– Нет, Дэвид! Я не готова к этому, потому что мой отец чувствует, что она жива.
Дэвид посмотрел на Милоша.
– Есть ли у вас какие-нибудь доказательства, которые подкрепляют вашу веру, мистер Кирмен? Может быть, в тюрьме вы тайно поддерживали с ней контакт? Я могу понять, почему до сих пор вы никогда не говорили об этом…
Милош покачал головой.
– Ничего. У меня никогда не было никаких известий о ней. Но моя вера основана не просто на глупых чувствах, мистер Уайнэнт. Раз моя жена отправила дочь в безопасное место, значит, сама она не видела причин уезжать в другую страну. Она осталась здесь. И, как я представляю себе, раз уж Кат потеряла все – мужа, ребенка, состояние и даже свою репутацию – то решила, что может отказаться также и от своей личности. Ведь она была актрисой, поэтому просто стала играть новую роль.
– Вполне приемлемая теория, но и только, – ответил Дэвид… Ведь у нас нет сценария, в котором сообщается ее новое имя, где она живет и чем занимается. У нас нет никаких доказательств, что, потеряв все, она не… решила расстаться также и с жизнью…
– Кат не такая женщина, которая стала бы убивать себя, – твердо произнес Милош.
– Ради Бога, Дэвид, – взорвалась Лари, – если бы у нас было хотя бы малейшее доказательство того, что она жива, я не пришла бы сюда и не стала бы просить…
Дэвид нетерпеливо вскочил с места.
– Лари, как твой друг я действительно хочу помочь тебе. Но отсутствие доказательств – это не единственное, что стоит на пути. В данный момент я окажу тебе большую услугу, если посоветую не только прекратить поиски… но и покинуть страну!
Его холодное предложение подействовало на Лари как удар электрическим током. Она выпрямилась, словно готовясь к битве.
– А с какой стати?
– Встретив Милоша Кирмена и окружив его заботой, ты тем самым открыто признала его своим отцом – его, а не Джина Ливингстона, – пояснил Дэвид. – Но если ты дочь двух чешских граждан, то твой статус американки оказывается под сомнением. Если власти прямо сейчас задержат тебя, для нас, возможно, наступит трудное время.
– Дэвид, это же просто смешно. Ведь они хотят, чтобы я работала на них.
– Ты думаешь, что для них советы по оформлению интерьера важнее политики?
– И все же я сомневаюсь, что мне грозит опасность. Ведь у меня американский паспорт!
– А чехи заявят, что ты получила его обманным путем. Раз уже установлено, что мистер Кирмен – твой отец, они получили преимущество. Если выяснятся факты из твоего прошлого, то тебе, в первую очередь, никогда не разрешат выехать из страны.
Он взглянул на Милоша, как бы прося у него помощи, чтобы защитить Лари.
– Вы ведь понимаете, в чем проблема, не так ли? Вы хорошо знаете, что нынешний режим не менее деспотический, чем тот, который обвинил вас в государственной измене. Есть признаки недовольства коммунистами, но это только заставляет власти проявлять большее беспокойство и быстрее подавлять протест. Если они решат мстить и наказать Лари за обман, чтобы другим было неповадно пытаться бежать из страны с фальшивыми документами, или захотят устроить какую-нибудь провокацию, мы окажемся в весьма затруднительном положении. Милош кивнул и спокойно ответил:
– И как скоро вы предлагаете Ларейне покинуть Чехословакию?
– При данных обстоятельствах, сэр, сегодня вечером, – ответил Дэвид.
Прежде чем Лари успела что-нибудь произнести, Милош встал.
– Благодарю вас, мистер Уайнэнт. Я в высшей степени ценю вашу озабоченность благополучием моей дочери.
Он протянул руку Дэвиду через стол, Дэвид поднялся.
Лари наблюдала этот обмен рукопожатием в оцепенении. В тот момент решалась ее судьба, и все же она была не в силах протестовать. Говоря за нее, Милош тем самым проявил отцовский авторитет, и она не посмеет своими действиями уязвить его гордость.
Дэвид проводил их до дверей кабинета.
– Мне жаль, что я не смог сделать для тебя больше, – сказал он Лари, когда она выходила.
И она знала, что он имел в виду не только поиски Кат.
* * *
Если бы Лари могла принимать решение одна, то она осталась бы. Но Милош и слышать не хотел об этом. Когда они вышли из американского посольства, он заметил на другой стороне черную «шкоду» и двух человек, сидевших на переднем сиденье. Еще один мужчина, казалось, ждал троллейбус на ближайшей остановке, однако, когда троллейбус подъехал, он не сел в него. Правда, Милош и не ожидал, что его оставят без наблюдения, и все же, когда он увидел команду, занимавшуюся слежкой, которая не прилагала ни малейших усилий, чтобы остаться незамеченной, это еще больше подтвердило опасения Дэвида.
– Мистер Уайнэнт прав, – произнес Милош позже, когда они сидели в кафе «Славия». За неделю это было их третье посещение самого большого и старого кафе в Праге. Оно по-прежнему оставалось излюбленным местом встреч актеров, певцов, юных музыкантов из консерватории, а также литераторов в беретах и с сигаретами в зубах. В «Славии» было шумно из-за оживленных бесед, пылких прощаний и приветствий друзей и влюбленных. Милош подумал, что богемная атмосфера хоть немного отвлечет Лари от грустных мыслей, о необходимости отъезда.
Однако его надежды не оправдались. Она была в отчаянии. Лари еще никогда полностью не теряла контроль над своими чувствами. Много перемен ей пришлось пережить в жизни. И все же теперь Лари не могла сдержать слезы.
– Я только что нашла тебя! Позволь мне остаться! Они мне ничего не сделают, а если и решатся, то я примирюсь с последствиями.
– Ларейна, дорогая… Не совершай ошибку, тебе действительно может грозить опасность. Ведь нам до сих пор не известна судьба твоей матери. Кто знает, исчезла ли она по собственной воле или ей… помогли?
Милош подождал секунду, чтобы его слова отложились в ее сознании.
– Сейчас самое важное не допустить, чтобы жертва, которую она принесла ради тебя, была напрасной. Она хотела дать тебе лучшую жизнь и сделала это. Ты должна вернуться в Америку!
– Если только ты поедешь со мной!
Он грустно улыбнулся.
– Ты же знаешь, что это невозможно.
– На границе должно же быть какое-нибудь место…
– Milacek, – сказал он, использовав ласковое чешское слово, похожее по значению на слово «милая», – если бы это было так легко сделать, большинство столиков вокруг нас были бы пустыми.
Некоторое время они молчали. Наконец слезы Ларейны высохли, но прежде чем разговор возобновился, их внимание привлек высокий мужчина, внезапно возникший перед ними. Это был человек лет семидесяти, ссутулившийся, изможденный, в плохо сидящем плаще, с лохматыми космами длинных седых волос. Под мышкой он держал пачку беспорядочно сложенных листов. Он что-то застенчиво пробормотал по-чешски, обращаясь к Милошу.
В ответ Милош секунду пристально разглядывал его, а потом вскочил, тепло обнял его и похлопал по спине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159