Конец - делу венец».
Денис сложил шахматы в коробку и вышел, потушив свет. Мы сидели в разных углах комнаты, освещенные торшером, молчали. Потом я не выдержала:
- Ты останешься или уедешь?
- Я сделаю так, как ты хочешь.
- Я… Я не знаю, Давид.
- Ты должна этого хотеть…
Я снова испытала смятение… Два дня назад, лежа на этом диване, я в тоске звала Давида. И вот он здесь. Может, придется раскаиваться потом… Я вспомнила жгучее счастье сегодняшнего утра. Чему я так радовалась? Шубе? Ему! Его глазам, губам, прикосновениям, поцелуям… К тому же мы целый день развлекались за его счет. Такое поведение называется некрасивым словом.
- Оставайся, Давид…
- Ты уверена? Хорошо подумала?
- А нужно здесь думать? - раздираемая противоречиями, я резко встала, начала стаскивать с дивана подушки.
- Ты волнуешься, Марина? Напрасно. Ты Действительно дорога мне. - Он стоял совсем близко, не решаясь обнять. Потом, как тогда в лесу, осторожно погладил по волосам…
Он оказался удивительно чутким любовником. Мое отчуждение быстро исчезло. Горячая волна желания, поднимавшаяся откуда-то из глубины естества, мешалась с первозданной нежностью и грустью надвигающейся разлуки. Пары этого дивного коктейля кружили мне голову всю ночь… Никогда я не испытывала ничего подобного!!!
Под утро Давид задремал. Я лежала у него на плече, а за окном таяла бессонная ночь, уступая место рассвету. О, этот предрассветный час, многократно описанный и воспетый! Именно он расставляет все точки над «i» в отношениях любовников, причем последнее слово принадлежит обычно мужчине. Мне стало страшно. Смутно пронеслись в голове обрывки каких-то черно-белых фильмов, потом вдруг совсем некстати выплыл старый анекдот. Утром проститутка напоминает уходящему от нее офицеру: «А деньги?» - «Гусары денег не берут!»
Я рассмеялась - он очнулся от неглубоко го сна.
- Давид, - шепотом позвала я, стараясь скрыть свою предрассветную тревогу.
Он не ответил - только крепче обнял.
- Давид, - я растворялась в его объятьях, - когда самолет?
- В полвторого. - Он окончательно проснулся. - А выйду в полдесятого. В офис нужно заехать.
Комната стремительно наполнялась светом. Иногда время тянется, иногда летит. Сегодня Оно наступало. В семь я тихо выскользнула в коридор и спрятала вещи Давида подальше в шкаф. Потом приготовила чай, налила в термос, намазала бутерброды. За пятнадцать минут до выхода разбудила детей:
- Быстро вставайте! Я проспала.
Пока они умывались, рассовала бутерброды по рюкзакам.
- Мам, дай нам с Олегом на спрайт, чай - Илюшке.
Порывшись в кармане, я протянула какие-то деньги и с облегчением вздохнула, когда за сыновьями захлопнулась дверь. К счастью, мне торопиться некуда: с утра у моего класса английский, потом физкультура.
Из зеркала в ванной на меня глянуло бескровное лицо. Темные круги парадоксальным образом усиливали выразительность широко раскрытых зеленых глаз. Губы пылали. Вырез бирюзового халата был слишком глубок. И вообще в облике этой особы чувствовалась призывная уверенность, и даже смятая прическа не портила дела. Ночь с Додом превратила тихую домашнюю женщину в сексапильную оторву. А вдруг он испугается, увидев меня такой?
Я приняла душ, на лицо тонким слоем положила румяна, бледно-розовой помадой подкрасила губы и поспешила на кухню готовить наш первый с Давидом завтрак.
Глава 5
Череда морозных солнечных дней сменилась пасмурной оттепелью. Ночью лепил мокрый снег, а утром уже таяло. За окнами класса звенела капель. После бессонной ночи мир казался хрупким и звенящим. Или это от напряжения звенели нервы?.. Ученики наклонились над тетрадками, медленно, отвыкнув после праздников, писали, кое-кто тихонько переговаривался, а двоечник Артамонов рисовал.
Я заглянула через плечо:
- Ты что, рисуешь?
- Упражнение пишу!
Я полистала тетрадь, на последней странице цветными ручками были нарисованы самолеты… Давид сейчас смотрит в иллюминатор на облака. Сидеть ему неудобно - некуда ноги деть… Господи, никуда он не смотрит - он спит! Я так живо увидела его дремлющим в откинутом кресле в салоне самолета.
- Марина Ильинична, я больше не буду, - затянул напуганный моим долгим молчанием Артамонов.
- Вот и не надо. - Я села рядом, стала объяснять ему упражнение. Он писал, напряженно посапывая. - Понял теперь?
- Понял. Вы мне оценку поставите? А за окном все звенело.
По дороге домой я купила двух кур-гриль, лаваш, свежие помидоры и яблоки гольден. Выложила все это богатство на кухонный стол л, бросив в кресло скомканное платье, блаженно растянулась поперек дивана. Закрытые глаза будто отгораживали от реального мира. Лежала, не спала - грезила. Сколько времени прошло так? И вдруг в сумке запел мобильный. Я понеслась на зов Дода, путаясь в длинных полах халата.
- Марина, как ты?
- Хорошо. Ты где, Давид?
- Еду из аэропорта.
- Тебя встретили? -Да.
…Я же ничего о нем не знаю: куда он едет, с кем, где будет жить. И он не рвется рассказывать о себе…
- Марина… - Он вдруг прервался. - У нас с тобой еще будет все… Ты не должна огорчаться.
- Я не огорчаюсь, Давид. Мне правда хорошо, и я очень жду тебя. - От непривычки говорить по мобильному мне хотелось Кричать, несмотря на прекрасное качество связи.
- Я позвоню еще.
- Конечно, звони.
Только отсоединившись, я сообразила, что так и стою босиком посреди коридора, а телефон сжимаю так, что побелели пальцы.
Какой серый непроглядный день, но и он может принести счастье! Я подошла к окну, отодвинула штору и в который раз за последнее время не поверила своим глазам: на подо коннике лежала пачка долларов.
…Мама всегда внушала мне: у мужчины нельзя брать деньги. Отношения должны быть бескорыстными, а продажная любовь… Боже упаси. Другое дело - подарки к празднику, но не слишком дорогие. мама я никогда об этом не задумывалась- жила мамиными понятиями. Давид разбудил во мне древний инстинкт женщины. Мужчина приходит с охоты, приносит добычу, уходит снова, а она ждет у очага и поддерживает огонь. При мысли об очаге я почувствовала, как тянет с улицы сырым холодом.
«Все это так естественно. - Я продолжала рассуждать, уютно устраиваясь под одеялом и положив на пустую подушку рядом мобильный телефон. - Мир в общем консервативен Что поменялось с древних времен?» Последняя моя мысль была об Аленушке из сказки «Аленький цветочек», которая полюбила чудовищного зверя за то, что он заботился о ней. А ведь Давид не чудовище…
Щелчки выключателя ворвались в глубоким сон. Кто-то непрерывно зажигал и гасил свет.
- Мам, - конечно, это Олег (кто же еше?), - вставай, Иза пришла. - Я издала гортанный звук, означающий пробуждение, и сын, ободренный, продолжил: - Илюшка трояк получил - домашку вчера не сделал. Прихожу за ним на продленку - он ревет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55