Медсестра тут же начала осторожно вытирать полотенцем пот с лица Кат, продолжая говорить о ней.
– Я помню, когда первый раз увидела ее. Это случилось до войны. Я тогда была еще ребенком. Мой отец взял меня с собой посмотреть фильм, где она играла венскую шпионку, работавшую против Габсбургов…
– «Тени на луне», – произнес доктор, погружаясь в собственные воспоминания.
Он в то время учился на медицинском факультете и страстно увлекся самой блестящей молодой актрисой Чехии.
– Какую прекрасную шпионку она сыграла! – вздохнула медсестра. – Когда мы вышли из кинотеатра, я сказала отцу, что хочу стать такой, как она, когда вырасту.
– Актрисой? – спросил доктор.
– Нет, шпионкой.
Взволнованная воспоминаниями, медсестра снова привлекла внимание Карела Павлецкого.
– Радуйтесь, что не реализовали свои фантазии! Великая Де Вари не была столь благоразумна. Возможно, та роль и послужила началом ее собственной шпионской карьеры. Лучше бы она продолжала играть на сцене.
Внезапно Кат Де Вари вскрикнула. От нестерпимой боли она почти села на столе, а лицо исказила гримаса страдания.
Доктор схватил ее за локоть так, словно хотел спасти от падения в пропасть.
– Не надо больше, милая! Вы сдерживаетесь, а это вредно для ребенка. Перестаньте сопротивляться!
– Нет, не здесь… – всхлипывала она.
Но тело и мозг женщины уже не подчинялись ей. Ее гордость восставала против унизительного положения, но силы природы нельзя победить. Это ее ребенок, ее плоть и кровь, просился наружу, ему необходимо вырваться из темноты к свету. Она вцепилась в руки медсестры и начала тужиться.
В течение следующего получаса тишину нарушали только приглушенные ободряющие слова медсестры, стоны матери, напрягавшей все силы, и указания доктора.
– Вы все делаете хорошо… Скоро ваши страдания закончатся.
– Девочка или мальчик? – спросил Павлецки, стоя позади доктора.
– А почему вас это волнует? Если родится девочка, неужели вы оставите ее умирать на вершине горы, как делали варвары?
И снова чиновник не обратил внимания на колкость.
– Полагаю, от девочек меньше неприятностей.
– В таком случае, мои поздравления государству! Ваше желание исполнилось! – объявил доктор, когда младенец выскользнул прямо ему в руки.
Даже без стимулирующего шлепка по попке новорожденная начала громко пищать. Доктор перерезал пуповину, и медсестра взяла ребенка, чтобы искупать его в тазу с теплой водой.
– Итак, каков же ваш интерес в этом деле? Почему вы здесь? – спросил доктор, повернувшись к чиновнику.
Павлецки ответил:
– Как вы сами заметили, Катарина Де Вари – знаменитая личность. Неужели нам менее интересно посмотреть сцену родов с ее участием, ведь мы уже видели ее в роли Джульетты и Жанны Д'Арк.
Руки доктора сжались в кулаки, но ему совсем не хотелось увеличивать себе срок заключения, поэтому он не ударил этого сукина сына.
Медсестра с запеленутой малышкой снова подошла к столу и склонилась над матерью.
– У вас прекрасная дочь, Кат. Проснитесь и возьмите ее! – тихо произнесла она.
– Передайте младенца мне! – приказал Павлецки.
Он ринулся вперед, взял сверток из рук ошеломленной медсестры, потом стащил одеяльце и осмотрел ребенка.
– Все пальчики на ручках и ножках на месте. Хорошенькие маленькие коммунистические пальчики, я уверен. А теперь ее должна взять мать! – вскинулся доктор.
Медсестра протянула руки, чтобы передать девочку Катарине. Но Павлецки не выпускал ее. Холодный блеск появился в его глазах, когда он пристально смотрел на личико малютки. «Какое совершенное дитя!» – подумал он. Разумеется, он ожидал, что Кат Де Вари произведет на свет красавицу. Он планировал это…
– Ребенка действительно следует отдать матери, пан Павлецки! – настойчиво повторил доктор, возмущенный тем, что чиновник завладел младенцем. – Речь идет о здоровье новорожденной! – прибавил он, пытаясь воспользоваться правом врача.
Медсестра снова протянула руки. Наконец Павлецки отдач ей ребенка, и она положила его на грудь матери.
Кат Де Вари открыла глаза и при виде дочери они засияли, как прежде.
– Моя малышка! – прошептала она. – Добро пожаловать! Прости меня за то, что я принесла тебя сюда, в это проклятое место! Но тебя ждет лучшая жизнь, не здесь, я знаю!
Павлецки откашлялся.
– Мы поможем ей в этом, мадам, можете быть уверены! Не обращая на него внимания, Кат продолжала тихонько разговаривать с малюткой.
– Моя Ларейна! – нежно произнесла она имя, которое выбрала заранее, если родится девочка. Так звали ее мать.
Трое людей, стоявших вокруг стола, наблюдали эту трогательную сцену, восхищались Кат, словно действие происходило не в тюремном лазарете, а в театре. Потом Павлецки резко отвел взгляд.
– Доктор, – твердо произнес он, – ребенок и мать могут оставаться в лазарете не более десяти дней. За это время девочка достаточно окрепнет, и ее можно будет перевести в приют для сирот.
Медсестра судорожно вздохнула и с жалостью посмотрела на мать. К счастью, Кат, казалось, была слишком поглощена дочерью и ничего не слышала.
– Неужели для этой крошки нельзя придумать чего-нибудь получше? – спросил доктор.
– Отец девочки умер, как и все остальные родственники.
– Но ведь ее мать не будет вечно оставаться в заключении, Павлецки! Неужели у ребенка нет шансов быть?..
– Никаких! – отрезал Павлецки. Потом вяло прибавил – Она – враг народа.
– Но ей десять минут от роду! – с иронией заметил доктор.
– Я говорю о матери, – сухо парировал Павлецки. – Хотя это практически равнозначно.
Он подошел к двери лазарета, остановился и предостерегающе указал на доктора пальцем.
– Десять дней! – повторил он и вышел за дверь. Доктор посмотрел на Кат Де Вари и встретил ее тревожный взгляд. Он подошел к столу.
– Не беспокойтесь об этом, мадам! Сегодня вы уже совершили одно чудо. Кто знает, что принесет нам завтрашний день?
Правда, что может вселить в нее надежду? Он вспомнил другую женщину, которая тоже родила своего ребенка в тюрьме и, зная, какая судьба его ожидает, не вынесла душевной муки и убила ребенка, а потом лишила жизни и себя.
Но, к удивлению врача, Кат улыбнулась ему, улыбнулась такой восхитительной милой улыбкой, будто впервые выступала в роли одной из тех инженю, которых играла блистательно.
– Не нужно беспокоиться, доктор! – сказала она. – У меня все будет прекрасно, уверяю вас! Мою Ларейну не заберут у меня надолго. Что бы ни случилось, я разыщу ее!
Он размышлял, было ли это проявлением мужества с ее стороны или она начинала сходить с ума. Что это – клятва ясновидящей или обещание, которое невозможно исполнить, заимствованное из какой-нибудь прошлой роли в романтической пьесе?
Как бы там ни было, он согласился с ней и одарил ее улыбкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159