– Видимо, Ее Величество обладает также изысканным вкусом, – ослепительно улыбнулся Филипп.
В деканате для Филиппа и его свиты было приготовлено застолье.
Они еще раз переменили одежду, но их комнаты оказались такими сырыми, что, несмотря на время года, все до единого дрожали от холода. Снисходительные улыбки англичан также не прибавляли комфорта. Но больше всего их беспокоила перемена в поведении Филиппа. Где его былая величавость? Где чувство собственного достоинства? – спрашивали испанцы. Сколько еще будет он метать бисер перед свиньями? Эти англичане не имеют никакого представления о хороших манерах. Они невежественны и бесцеремонны. Когда во время пребывания в Саутгемптоне они вместе с Филиппом присутствовали на службе в церкви, вошел какой-то человек и сказал, что на площади собралась толпа, желавшая посмотреть на испанского принца. А Филипп и не возражал – сейчас он, казалось, был готов делать все, лишь бы угодить этим варварам. Выйдя из церкви, он одолжил у одного из англичан плащ и шляпу, и горожане дружно рукоплескали, видя его в этих лохмотьях.
И вот настало время ужина в деканате. Им предложили отведать приготовленные для них блюда. И не просто предложили, а начали пичкать, чем попало. Они должны были попробовать каждое блюдо, стоявшее на столе. Испанцы, не привыкшие к такому обращению с их изнеженными желудками, морщились и кряхтели, но мужественно следовали примеру своего принца, просившего подать ему то кровавый бифштекс, то оленину, а сразу вслед за ними – мясо павлина и пирожки, которые запивали целыми пинтами холодного английского пива.
Вернувшись на ночлег в свою комнату, Филипп сказал Раю Гомесу:
– Прошло всего несколько дней, а кажется – много, много лет.
– Ваше Высочество, скоро вы привыкнете к ней.
– Не знаю, не знаю. Во всяком случае, сейчас меня радует только то, что закончился еще один день.
Увы, его радость была преждевременной. Как раз в это мгновение в дверь постучали. Рай выхватил шпагу – ни один испанец не доверял англичанам – и повернул щеколду.
На пороге стояла женщина. Поклонившись, она сказала на ломаном испанском:
– Мой господин, я камеристка Ее Величества королевы Марии. Мне поручено сообщить, королева сегодня вечером желает видеть Его Высочество в своем будуаре. Ее Величество также просили передать, что Его Высочеству не следует брать с собой слишком много испанских придворных.
– Боюсь, Его Высочество как раз приготовился ко сну и… – начал Рай.
Но Филипп уже стоял возле него. Увидев испанского принца, женщина еще раз поклонилась.
– Королева желает видеть меня! – через силу улыбнулся Филипп. – Что ж, я с удовольствием принимаю ее приглашение. Мне нужно только несколько минут, чтобы привести себя в порядок.
На лице женщины появилось восторженное выражение. Она явно не могла понять, зачем кому-то потребовалось оклеветать жениха ее госпожи. Строгий, напыщенный, церемонный… Да ничего подобного! Сейчас она пойдет к королеве и скажет ей, что он оказался не только красивым, но и обаятельнейшим мужчиной.
– Так я могу через десять минуть направить к вам посыльного королевы, чтобы он проводил Ваше Высочество в ее апартаменты?
– Я весь в нетерпении, – сказал Филипп.
Когда дверь за ней закрылась, они устало переглянулись.
– Вот тебе и утонченный вкус, – озадаченно пробормотал Рай.
– Ничего не поделаешь, – вздохнул Филипп. – Придется еще раз менять наряд.
Рай помог ему одеть черный лайковый камзол и белые лосины, украшенные золотой вышивкой; на плечи Филипп набросил широкий французский плащ с серебряным орнаментом на спине.
– Хорошо бы взять еще кого-нибудь, – сказал Рай. – Кто знает, что на уме у этих англичан? Вызову-ка я Ферию и Альбу… Эгмонта и Хорна… и, пожалуй, Медину Чели с кем-нибудь из его свиты.
Филипп промолчал. Он думал: вот и настал этот момент, сейчас я встречусь со своей престарелой невестой и навсегда останусь с ней…
Через десять минут все были в сборе.
Посыльный королевы доставил их в деканат и через небольшой сад провел во дворец епископа Винчестерского. Они поднялись по лестнице. Там другой посыльный открыл дверь и громко произнес:
– Его Высочество король Филипп.
Филипп переступил порог и очутился в длинной галерее, по стенам увешанной коврами и гобеленами. В глубине от окна к окну расхаживала невысокая женщина. На почтительном расстоянии от нее стояли Гардинер и небольшая группа английских придворных.
Когда Филипп вошел, женщина остановилась.
На мгновение у него даже захватило дух. На ней было роскошное платье из черного бархата с подолом из переливающейся серебристой ткани; искусно завитые волосы песочного цвета украшала черная бархатная шапочка с золотой вышивкой; широкий кожаный пояс сверкал множеством разноцветных драгоценных камней.
Филипп степенным шагом подошел к ней и по английскому обычаю поцеловал в губы. На ее бледном лице проступил заметный румянец. Филипп также разглядел, что она была далеко не так безобразна, как ее описывали, хотя и не отличалась физической привлекательностью. Ее сухую, нездорового сероватого цвета кожу почти сплошь покрывали мелкие морщинки, во всем облике не было ничего выразительного. Она явно относилась к числу женщин, слишком долго пренебрегающих радостями любви.
Интересно, многое ли ей известно обо мне? – подумал Филипп. Что ей говорили? Что я холоден, угрюм и никогда не улыбаюсь? Ну что ж, могу и улыбнуться. Вот, пожалуйста.
– Ваше Высочество, я рада, что вы откликнулись на мою просьбу, – сказала королева на латыни, поскольку по-испански она читала, но не разговаривала.
Он ответил, также на латыни:
– Королева повелевает, остальные должны подчиняться ее воле. Что касается меня, то я глубоко признателен Вашему Величеству за приказ, благодаря которому исполнилось то, о чем я мечтал уже много недель.
Что со мной происходит? – пронеслось у него в голове. Что я говорю? Неужели я и в самом деле превратился в такого напыщенного лицемера?
Впрочем, через мгновение он понял, что она действительно пробудила в нем кое-какие чувства – но не любовь и не желание физической близости, а жалости к этой несчастной женщине.
Она просияла и даже как будто немного помолодела. Манеры будущего супруга явно пришлись ей по душе. Она провела его в дальний конец галереи, к балдахину, под которым стояли два удобных кресла с высокими спинками. Когда они сели, испанцы стали поодиночке подходить к королеве и целовать ей руку.
После этого все перешли в соседнюю комнату, где Филиппу предстояло познакомиться со служанками королевы, что он и проделал, поочередно поцеловав их в губы. Такое поведение Филиппа явно не понравилось Марии, и испанцы многозначительно переглянулись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82