Хрен поговоришь спокойно. Бандитская пуля? - кивнул он на подвешенную к шее руку Сергея.
- Есть малешко.
- Пошли, на воздухе посидим, пивка попьем, - сказал Димка, подхватывая Сергея за локоть здоровой руки и увлекая за собой. - Нам только двадцати трех тридцати дождаться, а потом будет тебе раздача розовых слонов. Я-то завтра выходной, а ты? А, прости, тебя же отстранили.
- Быстро же, однако, ментовский беспроволочный телеграф работает, - покачал головой Ковалев. - Далеко идти-то?
- Нет, через дорогу. Вон, зонтики видишь? Туда. А насчет телеграфа - не скажи. Я тебе друг или просто поссать вышел? Вот и знаю. И про тебя, и про Иваныча, земля ему пухом. И про «Кресты».
Через пяток минут, заказав себе по паре горячих бутербродов и по два больших стакана «Калинкина», офицеры уселись за крайний небольшой столик под уютным зеленым зонтиком с надписью «Carlsberg». Видимо, Димку тут знали, так как им не пришлось стоять у стойки кафе-фургончика, а милая девушка, крашенная зачем-то в блондинку, все принесла им на подносике.
Отхлебнув пива, оба взялись за бутерброды. Ковалев набросился на них с жадностью голодной дворняги, так как с утра во рту не было ни маковой росинки. Богдан покачал головой и отдал ему свой второй бутерброд. Рядом с фургончиком стоял мангал, и умопомрачительно пахло шашлыками, но на ментовскую зарплату не сильно-то разгуляешься, и Сергею пришлось ограничиться бутербродами. Частично утолив - скорее приглушив - голод, он откинулся на спинку пластикового кресла и закурил. Димка грустно подмигнул и поднял стакан.
- Давай, за упокой Иваныча, - тихо произнес он. - Хотя по такому человеку лучше водки бы треснуть. Но это успеется. Земля ему пухом.
Ковалев выпрямился и тоже поднял стакан. Молча опорожнили посудины наполовину. Ковалев бросил окурок в мусорный бачок с надписью «Marlboro» по красному фону и тотчас же закурил новую. Димка - спортсмен-разрядник: каратист, пловец и парашютист - неодобрительно поглядел на него, но промолчал.
- Ты, Серый, помнится, про секту спрашивал, - после долгой паузы вполголоса заговорил он, - Как там ее - Синро Хикари. Бля, без бутылки и не выговоришь. Так зацепки кой-какие есть. В конце месяца мы проводили рейд вместе с УБНОНом. Парочку крупных дилеров выщемили. Представляешь, продают, суки, чистейший морфин в порошочке. Ребята из УБНОНа одного за жабры - тот колется. Купил, мол, крупную партию у такого-то. Имя, само собой, не назвал по причине полного незнания. Зато назвал адресок. - Богдан усмехнулся, видно, вспомнил что-то развеселое и хлебнул еще пивка. - Влетаем мы на этот адресок, - продолжил он. - Народу - тьма. Всех, понятно, вяжем. Полкило - представляешь? Полкило чистенького, как слеза, морфинчику. Бабок - море. Хлопцы хозяина за помидоры - как да что. Тот в молчанку играет. Ну, недолго ему дали в Зою Космодемьянскую играть, запрессовали. Тот - в сознанку. Взял там-то и там-то. Короче, по цепочке вышли на лабораторию. Я почему тебе все это рассказываю - во всех задержаниях сам участвовав Не видел бы - хрен поверил бы! До лаборатории взяли сорок семь кило! Сам видел, как ребята взвешивали. А лаба знаешь где? Хрен поверишь!
- Где-нибудь в Сосново, - холодно ответил Ковапев.
- Точно! - воскликнул Димка. - Молоток ты, Серый. Сам догадался или знал? Именно в Сосново.
- Не знал и не догадывался - вычислил, - отозвался Сергей. - Почувствуйте разницу. Но пока, кроме моей догадки - и то весьма эфемерной и в дело не подшиваемой, не вижу связи с сектой.
Димка со вкусом допил пиво и потянул к себе второй стакан.
- А ты не торопись. - лениво проговорил он. - Будет тебе и белка, будет и свисток. Времени сейчас, - он поглядел на часы, - всего только двадцать тридцать пять, так что три часика погоди. Кое-что и я тебе расскажу, но это так, мелочи. Виталька Рогозин вернется домой, мы пойдем на Братьев - и он тебе все выложит. Ждем-с первой звезды.
Он вальяжно раскинулся в жестковатом креслице. Ковалев тоже потянул к себе второй стакан, расправившись с первым. Закурил, поглядел на затянутое низкой облачностью небо. По зонту ударили первые слабые капли дождя. Улица Братьев Горкушенко в Новом Петергофе.
- А поганое же в этом году лето, - вдруг проворчал он, - То ли дело раньше… - и сам засмеялся своему стариковскому брюзжанию.
Улица Садовая, Санкт-Петербург. Среда, 1.07. 23:00
Вот чего Николай Николаевич не ожидал, так это того, что его пригласят на заседание Глав Синдиката и что штаб Синдиката находится в Питере. Он мог представить себе штаб где угодно - в Москве, Берлине, Лондоне, Париже. Да хоть в Новом Орлеане или Южно-Сахалинске, но почему-то не здесь.
Как гласит история Синдиката - по крайней мере, официальная внутренняя, - эта организация была основана в Санкт-Петербурге, в конце восемнадцатого века, как одна из масонских лож, увидевшая в аномале Сверхсущество будущего. По легендам, основал ее незабвенный граф Панин, слегка сбрендивший на старости лет, да еще начитавшись трудов, с позволения сказать, наперсницы престарелой Воронцовой-Дашковой - баронессы Штольц, непроходимой дуры, почитавшей себя великой натурософкой и анатомкой.
Кстати, история умалчивает, была ли между графиней и баронессой кроме духовной еще и лесбийская связь, хотя современники сходятся в одном - скорее да, чем нет. Но, так или иначе, ей удалось пронаблюдать за пойманным где-то в таежной глухомани у реки Вычегды и привезенным году этак в 1779-м в просвещенный Санкт-Петербург полуодичалым аномалом, которого местные жители называли «Ворса», хозяин леса, и панически боялись. Повязали это «чудо природы» суровые поморские мужики, у которых тот повадился переть припасы из закромов. Правда, в процессе борьбы Ворса покалечил половину мужского населения деревни, кое-кого даже убил. К исправнику он был доставлен полумертвым, так бы и сгнил на съезжей, ибо добиться от дикаря не удалось ничего, но какой-то самородок вывез его в клетке в Санкт-Петербург, надеясь заинтересовать Академию де сьянс.
Академия не нашла в одичалом человеке ничего сверхъестественного или нового - ибо таких найденышей исследовали в раже неофитства русских наук уже с десяток - и баронесса забрала его в свой зверинец, находившийся в имении где-то под Лугой, поместив между обычнейшим бурым мишкой и снежным барсом, супротив экзотического орангутанга. Видимо, решив, что лицезреть родственника дикарю будет приятно, - о родстве человека и обезьяны задумывались задолго до сэра Чарльза Дарвина.
Но единожды дикарь заговорил, да как! Отборнейшим черным матом, перемежая слова русские с тюркскими и малороссийскими, он обложил передразнивавшую его обезьяну. Прогуливавшихся в тот момент по зверинцу баронессу Штольц и юную княжну Коротаеву хватил скоропостижный обморок, а старый князь и барон застыли от изумления, подобно глупой и любопытной жене Лота.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
- Есть малешко.
- Пошли, на воздухе посидим, пивка попьем, - сказал Димка, подхватывая Сергея за локоть здоровой руки и увлекая за собой. - Нам только двадцати трех тридцати дождаться, а потом будет тебе раздача розовых слонов. Я-то завтра выходной, а ты? А, прости, тебя же отстранили.
- Быстро же, однако, ментовский беспроволочный телеграф работает, - покачал головой Ковалев. - Далеко идти-то?
- Нет, через дорогу. Вон, зонтики видишь? Туда. А насчет телеграфа - не скажи. Я тебе друг или просто поссать вышел? Вот и знаю. И про тебя, и про Иваныча, земля ему пухом. И про «Кресты».
Через пяток минут, заказав себе по паре горячих бутербродов и по два больших стакана «Калинкина», офицеры уселись за крайний небольшой столик под уютным зеленым зонтиком с надписью «Carlsberg». Видимо, Димку тут знали, так как им не пришлось стоять у стойки кафе-фургончика, а милая девушка, крашенная зачем-то в блондинку, все принесла им на подносике.
Отхлебнув пива, оба взялись за бутерброды. Ковалев набросился на них с жадностью голодной дворняги, так как с утра во рту не было ни маковой росинки. Богдан покачал головой и отдал ему свой второй бутерброд. Рядом с фургончиком стоял мангал, и умопомрачительно пахло шашлыками, но на ментовскую зарплату не сильно-то разгуляешься, и Сергею пришлось ограничиться бутербродами. Частично утолив - скорее приглушив - голод, он откинулся на спинку пластикового кресла и закурил. Димка грустно подмигнул и поднял стакан.
- Давай, за упокой Иваныча, - тихо произнес он. - Хотя по такому человеку лучше водки бы треснуть. Но это успеется. Земля ему пухом.
Ковалев выпрямился и тоже поднял стакан. Молча опорожнили посудины наполовину. Ковалев бросил окурок в мусорный бачок с надписью «Marlboro» по красному фону и тотчас же закурил новую. Димка - спортсмен-разрядник: каратист, пловец и парашютист - неодобрительно поглядел на него, но промолчал.
- Ты, Серый, помнится, про секту спрашивал, - после долгой паузы вполголоса заговорил он, - Как там ее - Синро Хикари. Бля, без бутылки и не выговоришь. Так зацепки кой-какие есть. В конце месяца мы проводили рейд вместе с УБНОНом. Парочку крупных дилеров выщемили. Представляешь, продают, суки, чистейший морфин в порошочке. Ребята из УБНОНа одного за жабры - тот колется. Купил, мол, крупную партию у такого-то. Имя, само собой, не назвал по причине полного незнания. Зато назвал адресок. - Богдан усмехнулся, видно, вспомнил что-то развеселое и хлебнул еще пивка. - Влетаем мы на этот адресок, - продолжил он. - Народу - тьма. Всех, понятно, вяжем. Полкило - представляешь? Полкило чистенького, как слеза, морфинчику. Бабок - море. Хлопцы хозяина за помидоры - как да что. Тот в молчанку играет. Ну, недолго ему дали в Зою Космодемьянскую играть, запрессовали. Тот - в сознанку. Взял там-то и там-то. Короче, по цепочке вышли на лабораторию. Я почему тебе все это рассказываю - во всех задержаниях сам участвовав Не видел бы - хрен поверил бы! До лаборатории взяли сорок семь кило! Сам видел, как ребята взвешивали. А лаба знаешь где? Хрен поверишь!
- Где-нибудь в Сосново, - холодно ответил Ковапев.
- Точно! - воскликнул Димка. - Молоток ты, Серый. Сам догадался или знал? Именно в Сосново.
- Не знал и не догадывался - вычислил, - отозвался Сергей. - Почувствуйте разницу. Но пока, кроме моей догадки - и то весьма эфемерной и в дело не подшиваемой, не вижу связи с сектой.
Димка со вкусом допил пиво и потянул к себе второй стакан.
- А ты не торопись. - лениво проговорил он. - Будет тебе и белка, будет и свисток. Времени сейчас, - он поглядел на часы, - всего только двадцать тридцать пять, так что три часика погоди. Кое-что и я тебе расскажу, но это так, мелочи. Виталька Рогозин вернется домой, мы пойдем на Братьев - и он тебе все выложит. Ждем-с первой звезды.
Он вальяжно раскинулся в жестковатом креслице. Ковалев тоже потянул к себе второй стакан, расправившись с первым. Закурил, поглядел на затянутое низкой облачностью небо. По зонту ударили первые слабые капли дождя. Улица Братьев Горкушенко в Новом Петергофе.
- А поганое же в этом году лето, - вдруг проворчал он, - То ли дело раньше… - и сам засмеялся своему стариковскому брюзжанию.
Улица Садовая, Санкт-Петербург. Среда, 1.07. 23:00
Вот чего Николай Николаевич не ожидал, так это того, что его пригласят на заседание Глав Синдиката и что штаб Синдиката находится в Питере. Он мог представить себе штаб где угодно - в Москве, Берлине, Лондоне, Париже. Да хоть в Новом Орлеане или Южно-Сахалинске, но почему-то не здесь.
Как гласит история Синдиката - по крайней мере, официальная внутренняя, - эта организация была основана в Санкт-Петербурге, в конце восемнадцатого века, как одна из масонских лож, увидевшая в аномале Сверхсущество будущего. По легендам, основал ее незабвенный граф Панин, слегка сбрендивший на старости лет, да еще начитавшись трудов, с позволения сказать, наперсницы престарелой Воронцовой-Дашковой - баронессы Штольц, непроходимой дуры, почитавшей себя великой натурософкой и анатомкой.
Кстати, история умалчивает, была ли между графиней и баронессой кроме духовной еще и лесбийская связь, хотя современники сходятся в одном - скорее да, чем нет. Но, так или иначе, ей удалось пронаблюдать за пойманным где-то в таежной глухомани у реки Вычегды и привезенным году этак в 1779-м в просвещенный Санкт-Петербург полуодичалым аномалом, которого местные жители называли «Ворса», хозяин леса, и панически боялись. Повязали это «чудо природы» суровые поморские мужики, у которых тот повадился переть припасы из закромов. Правда, в процессе борьбы Ворса покалечил половину мужского населения деревни, кое-кого даже убил. К исправнику он был доставлен полумертвым, так бы и сгнил на съезжей, ибо добиться от дикаря не удалось ничего, но какой-то самородок вывез его в клетке в Санкт-Петербург, надеясь заинтересовать Академию де сьянс.
Академия не нашла в одичалом человеке ничего сверхъестественного или нового - ибо таких найденышей исследовали в раже неофитства русских наук уже с десяток - и баронесса забрала его в свой зверинец, находившийся в имении где-то под Лугой, поместив между обычнейшим бурым мишкой и снежным барсом, супротив экзотического орангутанга. Видимо, решив, что лицезреть родственника дикарю будет приятно, - о родстве человека и обезьяны задумывались задолго до сэра Чарльза Дарвина.
Но единожды дикарь заговорил, да как! Отборнейшим черным матом, перемежая слова русские с тюркскими и малороссийскими, он обложил передразнивавшую его обезьяну. Прогуливавшихся в тот момент по зверинцу баронессу Штольц и юную княжну Коротаеву хватил скоропостижный обморок, а старый князь и барон застыли от изумления, подобно глупой и любопытной жене Лота.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109