Который никогда не всплывет. Зорин знал, что Лужин предпочитал оружие надежное, малогабаритное. Такой же безотказный механизм, каким был сам Чистильщик.
- Но слушай, Васильич, есть же все-таки закон… - попытался возразить лейтенант.
- Нету, - тихо рявкнул Лужин. - Нет законов, брат, понял? Когда толстый дядя пишет бумажки, находясь в кольце бронированных мальчиков из бывшей «девятки» - это одно, а когда тетя Маша или Леночка-девочка-шестиклассница в темном подъезде - это совсем другое.
- Но… - попытался возразить Зорин, выкладывая остатки юношеского оптимизма и максимализма, но капитан задушил его возражение в корне:
- Или сдавай меня, как стеклотару, инспекции по личному составу, или засохни. То, что я делал, я делаю и буду делать, пока не сдох! - Чистильщик коротко рубанул ребром ладони по столешнице. Кружки подпрыгнули, доски слегка треснули, окружающие оглянулись. Чистильщик тотчас же изобразил - для нервных посетителей - лицом и руками: «Ну, бывает, что поделаешь». И сразу же повернулся к Зорину, пронизывая его взглядом, - вновь холодно-спокойный, собранный.
- Ты что, Васильич, - поежился лейтенант, - нешто ж я стучать побегу?
Лужин пожал плечами.
- Если ты, Ленчик, это и сделаешь, никто на тебя - почти - косо и не посмотрит. Я - в первую очередь. Когда-нибудь, может быть, - Чистильщик остро глянул на Зорина, - я подчеркиваю - может быть - я и поведаю тебе о некоторых своих делах и о их высшем смысле. Только боюсь, что либо мне придется вызывать для тебя неотложку, либо тебе для меня - труповозку. Вот так-то.
Рижский проспект, Псков. Четверг, 9.04. 17:50
Коля-Бешеный был уже прилично на взводе, но все равно его тело сотрясала крупная дрожь. Он сорвал зубами - пальцы не слушались - пробку с чекушки и, даже не пытаясь налить водку в стакан, присосался к горлышку. Четыре-пять мощных глотков - и пустая бутылка полетела в угол, в груду ей подобных. Не обращая внимания на глухой звон бьющегося стекла, Николай запил обжигающую жидкость пивом - так же, из горлышка бутылки. Но напиться не удавалось. Тяжелела, наливалась свинцом голова, становились ватно-мягкими конечности, но блаженное забытье не наступало.
Последние четыре часа Николай провел как в тумане. Он не помнил, как опрометью рванул из квартиры Любки, где бродил, откуда взял деньги - занял? отнял? украл? Более или менее он начал воспринимать пространство-время, когда очутился сидящим на застеленной, с грязным бельем, кровати в своей квартире на окраине Пскова и принял первые сто грамм. Но с возвращением в реальность его стала сотрясать дрожь, из-за которой вторые сто грамм расплескались по грязному паркетному полу, и Коля решил пить из горла, дабы не переводить зазря продукт.
Выхлебав полбутылки чуть несвежего «Сенчу» даугавского производства, в изобилии стоявшего в окрестных ларьках, Николай с шумом выдохнул. Дрожь наконец-то начала оставлять его, и Коля-Бешеный вытянул из пачки «беломорину», продул, закурил. И в этот момент в дверь длинно позвонили. Коля подскочил, словно подброшенный пружиной, и замер. Горящая папироса упала на пол, точнее - на маленький половичок у кровати, Коля выудил из стенного шкафа тяжелый молоток и сделал шаг в прихожую, чувствуя вонь тлеющей тряпки. Звонок снова длинно ударил по натянутым нервам. Николай вновь застыл.
Глянул в глазок - память былых, «интеллигентских» времен. Перед дверью переминался Вова-Кабан, всегдашний собутыльник Николая. Матюгнувшись, Коля-Бешеный открыл дверь.
- Ага, ты - уже! - радостно рявкнул Вова и потянул ноздрями. - А чем это у тебя воняет?
- Ты, твою мать, еще бы дольше звонил! - заорал Николай. - Тут бы воще бы пожар случился!
- Да-а, брат, - протянул Кабан, - какой-то ты испуганный. Про Любку я уже слыхал. Не ты ее?
- Ты че, воще озвезденел? - взвизгнул Бешеный, и глаза его налились кровью. - Я тебе такое расскажу - охренеешь!
И он принялся в красках излагать сцену, увиденную им в квартире Любки, тщательно скрывая свой испуг и приписывая детали, которых и не было.
Им обоим было невдомек, что беседу их минут пять уже слушают. И совсем не Наши Родные Органы.
Железнодорожный вокзал, Псков, Пятница, 10,04. 5:10
Чистильщик сошел с поезда, имея в карманах сумму в две тысячи деноминированных рублей и тысячу «зеленых», Ч3 модель 75 калибра 9 мм «парабеллум» с пятнадцатипатронным магазином, «браунинг» образца 1910/12 года и вполне реальное удостоверение ФСБ. Ч3 Чистильщик сунул в кобуру на поясном ремне, на левом боку, браунинг - в кобуру, крепящуюся к предплечью правой руки, деньги - в левый внутренний карман кожаной куртки, удостоверение - в правый. Именно в правый, чтобы доставать левой рукой, которая - почему-то - в критических разговорах с ОМОНом или СОБРом считалась более безопасной. Сам Чистильщик уже очень давно научился стрелять с обеих рук, хотя амбивалентом от рождения не был.
Первое, что сделал Чистильщик, - ощутив себя Крысоловом, свободным от всех преград и рамок, вышедшим на Охоту, - купил десяток бутылок среднего качества водки - дабы не отпугнуть высоким ее качеством опрашиваемый контингент.
Часа через три он был если не лучшим другом окрестных бомжей, то уж точно - человеком, заслуживающим доверия. Огромный поток информации потек в его уши. Порядка девяноста пяти процентов можно было смело отсеивать, как семечную шелуху. Зато пять процентов - отшелушив гиперболы и несущественные замечания в виде ненормативной лексики, - были неоценимой помощью в его деле. Поэтому, встретившись со связником в кафе, носившем молодежно-неформальное название «Бейрут», Чистильщик был почти в курсе дела. Но связник ошарашил его.
Попивая маленький двойной кофе мелкими глотками, связник, как бы между делом, произнес, передав Чистильщику материалы по Коле-Бешеному:
- Мы хотим, Крысолов, чтобы это был несчастный случай.
Какое-то время Чистильщик молчал, прослушивая документацию, записанную на обычную аудиокассету, на плейере. Потом поднял взгляд на связника:
- Кто это - «мы»?
- Местный филиал вашей организации, - невозмутимо ответил связник.
Крысолов покачал головой.
- А я, дурак, думал, что это цельная организация, - с усмешкой произнес он.
Связник симметрично усмехнулся.
- Центр и периферия, - грустно сказал он. - Это не мое решение. Центр и периферия.
- Спасибо вам, - ответил Чистильщик. - Увы, решать все - Центру.
- Пожалуйста, - устало произнес связник. - Боюсь, что вы правы.
Октябрьский проспект, Псков. Суббота, 11.04. 17:45
Уже в другом облачении и с другой моделью поведения Чистильщик тормозил машину на центральном проспекте Пскова. Он сделал свое дело. Собственно, дело состояло из двух частей. С помощью психотропного препарата он выпотрошил Колю-Бешеного и, заручившись поддержкой местного УВД, быстро вышел на аномала, ликвидировал его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
- Но слушай, Васильич, есть же все-таки закон… - попытался возразить лейтенант.
- Нету, - тихо рявкнул Лужин. - Нет законов, брат, понял? Когда толстый дядя пишет бумажки, находясь в кольце бронированных мальчиков из бывшей «девятки» - это одно, а когда тетя Маша или Леночка-девочка-шестиклассница в темном подъезде - это совсем другое.
- Но… - попытался возразить Зорин, выкладывая остатки юношеского оптимизма и максимализма, но капитан задушил его возражение в корне:
- Или сдавай меня, как стеклотару, инспекции по личному составу, или засохни. То, что я делал, я делаю и буду делать, пока не сдох! - Чистильщик коротко рубанул ребром ладони по столешнице. Кружки подпрыгнули, доски слегка треснули, окружающие оглянулись. Чистильщик тотчас же изобразил - для нервных посетителей - лицом и руками: «Ну, бывает, что поделаешь». И сразу же повернулся к Зорину, пронизывая его взглядом, - вновь холодно-спокойный, собранный.
- Ты что, Васильич, - поежился лейтенант, - нешто ж я стучать побегу?
Лужин пожал плечами.
- Если ты, Ленчик, это и сделаешь, никто на тебя - почти - косо и не посмотрит. Я - в первую очередь. Когда-нибудь, может быть, - Чистильщик остро глянул на Зорина, - я подчеркиваю - может быть - я и поведаю тебе о некоторых своих делах и о их высшем смысле. Только боюсь, что либо мне придется вызывать для тебя неотложку, либо тебе для меня - труповозку. Вот так-то.
Рижский проспект, Псков. Четверг, 9.04. 17:50
Коля-Бешеный был уже прилично на взводе, но все равно его тело сотрясала крупная дрожь. Он сорвал зубами - пальцы не слушались - пробку с чекушки и, даже не пытаясь налить водку в стакан, присосался к горлышку. Четыре-пять мощных глотков - и пустая бутылка полетела в угол, в груду ей подобных. Не обращая внимания на глухой звон бьющегося стекла, Николай запил обжигающую жидкость пивом - так же, из горлышка бутылки. Но напиться не удавалось. Тяжелела, наливалась свинцом голова, становились ватно-мягкими конечности, но блаженное забытье не наступало.
Последние четыре часа Николай провел как в тумане. Он не помнил, как опрометью рванул из квартиры Любки, где бродил, откуда взял деньги - занял? отнял? украл? Более или менее он начал воспринимать пространство-время, когда очутился сидящим на застеленной, с грязным бельем, кровати в своей квартире на окраине Пскова и принял первые сто грамм. Но с возвращением в реальность его стала сотрясать дрожь, из-за которой вторые сто грамм расплескались по грязному паркетному полу, и Коля решил пить из горла, дабы не переводить зазря продукт.
Выхлебав полбутылки чуть несвежего «Сенчу» даугавского производства, в изобилии стоявшего в окрестных ларьках, Николай с шумом выдохнул. Дрожь наконец-то начала оставлять его, и Коля-Бешеный вытянул из пачки «беломорину», продул, закурил. И в этот момент в дверь длинно позвонили. Коля подскочил, словно подброшенный пружиной, и замер. Горящая папироса упала на пол, точнее - на маленький половичок у кровати, Коля выудил из стенного шкафа тяжелый молоток и сделал шаг в прихожую, чувствуя вонь тлеющей тряпки. Звонок снова длинно ударил по натянутым нервам. Николай вновь застыл.
Глянул в глазок - память былых, «интеллигентских» времен. Перед дверью переминался Вова-Кабан, всегдашний собутыльник Николая. Матюгнувшись, Коля-Бешеный открыл дверь.
- Ага, ты - уже! - радостно рявкнул Вова и потянул ноздрями. - А чем это у тебя воняет?
- Ты, твою мать, еще бы дольше звонил! - заорал Николай. - Тут бы воще бы пожар случился!
- Да-а, брат, - протянул Кабан, - какой-то ты испуганный. Про Любку я уже слыхал. Не ты ее?
- Ты че, воще озвезденел? - взвизгнул Бешеный, и глаза его налились кровью. - Я тебе такое расскажу - охренеешь!
И он принялся в красках излагать сцену, увиденную им в квартире Любки, тщательно скрывая свой испуг и приписывая детали, которых и не было.
Им обоим было невдомек, что беседу их минут пять уже слушают. И совсем не Наши Родные Органы.
Железнодорожный вокзал, Псков, Пятница, 10,04. 5:10
Чистильщик сошел с поезда, имея в карманах сумму в две тысячи деноминированных рублей и тысячу «зеленых», Ч3 модель 75 калибра 9 мм «парабеллум» с пятнадцатипатронным магазином, «браунинг» образца 1910/12 года и вполне реальное удостоверение ФСБ. Ч3 Чистильщик сунул в кобуру на поясном ремне, на левом боку, браунинг - в кобуру, крепящуюся к предплечью правой руки, деньги - в левый внутренний карман кожаной куртки, удостоверение - в правый. Именно в правый, чтобы доставать левой рукой, которая - почему-то - в критических разговорах с ОМОНом или СОБРом считалась более безопасной. Сам Чистильщик уже очень давно научился стрелять с обеих рук, хотя амбивалентом от рождения не был.
Первое, что сделал Чистильщик, - ощутив себя Крысоловом, свободным от всех преград и рамок, вышедшим на Охоту, - купил десяток бутылок среднего качества водки - дабы не отпугнуть высоким ее качеством опрашиваемый контингент.
Часа через три он был если не лучшим другом окрестных бомжей, то уж точно - человеком, заслуживающим доверия. Огромный поток информации потек в его уши. Порядка девяноста пяти процентов можно было смело отсеивать, как семечную шелуху. Зато пять процентов - отшелушив гиперболы и несущественные замечания в виде ненормативной лексики, - были неоценимой помощью в его деле. Поэтому, встретившись со связником в кафе, носившем молодежно-неформальное название «Бейрут», Чистильщик был почти в курсе дела. Но связник ошарашил его.
Попивая маленький двойной кофе мелкими глотками, связник, как бы между делом, произнес, передав Чистильщику материалы по Коле-Бешеному:
- Мы хотим, Крысолов, чтобы это был несчастный случай.
Какое-то время Чистильщик молчал, прослушивая документацию, записанную на обычную аудиокассету, на плейере. Потом поднял взгляд на связника:
- Кто это - «мы»?
- Местный филиал вашей организации, - невозмутимо ответил связник.
Крысолов покачал головой.
- А я, дурак, думал, что это цельная организация, - с усмешкой произнес он.
Связник симметрично усмехнулся.
- Центр и периферия, - грустно сказал он. - Это не мое решение. Центр и периферия.
- Спасибо вам, - ответил Чистильщик. - Увы, решать все - Центру.
- Пожалуйста, - устало произнес связник. - Боюсь, что вы правы.
Октябрьский проспект, Псков. Суббота, 11.04. 17:45
Уже в другом облачении и с другой моделью поведения Чистильщик тормозил машину на центральном проспекте Пскова. Он сделал свое дело. Собственно, дело состояло из двух частей. С помощью психотропного препарата он выпотрошил Колю-Бешеного и, заручившись поддержкой местного УВД, быстро вышел на аномала, ликвидировал его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109