В середине колонны ехал маленький автобус, со смонтированной внутри звукоусилительной установкой, динамики которой, искусно замаскированные под большие цветы, торчали во все стороны. На крыше автобуса, одетый, как эстрадный певец, стоял Пуксадур ди Самба, с микрофоном у рта, и во всю мощь легких пел песню, представляемую школой самбы в этом году: «Как Амазонка, течет наша история, глубокая, загадочная, широкая, складывающаяся из многих ручейков и речушек, дарующая нам жизнь».
Еще несколько групп танцоров ступили на трассу парада, а затем оркестр покинул свой загон и присоединился к общей колонне. Целая армия барабанщиков, числом не менее тысячи или более того, от пятнадцати лет и старше, одетые в одинаковые сверкающие костюмы, бьющие в барабаны, поющие песню школы самбы, танцующие, шли они мимо ложи. Шум стал оглушающим. Наверное, большей громкости не выдержали бы ни земля, ни небо, не рассыпавшись на мелкие осколки.
А завершала парад главная, самая важная, самая красивая платформа. Школа Гуарниэри представила на суд зрителей пароход, едва ли не полноразмерный пароход девятнадцатого века, белоснежный, сверкающий, разряженный, словно свадебный торт. Рубка гордо плыла в вышине. Дым валил из трубы. То и дело поднималась и опускалась заглушка свистка, но в общем шуме самого свистка слышно не было. Вид верхних палуб, кабин, зала для танцев парохода мгновенно создавал ощущение великолепного дня, великолепных людей, великолепного путешествия, великолепного образа жизни. Не спеша крутились боковые колеса парохода, словно преодолевая сопротивление воды. Но вот проплыла мимо ложи высокая корма, за ней — последняя ала, и представление школы закончилось, наполнив сердца зрителей радостью и желанием встретиться вновь, годом позже, на следующем параде.
— Я думаю, вы хотите сказать мне, что жизнь будет продолжаться и после Карнавала, — сказал Флетч.
Он и Теу стояли у бара. Теу рассмеялся и протянул ему сандвич.
Остальные гости тоже потянулись к бару, чтобы выпить и перекусить.
— Неужели мы вернемся в реальность? — не унимался Флетч.
— Реальность забилась куда-то вовнутрь, — заметил Адриан Фоусетт, — сжалась в комочек и дает о себе знать легким попискиванием.
Шум на трассе парада чуть поутих. На другой стороне, за деревянной изгородью, настраивался оркестр школы Сантус Лима.
Жетта положила руку на плечо Флетчу.
— Вы — чей-то подарок?
Флетч расправил красный кушак.
— Подарок, — кивнул он. — То ли из прошлого, то ли из будущего.
— Вас доставили на самолете?
— Вы с Лаурой приехали на метро? — спросил Теу с полным ртом.
— Да, — честно ответил Флетч. — Никогда еще мне не доводилось видеть такой современной, чистой, удобной подземной транспортной системы.
В нарядах рождественского подарка и музыканта восемнадцатого столетия Флетч и Лаура приехали на Карнавальный парад на метро, как и советовал Теу. Ни машина, ни такси не пробились бы ближе, чем на пять-шесть километров к авениде Маркиза ди Сапукай.
Десятилетний Жаниу Баррету проследовал за Флетчем и Лаурой от отеля «Желтый попугай» до трассы парада.
На станции метро он нырнул под турникет, чтобы попасть на платформу. Флетчу показалось, что контролер заметил мальчика, но не подал и виду. Да и у кого поднимется рука остановить маленького инвалида, если у него нет денег для проезда? В вагоне Жаниу стоял поодаль, не смотря на них, не заговаривая с ними.
Флетч указал на него Лауре, коротко рассказал о нем.
Она, похоже, разволновалась из-за того, что их сопровождает маленький мальчик на деревянной ноге.
Жаниу хромал следом за ними по узким улочкам, ведущим к трассе парада. У входа в ложи его остановили. Тут охрана никому не давала спуску. Даже с билетами Флетч и Лаура с трудом пробились сквозь кордон. В ложи без билета не пустили бы никого, во всяком случае, не маленького оборвыша с деревянной ногой.
— Великолепная подземка, — добавил Флетч, чувствуя на себе взгляд Теу.
К бару подошел итальянский автогонщик.
— Там вас зовут какие-то индейцы.
— Меня? — удивился Флетч.
Автогонщик махнул рукой в сторону авениды.
Лаура танцевала в центре ложи с Алойзью да Силва. Жара заставила ее скинуть кожаные полусапожки.
Под ложей, на тротуаре стояли Тонинью Брага, Орланду Велью и Титу Гранья. Вновь одетые и разукрашенные индейцами. Их боевые узоры на плечах и животе блестели от пота.
— Прыгай вниз! — крикнул Тонинью. Флетч изобразил на лице замешательство.
— Нам надо поговорить с тобой! — прокричал Орланду, приложив ладонь ко рту.
— Позже! — ответил Флетч.
— Насчет Норивала! — пояснил Тонинью. Титу замахал рукой, поощряя Флетча к прыжку. Флетч оглянулся.
Танцуя с Алойзью, Лаура смотрела на него. Ее лицо напоминало застывшую маску.
Снизу кто-то прокричал: «Жаниу!» Он выпрыгнул из ложи на тротуар.
Глава 29
Тонинью хлопнул Флетча по плечу.
— С этим красным кушаком ты выглядишь настоящим бразильцем. Должно быть, таким ты и был пятьдесят лет назад.
— Лаура привезла мне его из Байа. Четверка молодых людей шагала между ложами и Трассой парада.
— Утром я ездил в фавелу, — заметил Флетч. — И просто не могу себе представить, как живущие там люди могут оплатить такое грандиозное шествие, со всеми этими барабанами, костюмами, платформами.
— На подготовку парада уходит каждый лишний крузейро, но и их не хватает, — ответил Тонинью. — Между прочим, у меня в квартире полно твоих денег. Они там в полной безопасности. И уже высохли.
— Тысячи прекрасных костюмов, — качал головой Флетч. — И каждый сшит точно по фигуре.
— Каждый житель фавелы вносит еженедельный взнос в кассу школы самбы, — пояснил Титу. — Кроме того, школа получает какую-то субсидию от правительства на проведение парада. Карнавал привлекает множество туристов.
— Жогу ду бишу, — добавил Орланду. — Жогу ду бишу платят немалые деньги.
— Организаторы подпольных лотерей и тотализаторов, — перевел Орланду. — Они дают деньги школам самбы. Так они возмещают нанесенный ущерб.
— Потому что они обкрадывают людей круглый год! — воскликнул Титу. — Вселяют в них ложные надежды.
— Тем самым жогу ду бишу формируют общественное мнение, — сухо отметил Тонинью. — В свою, разумеется, пользу. Эти деньги окупаются сторицей.
Они прошли мимо двух или трех судейских вышек. Титу повернулся и зашагал спиной вперед.
— Вон идет школа Сантус Лима, Жаниу. В параде участвуют и твои потомки.
Тонинью положил руку на плечо Флетча.
— Слушай. Норивал так и не объявился.
— Значит, ты ошибся, Тонинью. Ошибся с течением. Тело Норивала вынесло в море.
— Невозможно. Вспомни прошлую ночь, когда мы плыли к берегу. Я столкнулся с телом Норивала. Следовательно, его несло в нужном направлении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43