Но вам-то, по-моему, нечего бояться. Почему вы опасаетесь ее?
– Я и сама не знаю… Она всегда добивалась от меня всего, чего хотела. Может быть, поэтому?
– Она била вас?.. Ну, не сама, конечно…
– Да, бывало.
Он засмеялся. Затем нежно обнял ее.
– Знайте, больше никто не посмеет ударить вас, – сказал он. – Вам некого бояться – тем более, тех, кто остался вдалеке. Если вас попросят сделать что-нибудь против вашего желания, вы можете отказаться. А если кто-нибудь станет угрожать вам – ну что ж, король Испании сумеет вас защитить.
Он снова засмеялся. Елизавете было приятно слышать его смех, поскольку такая возможность выдавалась не часто. Она засмеялась вместе с ним.
Филипп чувствовал в себе перемену. В доминионах дела шли хуже некуда, но он все равно был счастлив. Он даже внешне как будто помолодел, и теперь уже не сомневался в том, что полюбил эту маленькую француженку – может быть, даже сильнее, чем когда-то любил Марию Мануэлу.
Как разительно та отличалась от Изабеллы! По сравнению с ней Мария Мануэла, почти такая же милая и ласковая, была просто необразованной девочкой. Правда, Изабелла еще не вышла из детского возраста: любила шумное веселье со своими французскими служанками; обожала красивые наряды и драгоценности. Но в конце концов, она была француженкой.
Ей еще предстояло повзрослеть. Филипп помнил, что точно так же давным-давно думал он о Марии Мануэле. Вот сейчас он говорит себе, что когда-нибудь сумеет открыть свои чувства Изабелле. Не в том ли он убеждал себя, глядя на робкую Марию Мануэлу? А когда рассказал ей все, что было у него на душе, было уже поздно. Но ведь трагедия, случившаяся с Марией Мануэлой, не может произойти с Изабеллой. История не повторяется дважды. Да, думал он, все будет хорошо – так же как и сейчас.
Один лишь Карлос нарушал его безмятежность. Ах, если бы тот вообще не родился или умер при родах – скольких неприятностей удалось бы избежать!
Однажды, когда он и Изабелла вернулись во дворец после верховой прогулки, к Филиппу подошел наставник принца. На наставнике лица не было.
– Сир, принц сегодня не в себе. Он все утро бился в истерике, а полчаса назад набросился на меня с ножом и чуть не отправил на тот свет.
– Из-за чего он впал в такое состояние?
– Я не знаю, Ваше Величество.
Придя в апартаменты Карлоса, он отпустил прислугу. Карлос, бледный и все еще трясущийся, с ненавистью взглянул на отца.
– Зачем вы пришли? – выпалил он. – Издеваться надо мной?
– Карлос, я пришел спросить, что означает твоя выходка. Я понимаю, что в таком состоянии ты не способен контролировать своих поступков, но что-то ведь послужило причиной твоей сегодняшней агрессивности, не так ли?
– Вам и так все известно! – закричал Карлос. – Я все видел! Я видел, как утром вы взяли ее с собой на верховую прогулку. Вы знали, что она хотела прийти ко мне! Знали, потому-то и забрали ее с собой. А разве не должна была она выйти замуж за меня? Она была моей!.. Моей!.. У меня был ее портрет, ради нее я учил французский язык. Но вы хотели сделать мне больно и добились своего. Вы отняли ее у меня, а я… я… я люблю ее…
Филипп в ужасе уставился на своего сына.
Он все понял: Карлос был невменяем настолько, что вообразил, будто любит Изабеллу.
Чем это закончится? Какие трагедии ожидают его?
Нужно было срочно предпринять какие-то меры.
Филипп повернулся и быстрыми шагами вышел из комнаты.
Через час он решил послать Карлоса на учебу в университет Альканы-дель Хенарес. Вместе с принцем туда должны были поехать Хуан и Александр.
Глава третья
Королева болела, и Филипп с ужасом ждал приближения родов.
Вновь и вновь он вспоминал дни, последовавшие за смертью его первой супруги. Неужели ему и впрямь суждено терять всех, кого он любит? Сначала Мария Мануэла, теперь… Настал черед его Изабеллы? Возможно ли это?
Ничто другое его сейчас не волновало. Испанские войска потерпели сокрушительное поражение в Тунисе, и турки стали угрожать многим средиземноморским владениям Испании. Пошатнулись устои самой Веры. В Европе укоренялась ересь, и ни один испанец не мог поручиться за будущее своей страны, так много страдавшей в прошлом. Нидерланды открыто готовились к перевороту. А Филипп не мог думать ни о чем, кроме состояния своей Изабеллы.
В первые месяцы ее беременности он велел изготовить серебряное кресло на колесиках, в котором позже королеву стали вывозить в дворцовый сад. Он должен был взглянуть правде в глаза: при всей своей жизнерадостности она не отличалась отменным здоровьем.
Затем случился выкидыш. Надежды на ребенка разбились в пух и прах, над жизнью королевы нависла смертельная опасность.
Он целыми днями не отходил от ее постели. Ждал, что она откроет глаза и улыбнется ему.
Порой его страдания казались такими же невыносимыми, как тогда, много лет назад. Но позже она все-таки пошла на поправку, хотя многие все еще боялись за нее. Он по-прежнему проводил много времени в ее спальне. Служанки удивлялись его терпению. Такой самоотверженности они не ожидали от короля Испании.
Чуть окрепнув, Елизавета сказала:
– Грустно, когда королева не может подарить сына своему супругу.
– Вы еще почти ребенок, – возразил Филипп. – А я еще не совсем стар. У нас впереди долгая жизнь, и я каждый день благодарю Бога за то, что все самое страшное уже миновало.
– А если у меня никогда не будет ребенка?
– Дорогая, не говорите таких слов. Я знаю, у нас будут дети.
– Есть и другая вероятность.
– Полагаю, сейчас лучше не думать о ней.
– И обманывать самих себя?
– Изабелла, вы устали. Постарайтесь уснуть, не изводите себя.
– Я не могу не думать о своем будущем. Английский король избавлялся от жен, если те не могли рожать детей.
– Он отрубал им головы, потому что хотел другую женщину. Не бойтесь, Изабелла. Я – не английский король.
– Но вы король Испании. А королю Испании сыновья так же необходимы, как королю Англии.
– У меня уже есть один сын.
– Это Карлос-то?
– Да, признаюсь, я хотел бы иметь других сыновей… наших с вами, дорогая. Увы, сейчас мои надежды не оправдались. Но у нас впереди еще много времени…
– Филипп, я хочу кое-что сказать вам…
– Я вас слушаю, Изабелла.
– У короля Англии не было сыновей, и это обстоятельство многие приписывали его болезни. Как говорили, он страдал английским недугом.
– Да, ходили такие слухи.
– Мой дед тоже страдал этой болезнью. От нее-то он и умер.
– Ну, и что же вы хотите этим сказать?
– Возможно, я – не самая лучшая супруга для вас.
Филипп посмотрел ей в глаза, пытаясь прочитать ее мысли. Елизавета отвела взгляд. О чем она сейчас думала? О возможности осуществить ее давнее желание вернуться на родину? Он хотел сказать что-нибудь ласковое, но вместо этого произнес:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
– Я и сама не знаю… Она всегда добивалась от меня всего, чего хотела. Может быть, поэтому?
– Она била вас?.. Ну, не сама, конечно…
– Да, бывало.
Он засмеялся. Затем нежно обнял ее.
– Знайте, больше никто не посмеет ударить вас, – сказал он. – Вам некого бояться – тем более, тех, кто остался вдалеке. Если вас попросят сделать что-нибудь против вашего желания, вы можете отказаться. А если кто-нибудь станет угрожать вам – ну что ж, король Испании сумеет вас защитить.
Он снова засмеялся. Елизавете было приятно слышать его смех, поскольку такая возможность выдавалась не часто. Она засмеялась вместе с ним.
Филипп чувствовал в себе перемену. В доминионах дела шли хуже некуда, но он все равно был счастлив. Он даже внешне как будто помолодел, и теперь уже не сомневался в том, что полюбил эту маленькую француженку – может быть, даже сильнее, чем когда-то любил Марию Мануэлу.
Как разительно та отличалась от Изабеллы! По сравнению с ней Мария Мануэла, почти такая же милая и ласковая, была просто необразованной девочкой. Правда, Изабелла еще не вышла из детского возраста: любила шумное веселье со своими французскими служанками; обожала красивые наряды и драгоценности. Но в конце концов, она была француженкой.
Ей еще предстояло повзрослеть. Филипп помнил, что точно так же давным-давно думал он о Марии Мануэле. Вот сейчас он говорит себе, что когда-нибудь сумеет открыть свои чувства Изабелле. Не в том ли он убеждал себя, глядя на робкую Марию Мануэлу? А когда рассказал ей все, что было у него на душе, было уже поздно. Но ведь трагедия, случившаяся с Марией Мануэлой, не может произойти с Изабеллой. История не повторяется дважды. Да, думал он, все будет хорошо – так же как и сейчас.
Один лишь Карлос нарушал его безмятежность. Ах, если бы тот вообще не родился или умер при родах – скольких неприятностей удалось бы избежать!
Однажды, когда он и Изабелла вернулись во дворец после верховой прогулки, к Филиппу подошел наставник принца. На наставнике лица не было.
– Сир, принц сегодня не в себе. Он все утро бился в истерике, а полчаса назад набросился на меня с ножом и чуть не отправил на тот свет.
– Из-за чего он впал в такое состояние?
– Я не знаю, Ваше Величество.
Придя в апартаменты Карлоса, он отпустил прислугу. Карлос, бледный и все еще трясущийся, с ненавистью взглянул на отца.
– Зачем вы пришли? – выпалил он. – Издеваться надо мной?
– Карлос, я пришел спросить, что означает твоя выходка. Я понимаю, что в таком состоянии ты не способен контролировать своих поступков, но что-то ведь послужило причиной твоей сегодняшней агрессивности, не так ли?
– Вам и так все известно! – закричал Карлос. – Я все видел! Я видел, как утром вы взяли ее с собой на верховую прогулку. Вы знали, что она хотела прийти ко мне! Знали, потому-то и забрали ее с собой. А разве не должна была она выйти замуж за меня? Она была моей!.. Моей!.. У меня был ее портрет, ради нее я учил французский язык. Но вы хотели сделать мне больно и добились своего. Вы отняли ее у меня, а я… я… я люблю ее…
Филипп в ужасе уставился на своего сына.
Он все понял: Карлос был невменяем настолько, что вообразил, будто любит Изабеллу.
Чем это закончится? Какие трагедии ожидают его?
Нужно было срочно предпринять какие-то меры.
Филипп повернулся и быстрыми шагами вышел из комнаты.
Через час он решил послать Карлоса на учебу в университет Альканы-дель Хенарес. Вместе с принцем туда должны были поехать Хуан и Александр.
Глава третья
Королева болела, и Филипп с ужасом ждал приближения родов.
Вновь и вновь он вспоминал дни, последовавшие за смертью его первой супруги. Неужели ему и впрямь суждено терять всех, кого он любит? Сначала Мария Мануэла, теперь… Настал черед его Изабеллы? Возможно ли это?
Ничто другое его сейчас не волновало. Испанские войска потерпели сокрушительное поражение в Тунисе, и турки стали угрожать многим средиземноморским владениям Испании. Пошатнулись устои самой Веры. В Европе укоренялась ересь, и ни один испанец не мог поручиться за будущее своей страны, так много страдавшей в прошлом. Нидерланды открыто готовились к перевороту. А Филипп не мог думать ни о чем, кроме состояния своей Изабеллы.
В первые месяцы ее беременности он велел изготовить серебряное кресло на колесиках, в котором позже королеву стали вывозить в дворцовый сад. Он должен был взглянуть правде в глаза: при всей своей жизнерадостности она не отличалась отменным здоровьем.
Затем случился выкидыш. Надежды на ребенка разбились в пух и прах, над жизнью королевы нависла смертельная опасность.
Он целыми днями не отходил от ее постели. Ждал, что она откроет глаза и улыбнется ему.
Порой его страдания казались такими же невыносимыми, как тогда, много лет назад. Но позже она все-таки пошла на поправку, хотя многие все еще боялись за нее. Он по-прежнему проводил много времени в ее спальне. Служанки удивлялись его терпению. Такой самоотверженности они не ожидали от короля Испании.
Чуть окрепнув, Елизавета сказала:
– Грустно, когда королева не может подарить сына своему супругу.
– Вы еще почти ребенок, – возразил Филипп. – А я еще не совсем стар. У нас впереди долгая жизнь, и я каждый день благодарю Бога за то, что все самое страшное уже миновало.
– А если у меня никогда не будет ребенка?
– Дорогая, не говорите таких слов. Я знаю, у нас будут дети.
– Есть и другая вероятность.
– Полагаю, сейчас лучше не думать о ней.
– И обманывать самих себя?
– Изабелла, вы устали. Постарайтесь уснуть, не изводите себя.
– Я не могу не думать о своем будущем. Английский король избавлялся от жен, если те не могли рожать детей.
– Он отрубал им головы, потому что хотел другую женщину. Не бойтесь, Изабелла. Я – не английский король.
– Но вы король Испании. А королю Испании сыновья так же необходимы, как королю Англии.
– У меня уже есть один сын.
– Это Карлос-то?
– Да, признаюсь, я хотел бы иметь других сыновей… наших с вами, дорогая. Увы, сейчас мои надежды не оправдались. Но у нас впереди еще много времени…
– Филипп, я хочу кое-что сказать вам…
– Я вас слушаю, Изабелла.
– У короля Англии не было сыновей, и это обстоятельство многие приписывали его болезни. Как говорили, он страдал английским недугом.
– Да, ходили такие слухи.
– Мой дед тоже страдал этой болезнью. От нее-то он и умер.
– Ну, и что же вы хотите этим сказать?
– Возможно, я – не самая лучшая супруга для вас.
Филипп посмотрел ей в глаза, пытаясь прочитать ее мысли. Елизавета отвела взгляд. О чем она сейчас думала? О возможности осуществить ее давнее желание вернуться на родину? Он хотел сказать что-нибудь ласковое, но вместо этого произнес:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82