм для подводного плавания?
— Он сидит на тебе, как влитой. Вот сапоги, шляпа и маска.
— Он сидит на мне, как костюм для подводного плавания.
Тонинью, Титу и Орланду сели кружком, торопливо нанося на лица и тела друг другу боевой узор. Когда же они закончили, вид у них был такой, словно им действительно пришлось повоевать.
Флетч тем временем обклеивал стены квартиры мокрыми банкнотами, извлеченными из карманов шорт, в надежде, что к утру они высохнут.
— Помните, держаться раскованно, — повторил Титу.
В ночном клубе Орланду открыл дверь ложи Пасаринью.
— Орланду! — встретили их приветственные крики. — Титу! Тонинью!
Ковбоя в маске сидевшие в ложе удостоили лишь мимолетного взгляда.
Внизу, в гигантском зале «Канекана» множество людей в ярких костюмах сидели за маленькими столиками, танцевали, переходили с места на место. На большой эстраде играл оркестр, состоящий в основном из барабанщиков, хотя несколько музыкантов играли на трубах и электрогитарах.
Костюмы чечеточников заслужили высоких похвал. И они в свою очередь вроде бы не узнавали тех, кто сидел в ложе Пасаринью, и очень естественно изумились, когда Арлекин признался, что он — адмирал Пасаринью.
— Вы припозднились.
— О, — ответил Тонинью, — мы никак не могли найти вашу ложу.
— Кто это? — спросила какая-то женщина.
— Жаниу Баррету, — пробормотал Тонинью.
— И. М. Флетчер.
Сеньор Пасаринью был в костюме Папаи Ноэля.
— Где Норивал? — осведомился он.
— Вышел в море на яхте, — ответил Титу.
— В море? В самый шторм?
— Шторм кончился, — ответил Орланду.
— Сегодня же костюмированный бал!
— Мы провожали его, — вступил в разговор Тонинью. — Вместе с Флетчем.
— Но почему он решил выйти в море именно сегодня, во время бала в «Канекане»?
— В последние дни Норивал стал очень серьезным, — ответил Тонинью.
— Он не раз говорил о том, что пора взяться за ум, — добавил Орланду.
— Отличная мысль, — улыбнулся Папаи Ноэль.
— Вопрос стоял лишь в том, какую ему избрать карьеру, — продолжил Титу.
— Норивал очень талантлив, — вставил Орланду.
— Наверное, он хотел подумать о будущем, — предположил Тонинью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43