Лучше было бы оставить ее в покос еще на некоторое время, подумал он, вспомнив о том, какую истерику закатила она в аэропорту. Девочка пронзительно закричала при виде Майка и попыталась убежать обратно к самолету. Женщина из Госдепартамента, прилетевшая вместе с ней из Праги, объяснила ему ее поведение:
– Это все из-за вашей черной шоферской униформы. Ларейна приняла вас за сотрудника тайной полиции.
Желая успокоить ребенка, Майкл поспешно сорвал черную фуражку и отшвырнул ее прочь, а потом снял и пиджак. Он стащил бы с себя и брюки, если бы это было необходимо, но к тому времени переводчица уже убедила девочку, что Майкл Гилфиллан не из тайной полиции. И, конечно же, шутовское поведение шофера и его обаятельная улыбка окончательно развеяли ее опасения.
Бедный ребенок, думал Майк, рассматривая ангельское личико девочки. Судя по тому немногому, что он знал о ее судьбе, неудивительно, почему она не доверяет людям. Переводчица из Госдепартамента вкратце рассказала Майку историю девочки, прежде чем передать ее на его попечение. С самого рождения Ларейну растили функционер-коммунист и его жена, которые забрали малютку из тюремной больницы, где она родилась, разлучив с матерью. Поэтому когда правительство Соединенных Штатов заявило, что девочка, как дочь американского гражданина, имеет право на репатриацию, ее мировосприятию был нанесен чувствительный удар. После многомесячного сопротивления чешские власти в конце концов выпустили девочку из страны и не стали оправдывать действия своего функционера, так как он поступил вопреки всем законам.
Переводчица заметила Майку, что, учитывая все пережитое, юная Ларейна находится в прекрасном состоянии. Было время, когда она находилась в подавленном настроении или принималась плакать. Сейчас девочка более общительна и гораздо спокойнее, чем несколько недель назад.
Интересно, как она будет себя чувствовать дальше, думал Майк. Он так и не услышал до конца историю ее настоящей матери. Была ли она еще в тюрьме или уже на свободе? Наверное, женщина добровольно отдала свою дочь, чтобы ее вырастили в Америке. А где ее отец? Майк подозревал, что отцом девочки был племянник его хозяйки. Иначе с какой стати ребенка прислали именно к ним? Но у Джина Ливингстона была беспокойная жизнь. Он ездил по всему свету, и в любое время суток его могли вызвать в Белый дом.
Майк вышел из машины, бросил последний взгляд через окно «роллс-ройса» на спящего ребенка и направился в особняк.
Анита прислушивалась к шуму автомобиля, подъезжавшего к дому по усыпанной гравием дорожке. Она поспешила в вестибюль, и как раз в этот момент появился Майк.
– Она заснула в машине, миссис, – сказал он. – Я подумал, что, прежде чем вы встретитесь с ней, вам следует узнать, с кем вы будете иметь дело.
– Ох! Она что, раздражительна? С ней трудно справиться?
– Нет. Она кажется ангелом.
И Майк рассказал все, что узнал о девочке.
Анита нахмурилась. Хватало уже и того, что ее племянник выставил свою личную жизнь на всеобщее обозрение, отправив к ней незаконнорожденную дочь. Более непростительным ей казалось то, что сам он не пожелал приехать в Ньюпорт, чтобы взять часть ответственности на себя.
– Полагаю, что нам ничего другого не остается, как попытаться окружить ее теплом и заботой, – заключила она. – Проведи девочку в дом, Майк. Я встречусь с ней в библиотеке.
Это была одна из самых маленьких и уютных комнат в доме. Стены ее от пола до потолка закрывали книжные полки, а в углу стоял столик для игр. Кругом были расставлены старинные игровые автоматы, коллекционированием которых увлекался покойный муж Аниты.
Там был также телевизор. Он работал, когда Майк ввел девочку в комнату, звук был приглушен. Аните не хотелось пропускать речь президента Кеннеди. Казалось, в тот момент он действительно собирается объявить русским войну и ракеты будут запущены.
Очевидно, испугавшись, Ларейна замешкалась у порога. Встав напротив камина, который она велела затопить, чтобы комната выглядела более приветливой, Анита кивком поманила девочку к себе. Майк вышел, тихонько закрыв за собой двустворчатые двери.
Ошеломленная красотой маленькой девочки, Анита постепенно обрела дар речи.
– Vitam vas, Ларейна! – проговорила она наконец. Произнеся приветственную фразу, пожилая дама отступила назад от украшавшей вход гирлянды из флажков.
– D?kuji, pani, – серьезно ответила Ларейна. Что означало «спасибо».
– Mela isi prijemnou cestu? – спросила Анита, интересуясь, как прошло путешествие.
Это выражение она узнала от Джина.
– Ano, madam, mela.
Свой утвердительный ответ девочка сопроводила легким реверансом.
Наступила тишина. Как же они выйдут из положения, думала Анита. Возможно, лучше всего было бы использовать способ, который предложила ей кухарка Мэри.
– Вы только накормите эту милую малышку чем-нибудь очень вкусненьким, мэм, а все остальное получится само собой! – посоветовала ей кухарка.
– Ты голодна? – спросила Анита, указав себе на живот. У нас есть замечательный veprova pecen? и Kysel? zeli.
Рецептам гуляша и других блюд из свинины ее снабдил Джин.
– Ne, madam, – ответила Ларейна, покачав головой. Наступила еще одна неловкая пауза. Тут Анита увидела, что на экране телевизора появилось лицо Кеннеди. Прибавив громкость, она уселась на софу и похлопала по месту рядом с собой. Ларейна приняла приглашение и села.
– Пре-зе-е-дент Кеннеди, – произнесла она.
В течение следующего получаса старушка и девочка сидели рядом, а в это время президент сообщил, что он поставил господину Хрущеву ультиматум: либо тот уберет с Кубы свои ракеты, либо столкнется с самыми серьезными последствиями. Анита украдкой бросила взгляд на Ларейну. Ее поразило, как пристально разглядывала она президента. Иногда ее рот пытался произнести какое-нибудь сказанное им слово, и она пыталась почувствовать его у себя на губах: «Вашингтон…» «Куба…» «мои друзья американцы…»
Какая смышленая и любознательная девочка, подумала Анита. Она быстро выучит язык.
Речь закончилась, и Анита выключила телевизор. Следующие несколько дней, когда весь мир с замиранием сердца будет ждать, уступит ли Хрущев под давлением Кеннеди, принесут немало страхов и волнений. Но на Аниту присутствие Ларейны действовало благотворно. В этот момент мир для девочки был еще более ужасным, и все же, очевидно, она сохранила присутствие духа и надежду.
– Давай покушаем! Я уверена, у тебя появится аппетит, – сказала Анита.
Когда они совершали долгий путь через огромный дом в столовую, Ларейна вдруг задала какой-то вопрос. Анита беспомощно пожала плечами, но девочка повторила его, как будто была уверена, что ее поймут.
Анита разобрала только два слова: «Элвис Пресли» Она предположила, что в этом и заключался главный интерес девочки к Америке, и мысленно отметила, что нужно купить для Ларейны какие-нибудь пластинки и стереофонический проигрыватель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159
– Это все из-за вашей черной шоферской униформы. Ларейна приняла вас за сотрудника тайной полиции.
Желая успокоить ребенка, Майкл поспешно сорвал черную фуражку и отшвырнул ее прочь, а потом снял и пиджак. Он стащил бы с себя и брюки, если бы это было необходимо, но к тому времени переводчица уже убедила девочку, что Майкл Гилфиллан не из тайной полиции. И, конечно же, шутовское поведение шофера и его обаятельная улыбка окончательно развеяли ее опасения.
Бедный ребенок, думал Майк, рассматривая ангельское личико девочки. Судя по тому немногому, что он знал о ее судьбе, неудивительно, почему она не доверяет людям. Переводчица из Госдепартамента вкратце рассказала Майку историю девочки, прежде чем передать ее на его попечение. С самого рождения Ларейну растили функционер-коммунист и его жена, которые забрали малютку из тюремной больницы, где она родилась, разлучив с матерью. Поэтому когда правительство Соединенных Штатов заявило, что девочка, как дочь американского гражданина, имеет право на репатриацию, ее мировосприятию был нанесен чувствительный удар. После многомесячного сопротивления чешские власти в конце концов выпустили девочку из страны и не стали оправдывать действия своего функционера, так как он поступил вопреки всем законам.
Переводчица заметила Майку, что, учитывая все пережитое, юная Ларейна находится в прекрасном состоянии. Было время, когда она находилась в подавленном настроении или принималась плакать. Сейчас девочка более общительна и гораздо спокойнее, чем несколько недель назад.
Интересно, как она будет себя чувствовать дальше, думал Майк. Он так и не услышал до конца историю ее настоящей матери. Была ли она еще в тюрьме или уже на свободе? Наверное, женщина добровольно отдала свою дочь, чтобы ее вырастили в Америке. А где ее отец? Майк подозревал, что отцом девочки был племянник его хозяйки. Иначе с какой стати ребенка прислали именно к ним? Но у Джина Ливингстона была беспокойная жизнь. Он ездил по всему свету, и в любое время суток его могли вызвать в Белый дом.
Майк вышел из машины, бросил последний взгляд через окно «роллс-ройса» на спящего ребенка и направился в особняк.
Анита прислушивалась к шуму автомобиля, подъезжавшего к дому по усыпанной гравием дорожке. Она поспешила в вестибюль, и как раз в этот момент появился Майк.
– Она заснула в машине, миссис, – сказал он. – Я подумал, что, прежде чем вы встретитесь с ней, вам следует узнать, с кем вы будете иметь дело.
– Ох! Она что, раздражительна? С ней трудно справиться?
– Нет. Она кажется ангелом.
И Майк рассказал все, что узнал о девочке.
Анита нахмурилась. Хватало уже и того, что ее племянник выставил свою личную жизнь на всеобщее обозрение, отправив к ней незаконнорожденную дочь. Более непростительным ей казалось то, что сам он не пожелал приехать в Ньюпорт, чтобы взять часть ответственности на себя.
– Полагаю, что нам ничего другого не остается, как попытаться окружить ее теплом и заботой, – заключила она. – Проведи девочку в дом, Майк. Я встречусь с ней в библиотеке.
Это была одна из самых маленьких и уютных комнат в доме. Стены ее от пола до потолка закрывали книжные полки, а в углу стоял столик для игр. Кругом были расставлены старинные игровые автоматы, коллекционированием которых увлекался покойный муж Аниты.
Там был также телевизор. Он работал, когда Майк ввел девочку в комнату, звук был приглушен. Аните не хотелось пропускать речь президента Кеннеди. Казалось, в тот момент он действительно собирается объявить русским войну и ракеты будут запущены.
Очевидно, испугавшись, Ларейна замешкалась у порога. Встав напротив камина, который она велела затопить, чтобы комната выглядела более приветливой, Анита кивком поманила девочку к себе. Майк вышел, тихонько закрыв за собой двустворчатые двери.
Ошеломленная красотой маленькой девочки, Анита постепенно обрела дар речи.
– Vitam vas, Ларейна! – проговорила она наконец. Произнеся приветственную фразу, пожилая дама отступила назад от украшавшей вход гирлянды из флажков.
– D?kuji, pani, – серьезно ответила Ларейна. Что означало «спасибо».
– Mela isi prijemnou cestu? – спросила Анита, интересуясь, как прошло путешествие.
Это выражение она узнала от Джина.
– Ano, madam, mela.
Свой утвердительный ответ девочка сопроводила легким реверансом.
Наступила тишина. Как же они выйдут из положения, думала Анита. Возможно, лучше всего было бы использовать способ, который предложила ей кухарка Мэри.
– Вы только накормите эту милую малышку чем-нибудь очень вкусненьким, мэм, а все остальное получится само собой! – посоветовала ей кухарка.
– Ты голодна? – спросила Анита, указав себе на живот. У нас есть замечательный veprova pecen? и Kysel? zeli.
Рецептам гуляша и других блюд из свинины ее снабдил Джин.
– Ne, madam, – ответила Ларейна, покачав головой. Наступила еще одна неловкая пауза. Тут Анита увидела, что на экране телевизора появилось лицо Кеннеди. Прибавив громкость, она уселась на софу и похлопала по месту рядом с собой. Ларейна приняла приглашение и села.
– Пре-зе-е-дент Кеннеди, – произнесла она.
В течение следующего получаса старушка и девочка сидели рядом, а в это время президент сообщил, что он поставил господину Хрущеву ультиматум: либо тот уберет с Кубы свои ракеты, либо столкнется с самыми серьезными последствиями. Анита украдкой бросила взгляд на Ларейну. Ее поразило, как пристально разглядывала она президента. Иногда ее рот пытался произнести какое-нибудь сказанное им слово, и она пыталась почувствовать его у себя на губах: «Вашингтон…» «Куба…» «мои друзья американцы…»
Какая смышленая и любознательная девочка, подумала Анита. Она быстро выучит язык.
Речь закончилась, и Анита выключила телевизор. Следующие несколько дней, когда весь мир с замиранием сердца будет ждать, уступит ли Хрущев под давлением Кеннеди, принесут немало страхов и волнений. Но на Аниту присутствие Ларейны действовало благотворно. В этот момент мир для девочки был еще более ужасным, и все же, очевидно, она сохранила присутствие духа и надежду.
– Давай покушаем! Я уверена, у тебя появится аппетит, – сказала Анита.
Когда они совершали долгий путь через огромный дом в столовую, Ларейна вдруг задала какой-то вопрос. Анита беспомощно пожала плечами, но девочка повторила его, как будто была уверена, что ее поймут.
Анита разобрала только два слова: «Элвис Пресли» Она предположила, что в этом и заключался главный интерес девочки к Америке, и мысленно отметила, что нужно купить для Ларейны какие-нибудь пластинки и стереофонический проигрыватель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159