Молодая женщина сначала никак не реагировала на слова сестры, и лишь после того, как та изобразила в лицах, причем - весьма похоже - последнее неуклюжее признание Пети в любви, отлично передав его незнание, куда девать руки, Мирдза расхохоталась, села и кинула в сестру подушкой. Та со смехом увернулась и высунула язык.
- А что, - отсмеявшись, вкрадчиво спросила она, - может, и ответишь взаимностью? Что по сравнению с Петюней Вадим? Так, середнячок. А тут - какая мощь черноземного духа, какие великорусские взлеты интеллекта! Только вообрази, что тебя ожидает! - тут Марта снова прыснула.
Мирдза покачала головой.
- Ох, - показно недобро поглядела она на сестру, - разложу я тебя все в тех же сермяжных традициях поперек лавки да всыплю по заднице, чтобы думала, что болтаешь.
- А я что? - сложив губки бантиком и невинно подняв взгляд к потолку, ответила девушка. - Я - ничего. Уж и нельзя ничего сказать-то. Деспотизм и культ личности.
Она подняла с полу подушку, отряхнула ее, подошла и плюхнулась на кровать рядом с Мирдзой. Пружины жалобно взвизгнули. Обняв подушку, как плюшевого медвежонка в детстве, положив подбородок на нее, Марта грустно поглядела на сестру. Тихо спросила:
- Все ждешь?
Мирдза кивнула.
- Жду. Сама знаю, что дура, но все-таки жду. Смешно, правда?
Марта отрицательно покачала головой и вытащила из пачки, лежавшей на тумбочке, сигарету. Прикурила, сделала пару неумелых затяжек и передала сигарету сестре.
- Не смешно. Я как погляжу на всех этих мальчонок, что вокруг тебя и меня вьются - что здесь, что в Риге, - тошно становится. Волей-неволей сразу Вадима вспоминаешь. Знаешь, я даже завидую тебе. Да не смейся ты! Я ж в него еще тогда втрескалась, по-детски, ясное дело. Сама посуди - крут, умен, симпатичен; из такой заварухи нас вытащил. Я как вспомню тот подвал, рожи эти уголовные, - девушку передернуло, и она крепче прижала к себе подушку, словно отгораживаясь ею от призраков из воспоминаний. Мирдза обняла сестру, а та продолжала говорить: - И со мной возился, да как! Не всякий брат стал бы возиться. И Витьку напрягал, чтобы тот меня обихаживал. А вот самое смешное, что он вернется к тебе. Он ведь без тебя жить не может. Правда, правда, не мотай головой. Я же все его письма читала, всегда по параллельному телефону подслушивала, когда он тебе звонил. Вернется он, никуда не денется. Ай! Ухо-то отпусти, больно же!
Мирдза легко потянула сестру за ухо.
- Вот, значит, как? - ехидно спросила она. - У меня же в доме перлюстратор живет. И что, много всего повычитала?
Марта засопела.
- Ну, много, - буркнула она. - Я ее утешаю, а она меня - за ухо. Нечестно. К тому же - это уже прошедшая детская влюбленность. Понимать надо.
Мирдза расцеловала девушку в обе щеки.
- Эх ты, утешительница! Самое смешное, что я тебе верю.
- А знаешь, - вдруг совершенно непоследовательно отозвалась Марта, - как мне обрыдла такая жизнь. Прячемся, прячемся, в какой-то медвежий угол залезли. Домой хочу!
- Нельзя сейчас в Ригу, - вздохнула Мирдза, - ищут нас там.
- А я что, про Ригу разве говорила? - дернула плечом девушка и нахмурилась. - Да плевать мне, где жить. Лишь бы не надо было сидеть на чемоданах, готовым в любой момент сорваться и бежать куда глаза глядят. Дом, а не место. Дом, где есть ты, Вадим и… покой, что ли?
Мирдза крепче прижала к себе сестру.
- Будет у нас и дом, и покой. Все будет.
Так они просидели долго. Мирдза вынула из сумки бутылку массандровского портвейна, ножницами срезала пластиковую пробку и отхлебнула большой глоток прямо из горлышка. Протянула бутылку сестре. Они молчали, передавая друг другу бутыль, пока она не опустошилась.
В дверь деликатно постучали.
- Да, - отозвалась Марта. В комнату вошел Кирилл Степанович, начальник базы. Он огляделся, кашлянул и вдруг хитро улыбнулся.
- Как насчет пожаловать ко мне на наливочку и преферанс? Жена моя изваяла отличных пельменей и ждет дорогих гостей.
- Ну, отчего же и нет? - ответила Мирдза. - Правда, под пельмени нужно… - она потянулась к сумке за резервной фляжкой «Smirnoff», но Степаныч замахал руками.
- Ни в коем случае! У меня есть отменнейший самогончик, чистенький, как слеза младенца. Тройная перегонка и очистка, уж не побрезгуйте.
- Верим исключительно на слово и самогоночки вашей попробуем, - тотчас же встряла Марта. Мирдза скептически поглядела на нее.
- А кое-кому пить крепкие напитки вообще рано.
- Я тебе потом расскажу, какой пакостью меня Вовчик угощал, - быстро и тихо по-латышски ответила девушка. - Так что мне - можно.
Незаметно для Степаныча Мирдза показала кулак.
- Невежливо переходить на язык, непонятный кому-либо из присутствующих, - наставительно произнесла она по-русски. - Извините, Кирилл Степанович.
- Ничего, - отозвался тот по-латышски, правда, с ужасным акцентом. - Я знаю с полдюжины языков бывшего Союза. Вовка - это не Махин? Я ему уши пооткручу, чтоб не предлагал девушкам бурду, которую гонит его отец. Прошу ко мне.
Мирдза рассмеялась, глядя на оторопевшую Марту, и встала с кровати, прихватила с вешалки полиэтиленовый дождевик, шагнула за порог комнаты следом за Степанычем. С небольшим опозданием за ней последовала и сестра.
Через час, насладившись пельменями, которые Катя, жена Степаныча, готовила воистину божественно, чистейшим пятидесятиградусным самогоном и неспешной беседой, честная компания села писать пулю. Кирилл и Катя были отличными игроками и достойными противниками, Мирдза получала от игры большое удовольствие. Марта же, как всегда, халявила, и ее «гора» угрожающе росла. «Ох, не на деньги хоть играем», - подумала Мирдза, очередной раз заглянув в роспись.
После пятого мизера с «паровозиком» аж на пять взяток Степаныч удалился на минуту в кабинет. Вышел оттуда чернее тучи и молча, кивком, предложил Мирдзе идти за ним. Подведя молодую женщину к столу в кабинете, он все так же молча ткнул пальцем в экран монитора своего «Пентиума». Чуть наклонившись к компьютеру, Мирдза прочитала на экране: «Гостями заинтересовались конкуренты. Стоит пересмотреть контракт с турагентством».
Женщина тяжело вздохнула. «Накаркала, коза», - подумала она про сестру, невесело усмехнувшись.
Можайск, Московская область. Вторник, 14.07. 19.30
Полковник Семченко читал рапорт командира спецгруппы, и лицо его все больше хмурилось. Капитан Логинов бесстрастно сидел напротив него. Командиром группы был именно он, ему была доверена первая акция «Айсберга». И в принципе задача была выполнена, но не его группой. И именно это беспокоило и Логинова и Семченко. Третья сила, причем - сила бесконтрольная и необъяснимая. Капитан до сих пор не мог понять, как его ребята, мастера вторжения и похищения, диверсанты экстра-класса, смогли упустить того парня, что легко положил всю группу боевых пловцов секты, нацелившихся на сборище святых отцов в монастыре на берегу озера Ильмень.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
- А что, - отсмеявшись, вкрадчиво спросила она, - может, и ответишь взаимностью? Что по сравнению с Петюней Вадим? Так, середнячок. А тут - какая мощь черноземного духа, какие великорусские взлеты интеллекта! Только вообрази, что тебя ожидает! - тут Марта снова прыснула.
Мирдза покачала головой.
- Ох, - показно недобро поглядела она на сестру, - разложу я тебя все в тех же сермяжных традициях поперек лавки да всыплю по заднице, чтобы думала, что болтаешь.
- А я что? - сложив губки бантиком и невинно подняв взгляд к потолку, ответила девушка. - Я - ничего. Уж и нельзя ничего сказать-то. Деспотизм и культ личности.
Она подняла с полу подушку, отряхнула ее, подошла и плюхнулась на кровать рядом с Мирдзой. Пружины жалобно взвизгнули. Обняв подушку, как плюшевого медвежонка в детстве, положив подбородок на нее, Марта грустно поглядела на сестру. Тихо спросила:
- Все ждешь?
Мирдза кивнула.
- Жду. Сама знаю, что дура, но все-таки жду. Смешно, правда?
Марта отрицательно покачала головой и вытащила из пачки, лежавшей на тумбочке, сигарету. Прикурила, сделала пару неумелых затяжек и передала сигарету сестре.
- Не смешно. Я как погляжу на всех этих мальчонок, что вокруг тебя и меня вьются - что здесь, что в Риге, - тошно становится. Волей-неволей сразу Вадима вспоминаешь. Знаешь, я даже завидую тебе. Да не смейся ты! Я ж в него еще тогда втрескалась, по-детски, ясное дело. Сама посуди - крут, умен, симпатичен; из такой заварухи нас вытащил. Я как вспомню тот подвал, рожи эти уголовные, - девушку передернуло, и она крепче прижала к себе подушку, словно отгораживаясь ею от призраков из воспоминаний. Мирдза обняла сестру, а та продолжала говорить: - И со мной возился, да как! Не всякий брат стал бы возиться. И Витьку напрягал, чтобы тот меня обихаживал. А вот самое смешное, что он вернется к тебе. Он ведь без тебя жить не может. Правда, правда, не мотай головой. Я же все его письма читала, всегда по параллельному телефону подслушивала, когда он тебе звонил. Вернется он, никуда не денется. Ай! Ухо-то отпусти, больно же!
Мирдза легко потянула сестру за ухо.
- Вот, значит, как? - ехидно спросила она. - У меня же в доме перлюстратор живет. И что, много всего повычитала?
Марта засопела.
- Ну, много, - буркнула она. - Я ее утешаю, а она меня - за ухо. Нечестно. К тому же - это уже прошедшая детская влюбленность. Понимать надо.
Мирдза расцеловала девушку в обе щеки.
- Эх ты, утешительница! Самое смешное, что я тебе верю.
- А знаешь, - вдруг совершенно непоследовательно отозвалась Марта, - как мне обрыдла такая жизнь. Прячемся, прячемся, в какой-то медвежий угол залезли. Домой хочу!
- Нельзя сейчас в Ригу, - вздохнула Мирдза, - ищут нас там.
- А я что, про Ригу разве говорила? - дернула плечом девушка и нахмурилась. - Да плевать мне, где жить. Лишь бы не надо было сидеть на чемоданах, готовым в любой момент сорваться и бежать куда глаза глядят. Дом, а не место. Дом, где есть ты, Вадим и… покой, что ли?
Мирдза крепче прижала к себе сестру.
- Будет у нас и дом, и покой. Все будет.
Так они просидели долго. Мирдза вынула из сумки бутылку массандровского портвейна, ножницами срезала пластиковую пробку и отхлебнула большой глоток прямо из горлышка. Протянула бутылку сестре. Они молчали, передавая друг другу бутыль, пока она не опустошилась.
В дверь деликатно постучали.
- Да, - отозвалась Марта. В комнату вошел Кирилл Степанович, начальник базы. Он огляделся, кашлянул и вдруг хитро улыбнулся.
- Как насчет пожаловать ко мне на наливочку и преферанс? Жена моя изваяла отличных пельменей и ждет дорогих гостей.
- Ну, отчего же и нет? - ответила Мирдза. - Правда, под пельмени нужно… - она потянулась к сумке за резервной фляжкой «Smirnoff», но Степаныч замахал руками.
- Ни в коем случае! У меня есть отменнейший самогончик, чистенький, как слеза младенца. Тройная перегонка и очистка, уж не побрезгуйте.
- Верим исключительно на слово и самогоночки вашей попробуем, - тотчас же встряла Марта. Мирдза скептически поглядела на нее.
- А кое-кому пить крепкие напитки вообще рано.
- Я тебе потом расскажу, какой пакостью меня Вовчик угощал, - быстро и тихо по-латышски ответила девушка. - Так что мне - можно.
Незаметно для Степаныча Мирдза показала кулак.
- Невежливо переходить на язык, непонятный кому-либо из присутствующих, - наставительно произнесла она по-русски. - Извините, Кирилл Степанович.
- Ничего, - отозвался тот по-латышски, правда, с ужасным акцентом. - Я знаю с полдюжины языков бывшего Союза. Вовка - это не Махин? Я ему уши пооткручу, чтоб не предлагал девушкам бурду, которую гонит его отец. Прошу ко мне.
Мирдза рассмеялась, глядя на оторопевшую Марту, и встала с кровати, прихватила с вешалки полиэтиленовый дождевик, шагнула за порог комнаты следом за Степанычем. С небольшим опозданием за ней последовала и сестра.
Через час, насладившись пельменями, которые Катя, жена Степаныча, готовила воистину божественно, чистейшим пятидесятиградусным самогоном и неспешной беседой, честная компания села писать пулю. Кирилл и Катя были отличными игроками и достойными противниками, Мирдза получала от игры большое удовольствие. Марта же, как всегда, халявила, и ее «гора» угрожающе росла. «Ох, не на деньги хоть играем», - подумала Мирдза, очередной раз заглянув в роспись.
После пятого мизера с «паровозиком» аж на пять взяток Степаныч удалился на минуту в кабинет. Вышел оттуда чернее тучи и молча, кивком, предложил Мирдзе идти за ним. Подведя молодую женщину к столу в кабинете, он все так же молча ткнул пальцем в экран монитора своего «Пентиума». Чуть наклонившись к компьютеру, Мирдза прочитала на экране: «Гостями заинтересовались конкуренты. Стоит пересмотреть контракт с турагентством».
Женщина тяжело вздохнула. «Накаркала, коза», - подумала она про сестру, невесело усмехнувшись.
Можайск, Московская область. Вторник, 14.07. 19.30
Полковник Семченко читал рапорт командира спецгруппы, и лицо его все больше хмурилось. Капитан Логинов бесстрастно сидел напротив него. Командиром группы был именно он, ему была доверена первая акция «Айсберга». И в принципе задача была выполнена, но не его группой. И именно это беспокоило и Логинова и Семченко. Третья сила, причем - сила бесконтрольная и необъяснимая. Капитан до сих пор не мог понять, как его ребята, мастера вторжения и похищения, диверсанты экстра-класса, смогли упустить того парня, что легко положил всю группу боевых пловцов секты, нацелившихся на сборище святых отцов в монастыре на берегу озера Ильмень.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109