Хоть пушечное ядро и угодило в крышу, но сам домик устоял, и Митти, свернувшись калачиком, крепко спала среди всего этого хаоса. Она была старым, дряхлым – и бесконечно дорогим мне существом. Теперь она стала слабой и немощной, но я хорошо помню, каким озорным и непослушным щенком она была, когда Карл подарил ее мне. Я схватила Митти, выбежала из дома и присоединилась к своей свите, с беспокойством ожидавшей меня на берегу.
Генри хотел взять у меня собаку, но я не отдала ему свою любимицу.
Выстрелы становились все чаще, и одно ядро упало так близко, что взметнувшиеся комья земли полетели мне в лицо. Мы бросились к ближайшей канаве, и Генри заставил всех нас лечь в нее; ядра свистели у нас над головой, но погубить нас теперь могло только прямое попадание, а так мы были в относительной безопасности.
Я скорчилась в канаве, прижимая к груди Митти и мрачно думая об оружии, которое с таким трудом привезла в Англию. Мысль о том, что теперь оружие это попадет в руки врага, была просто невыносимой.
Почти два часа пролежали мы в ледяной грязи на дне канавы. Наконец огонь прекратился. Кое-кто из моих слуг выбрался наружу, чтобы узнать, что происходит. И вскоре мне доложили, что адмирал ван Тромп вступил в переговоры с капитанами английских сулов. Он заявил, что если англичане не прекратят обстрела, то – хоть Голландия и является нейтральной страной, он, ван Тромп, откроет по ним огонь.
Конечно, я была в восторге, но меня немного обеспокоило, почему ван Тромп так долго ждал, прежде чем припугнуть негодяев.
– Он явно тянул время, – сухо заметила я.
Какое облегчение я испытала, когда увидела, что нападавшие отступают! Похоже, они поняли, что не им тягаться с мощной эскадрой ван Тромпа.
Генри Джермин начал убеждать меня, что мне больше нельзя оставаться в хижине, хотя два попавших в нее ядра не причинили домику особого вреда.
– В трех милях отсюда находится Бойнтонхолл, – объяснил Генри. – Это единственное поместье в округе. Три мили – не такое уж большое расстояние, и вы сможете каждый день приезжать на берег и наблюдать за разгрузкой кораблей.
– Бойнтонхолл? А кому он принадлежит? – спросила я.
Генри скорчил гримасу. Я всегда говорила, что озорной нрав погубит его, но тем не менее мне нравился этот человек.
– Я рад сообщить Вашему Величеству, что это дом сэра Уолтера Стрикленда, – сказал он.
Я удивленно вскинула брови, а потом мы оба расхохотались. Стрикленд был послом в Гааге и как непреклонный сторонник парламента делал все возможное, чтобы помешать мне достать деньги и оружие.
И именно в доме сэра Уолтера Генри предлагал мне теперь остановиться!
– Сам Стрикленд сейчас далеко: верой и правдой служит в Голландии своим хозяевам, – лукаво проговорил Генри. – Но Ваше Величество хорошо знает, что когда короли путешествуют по своей стране, то их подданные почитают за честь принять монархов под своим кровом. Потом счастливцы рассказывают о визите венценосных особ своим детям и внукам… Вы же не хотите лишить леди Стрикленд такого удовольствия?
Я тут же отбросила все сомнения. Мне нельзя уезжать далеко от берега, но в хижине оставаться я не могу. Значит, придется воспользоваться теми правами, которые дает мне мой титул, – хотя бы для того, чтобы напомнить самой себе, что я все еще королева.
– Очень хорошо, – улыбнулась я. – Пусть будет Бойнтонхолл.
Я не могу себе представить, что произошло бы, если бы сэр Уолтер был дома, но дамы в поместье затрепетали от волнения, когда я подъехала к их воротам.
Генри вышел вперед и объяснил хозяйкам, что я прибыла в Англию и хочу остановиться у них на несколько дней. Он добавил, что понимает, сколь высоко ценят они честь, оказанную Бойнтонхоллу.
Мне представили леди Стрикленд, и она упала передо мной на колени. Обычаи отмирают медленно, и я была уверена, что здешним дамам куда больше нравится видеть у себя королеву, чем принимать какого-нибудь отвратительного круглоголового, вознамерившегося нанести им визит. Так что после первого замешательства леди Стрикленд отправила слуг на кухню, а также приказала приготовить для меня лучшие апартаменты. Она даже извлекла на свет Божий прекрасное фамильное серебро, которое доставали только ради самых почетных гостей.
На следующее утро прибыли люди лорда Ньюкастла, и разгрузка кораблей началась. Больше на нас никто не нападал, и вскоре все оружие было на берегу. Вся Англия уже знала, что я вернулась, и я могла себе представить, с каким нетерпением ждет встречи со мной Карл. Я не сомневалась, что он примчится ко мне, как только сможет.
И тогда я получила письмо от генерала Ферфакса, одного из лидеров парламентариев. Послание это привело меня в бешенство.
«Мадам, – писал генерал. – Парламент приказал мне верой и правдой служить королю и Вашему Величеству, а также обеспечивать мир в северной части страны. Искреннее мое желание и почтительнейшая просьба заключаются в том, чтобы Вы милостиво разрешили мне и моим войскам охранять Ваше Величество; я и мои солдаты готовы скорее пожертвовать своими жизнями, дабы защитить Вас от любых опасностей, чем обмануть Ваше доверие.
Ваш самый скромный слуга Ферфакс».
Прочитав это письмо, я едва не задохнулась то ярости. Он что, считает меня дурой? И что этот человек вообще собирается делать, явившись «охранять» меня? Скорее всего, он меня просто арестует…
– Нет, господин Ферфакс, – воскликнула я, – меня не проведешь! Если вы окажетесь где-нибудь поблизости, то я немедленно велю засадить вас под замок, чтобы вы не могли больше вредить королю.
Мне страстно хотелось как можно скорее уехать отсюда и отвезти оружие королю. Какая же это будет радость – наконец встретиться с мужем!
К тому времени мы уже разгрузили все корабли, и теперь я ломала голову над тем, как доставить оружие сторонникам государя. Прошло уже десять дней, а я по-прежнему не могла найти повозок, в которых можно было бы отправить дальше все то, что я привезла из Голландии. Мне очень нужна была помощь, а от лорда Ньюкастла не было никаких вестей! И я подумала, что если мне удастся собрать тут небольшую армию и двинуться с ней к Йорку, то часть оружия можно было бы взять с собой, а остальное хранить в Бридлингтоне. И пусть боеприпасы лежат тут под охраной верных людей до тех пор, пока мы не сможем забрать все…
Вот тогда-то я и получила письмо от Карла.
«Сердце мое! Еще с прошлого воскресенья горячо надеялся я на то, что Вы благополучно добрались до Англии, но лишь вчера узнал об этом со всей определенностью. Думаю, Вы понимаете, что я мечтаю приветствовать Вас не только на словах, но если бы я захотел прямо сейчас выразить свою радость тем способом, который больше соответствует моим желаниям, то, боюсь, все добропорядочные люди пришли бы в смущение и стали бы избегать меня как чудовища.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122