Филипп подошел к двери и велел стражнику позвать принцессу Хуану.
Карлос вскочил с кресла и попытался улизнуть из комнаты, но Филипп успел схватить его за плечо. Карлос уставился на отцовскую руку, явно намереваясь укусить ее. Затем одумался. Он хорошо знал отцовскую силу и побаивался ее. Трусом он не был, но понимал, что четырехлетний мальчик не справится со взрослым мужчиной. Вот почему, продолжая хмуриться, он позволил отвести себя к креслу и сам уселся в него.
– Кажется, ты собирался удрать, сын мой? Карлос запыхтел, но не ответил.
– Тебе не нравится, что твой отец навестил тебя? Карлос не сводил озлобленного взгляда с отцовской руки.
В этот момент в комнату вошла Хуана, сестра Филиппа. Почти девочка, сейчас она была немного испугана – как всегда в присутствии брата. Подойдя к нему, она опустилась на колени.
– Хуана!.. Хуана!.. – закричал Карлос.
Филипп разрешил ей подняться. Она встала и робко посмотрела на него.
– По-моему, ты чаще других бываешь с моим сыном, – сказал Филипп.
– Это так, Ваше Высочество.
– Хуана!.. Хуана!..
Мальчик попробовал вырваться, и Филипп выпустил его. Карлос подбежал к тете и, продолжая кричать, обхватил ее колени.
– Скажи ему, чтобы он перестал реветь, – приказал Филипп.
– Карлос, дорогой мой, не плачь. Ведь здесь твой отец. Ну, ну, маленький… не надо… все хорошо.
Карлос спрятал лицо в подол ее платья.
– Хуана, он обидел меня. Он обидел твоего эль ниньо. Я хотел уйти вместе со всеми, а он заставил меня остаться.
– Тише, тише, маленький. Не плачь в присутствии отца.
– А я буду плакать, буду! И кричать, и топать ногами! Маленький! Эль ниньо! Это тоже напоминало ему о многом.
К чему такое наказание – прямиком направляться от одного сына к другому? Если бы Филипп подождал, контраст был бы не таким разительным.
– Хватит! – строго сказал он.
Хуана выпрямилась – до этого она, нагнувшись, успокаивала мальчика. Филипп смерил ее ледяным взглядом.
– С этим мальчиком нужно обращаться по-другому. Карлос замер. Затем на его лице появилось хитрое выражение.
– Хуана любит меня. Тетя Хуана любит своего Малыша.
– Ваше Высочество, – пролепетала Хуана, – он еще совсем маленький…
– Это я уже слышал. Эль ниньо! Хватит сюсюкаться, это ему вредно. Лучше скажи, как у него дела с уроками. Насколько мне известно, он еще не выучил алфавит.
– Ваше Высочество… – Ее любовь к племяннику наконец возобладала над боязнью брата. – Он еще слишком мал…
Филипп процедил:
– В его возрасте дети уже умеют читать. Пусть он последует их примеру. Иначе как он сможет хоть чему-нибудь научиться?
И, немного смягчившись, добавил:
– Хуана, я тебя ни в чем не виню. Просто ему нужны хорошие учителя.
– Не нужны, – снова насупился Карлос.
– Не прикасайся к нему! – строго приказал Филипп. – Не утешай, не балуй его. Его и так уже слишком распустили.
Хуана побледнела. Она и сама была еще ребенком. Матери она лишилась в раннем детстве. Карлос тоже рос без матери, вот что объединяло их. Эль ниньо, называла она его. Ее эль ниньо; от нее он научился первым своим словам. Это к ней он приходил за утешением или лаской, и она любила его, порой заменяя ему отца и мать. И вот теперь буйный нрав Карлоса начал пугать ее не меньше, чем спокойствие Филиппа.
– Его нужно научить дисциплине, – сказал Филипп.
– Я еще маленький.
– Пора становиться взрослым.
Карлос вцепился в подол тетиного платья и сердито покосился на отца. Филипп решил положить конец этой затянувшейся сцене. Хватит с него, он и так достаточно натерпелся. Неужели мало было видеть Марию Мануэлу, лежавшую на смертном одре? Неужели он должен еще смотреть на этого уродца с тяжелой головой, узким лбом и невзрачными глазами, блеклый цвет которых был чем-то средним между карим – от Марии Мануэлы – и голубым – от Филиппа?
– Учителей ему назначат сегодня же, – сказал он. – А тебе, Хуана, я приказываю – не потакай его прихотям. Обращайся с ним построже. В противном случае я буду вынужден запретить тебе встречаться с ним.
С этими словами Филипп направился к выходу. Хуана опустилась на колени.
Когда он покинул комнату, из-за двери послышался крик Карлоса:
– Хуана любит своего эль ниньо! Тетя Хуана любит меня!
Выйдя из детской, Филипп узнал, что во дворец прибыл герцог Альба. Тот как раз вернулся из Испании, откуда привез почту от императора.
Эти послания, сказал герцог, содержали секрет государственной важности, и император приказал вручить их лично Филиппу.
Филипп принял пакет и, отпустив Альбу, закрылся в своих покоях. Он был рад заняться делами. Ему хотелось поскорее забыть сцену в детской, где его вынудили сыграть не самую достойную роль.
Император писал подробно, с многочисленными отступлениями и воспоминаниями о давно минувших событиях. Он хотел пояснить Филиппу, каким образом они очутились в их сегодняшнем положении.
«Как тебе известно, мой дорогой Филипп, твой прадед король Фердинанд покровительствовал моему младшему брату Фердинанду. Я думаю, тому причиной были их одинаковые имена, ведь люди, как правило, неравнодушны к своим тезкам. Такова одна из человеческих слабостей. Так вот, мой брат Фердинанд получил испанское образование, а меня воспитывали в духе Габсбургов. В свое время твой прадед намеревался сделать Фердинанда королем Арагона или даже основать для него отдельное королевство. Кроме того, мой брат должен был стать регентом Испании, мне же отводились наследственные земли в Германии и Нидерландах. Но когда старый Фердинанд умер, я оказался сильнее. Меня провозгласили королем Испании, и мне причитались владения, принадлежавшие моему отцу. В то же время я не мог игнорировать права своего родного брата. У меня и так хватало неприятностей, и я не хотел наживать еще одного врага. Вот почему я сделал его королем Романским и пообещал после смерти передать ему титул императора.
Естественно, сын мой, я всегда желал, чтобы ты был единственным моим наследником. Ради этого я документально завещал тебе итальянский доминион империи, а также присоединил к испанской короне Фландрию и Голландию. Как ты понимаешь, это значит, что мой брат, будущий император, не получит ничего, кроме земель в Австрии. Конечно, это ему не совсем по вкусу, но после долгих переговоров я все-таки переманил его на свою сторону.
Ради такого важного дела мне пришлось согласиться на немедленный брак твоей сестры Марии с его сыном Максимилианом и дать согласие на то, чтобы после смерти Фердинанда Максимилиан – а не ты – унаследовал титул императора. Так вот, сын мой, ты в жизни мало путешествовал, и я хотел бы исправить это досадное упущение. Молодой Макс завоевал чувства людей, которые надеются когда-нибудь увидеть его своим правителем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82