- На стадии идеи. Начинать надо с нуля.
- А если ничего не выйдет? Ведь должна быть концепция, какое-то принципиальное отличие от государственной школы. А не просто перегруженный учебный план.
- Там много чего должно быть. Забот невпроворот. Так что подумайте… Зато уж будете в самой гуще событий! Если надумаете, вот вам его визитка. Сошлетесь на меня.
Он собирался еще что-то объяснить, но тут дверь распахнулась, и на пороге возникла высокая рыжеволосая девушка в ярко-красной короткой дубленке. „
- Вы Марина Ильинична? - спросила она. - Можно к вам?
- Можно, можно, - засуетился Рыдзинский. - Заходите. - Он встал, уступая ей место у моего стола. - Пожалуйста.
Девушка подошла поближе, и я увидела, что ей не двадцать пять, как мне показалось вначале, а ровно на десять лет больше. И еще я заметила под огненной шапкой блеклые сероватые волосы, чуть отросшие от корней.
Она положила на колени красные кожаные перчатки и подняла на меня изумительные голубые глаза:
- Моя фамилия Ермакова. Ермакова Алла Викторовна. Я сразу должна перед вами извиниться, скорее всего, ничего ценного мои заметки не содержат… Видите ли, я не специалист в педагогике. В свое время закончила институт иностранных языков, вышла замуж, уехала в Европу и там никогда не работала. Но иногда давала уроки русского. Почти бесплатно. Просто чтобы хоть что-то делать. Моими учениками в основном были дети, чаще всего - дети эмигрантов, которые хотели, чтобы ребенок не просто умел болтать по-русски, но и писал, читал… чтобы не потерял связь с родной культурой.
А потом жизнь повернулась так, что я снова оказалась в Москве, случайно прочитала ваш номер, и мне захотелось рассказать о своем опыте, хотя он не слишком серьезный и ценный… - Она улыбнулась, будто шутила над собой и приглашала меня разделить шутку.
- Зачем же вы так о себе? Дело вовсе не в специальном образовании! Хотя разве у вас в институте не было психологии?
- Была. И читал Рыдзинский. - Она засмеялась: - Мы в него были влюблены всей группой! Я поэтому и пришла сюда. Посмотрите мой материал?
- Конечно, посмотрю. - Я убрала в ящик стола ее дискету, записала телефон. - Хотите кофе?
- С удовольствием. - Она опять широко улыбнулась, словно озарила комнату.
Традицию поить кофе симпатичных авторов завела Ольга - у нас были не только сахар, лимон и сладости, но и специальные гостевые чашки.
- Знаете, - говорила Алла за кофе, - я не могу оценить, хорошо или плохо то, что я написала. И я совсем не знаю степени разработанности проблемы. Может, по этому поводу все уже сказано… Но я подумала: мне уже тридцать семь лет, детей нет, с мужем разошлась, пора кем-нибудь становиться!
- Но вы знаете языки, жили за границей… Вы можете быть востребованы в этом качестве.
- Это значит ходить на службу, улыбаться стоматологической улыбкой и весь день чирикать: - Can I help you? Would you like to have a cup of tea? <Я могу вам помочь? Может, чашечку чая?> Ни за что!
- Зато это по-другому оплачивается. Вы знаете, какие здесь гонорары?
- Гонорары? Нет, не знаю.
- И вас не интересует?
- Интересует, конечно. Но об этом после. Вдруг моя статья покажется вам смешной.
- Не переживайте. По мнению Бориса Григорьевича, чем больше разных подходов к проблеме, тем лучше. Читатели сами выберут созвучный им. А задача редакции - высказать свою точку зрения.
- Ну, вы и дипломат, Марина Ильинична! Давно вы здесь?
- Меньше года. И уже уходить собираюсь.
- Почему?
- Мне скоро тридцать шесть - пора кем-нибудь становиться.
- Вот уж не подумала бы, что вас мучат те же проблемы…
- Да знаете, при всем разнообразии проблем их в общем немного: работа, дети, здоровье, любовь…
- А почему у вас любовь на последнем месте? - Алла живописно вытаращила глаза.
- Потому что решение этой проблемы в наименьшей степени зависит от нас! Не можешь изменить ситуацию - измени отношение к ней.
- То есть вы сознательно ставите ее на последнее место?
Я рассмеялась:
- А что остается?
- Вы серьезно?
- По обстоятельствам. То серьезно, то смехом. Но все время пытаюсь убедить себя. Знаете, сколько сил уходит?!
Алла допила кофе, отодвинула чашку.
- Оригинальная философия! А куда вы уходите, если не секрет?
- В школу, скорее всего.
- В обыкновенную школу?
- Есть еще вариант: в необыкновенную. В загородную школу-пансион.
- Это вам подойдет больше, - довольно бесцеремонно заявила она.
И с чего это я с ней разоткровенничалась?
- Посмотрим, подойдет - не подойдет. - Я поспешила закончить разговор. - Пока все неопределенно.
- Я желаю вам успехов. - Она опять улыбнулась своей небесной улыбкой. - Надеюсь, вы не забудете про мою статью?
После ухода Аллы я принялась дозваниваться в Благовещенск. Автора статьи не было дома, его ждали с минуты на минуту. Я оставила телефон редакции, попросила перезвонить в течение часа.
- Обязательно! - вкрадчиво ответил молодой женский голос.
«Тоже мне соратница мужа, Ольга Сократовна Чернышевская», - с неожиданным раздражением подумала я.
Придется торчать в редакции еще час, до шести. Я посмотрела в окно. Как прибавился день! В половине шестого еще светло. Скоро весна. Как обычно, весна после зимы. Как в прошлом году… Тогда была настоящая весна, а теперь так, смена погодных условий.
Нет, это невозможно! И принес же черт эту Аллу! Какой-то дурацкий разговор за кофе так глупо выбил меня из колеи, лишил душевного равновесия. Сиди тут теперь перед телефоном, жди, когда этот Чернышевский соизволит откликнуться. Я еще помедлила, потом сняла трубку и стала набирать номер на Каменщиках.
Сейчас я скажу ему все. Что я не в силах , без него жить, дышать, что я устала, измучилась!.. Хорошо, пусть жена, пусть три жены, уж лучше так, чем никак.
Трубку не брали. Без пятнадцати шесть, понятно, его нет дома. Пусть! Позвоню на мобильный. Я схватила трубку, набрала первые три цифры - и вдруг испугалась. Нет. Нет, нет. Сейчас может рухнуть последняя надежда. Где-то далеко, в душе, в подсознании, я уверена, он все еще любит меня. Что все дело в обстоятельствах. А вдруг он скажет что-то совсем другое? Как я буду тогда? Я опустила трубку на рычаг, и телефон мгновенно зазвонил.
- Алло! - истерически закричала я. Мягкий мужской голос с провинциальным акцентом изъявлял готовность приехать на конференцию в лабораторию Бориса Григорьевича Рыдзинского по первому требованию.
Глава 27
- Мам, ну куда ты так быстро? - -плаксиво тянет Илюшка.
Мы бежим по обледенелым грязным дворам, сокращая путь от дома до метро «Медведково». После оттепели снова подморозило; чтобы выдержать темп, не упав и не свернув шею, мне приходится смешно семенить на каблуках. Сын с трудом успевает за мной.
- Мам, а Ундина умерла? - Он напрягся, догнал меня.
Вчера мы были во МХАТе на «Ундине», из театра поехали обедать к Аньке и засиделись допоздна (мы не виделись с самого Нового года, с того грустного вечера, когда Анька помогала мне перевозить вещи с Каменщиков в Медведково).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55