– Вы правы. У нас есть специальный подклан лингвистов, или лингов, в составе клана матов.
– Матов?
– А почему вас это удивляет? Ведь язык – это набор символов, и именно математике сподручно найти им адекватное выражение. Методика здесь достаточно сложная: каждое профессиональное понятие должно получить свой числовой коэффициент, а затем с помощью системы уравнений ему подыскиваются сходные понятия в других клановых культурах. Я, однако, не слишком силен в этой материи. Видите, как плохо быть дилетантом.
Лайнер пошел на посадку. В аэропорту их встретило местное начальство во главе с Главным математиком Вероны. После пышных приветствий и вручения высокому земному гостю символических ключей от города он извинился и отозвал Мендесону в сторонку. Спустя минуту бородач подошел к Тропинину с явно озабоченным видом.
– Крайне сожалею, легат, но срочно потребовалось мое присутствие в столице, и я вынужден вас покинуть. Не сомневаюсь, что власти Вероны окажут вам самое сердечное гостеприимство.
Веронцы рассыпались в заверениях.
– Мне будет недоставать вас, дорогой друг, – лицемерно сказал Тропинин, довольный таким оборотом дела. – Но служба есть служба.
Ему предоставили люкс в лучшей гостинице Вероны под знаком «7 x 7». После осмотра города и торжественного обеда в мэрии гостю дали возможность отдохнуть. Он прилег на диван, полистал альбомы с видами местных достопримечательностей и задремал. Последней мыслью, промелькнувшей в мозгу, было: как на разных гермеситских языках передается понятие сна? Должно быть, у матов – бесконечность, у химов – растворение, у физов – очарованность, у истов – мир или нет, перемирие. А у агров?…
Его разбудил робкий стук. Тропинин протер глаза, отворил дверь и впустил в комнату толстого мужчину с мясистыми губами и живыми черными глазками.
– Извините за непрошеный визит, но крайняя необходимость принудила меня просить вас о помощи.
Тропинин насторожился: только этого ему не хватало.
– Вы, должно быть, ошиблись, я нездешний и, право, не уверен, что могу быть чем-нибудь вам полезен.
– Я знаю, легат, вы с Земли. Именно к вам я и хотел обратиться. Моя фамилия Сторти.
– Уж не тот ли наставник, который поощрил Рома Монтекки на преступное похищение?
– Тот самый. Я вижу, вам уже все известно.
– Еще бы!
– Вы верите тому, что пишут газеты?
– У меня нет оснований не верить.
– Позвольте присесть?
– Милости прошу.
– Не возражаете, если я возьму из холодильника банку ячменки? Горло пересохло.
Тропинин с любопытством наблюдал, как бесцеремонный посетитель полез в холодильник, достал оттуда несколько банок местного пива, открыл одну, выпил залпом, опорожнил наполовину вторую и только после этого плюхнулся в застонавшее кресло.
– Итак, легат, все, что там о нас насочиняли, – враки.
– И похищения не было?
– Не было. Был побег двух влюбленных, которых родители собрались насильно разлучить. – И он рассказал историю Рома и Улы.
– Ром Монтекки и Ула Капулетти. Какое странное сочетание, – сказал Тропинин.
– Да, инспектор, агр и мата, кто мог подумать!
– Я не об этом. Значит, сейчас они в безопасности?
– Ненадолго. Не сомневаюсь, что эти сукины сыны скоро обнаружат их домишко, и тогда – страшно подумать.
– Так чего же вы от меня хотите?
– Вы могли бы попросить Великого математика, чтобы их оставили в покое. Стоит ему сказать словечко…
– Поймите, Сторти, я не имею права вмешиваться во внутренние дела Гермеса. Не говоря уж о том, что не поздоровится мне лично, это может повести к осложнениям космического масштаба. Сами понимаете…
– Понимаю, – сказал наставник с горечью. – Хотя я ни черта не смыслю в математике, отличить одну пару от нескольких миллиардов способен даже такой кретин.
– Зря вы иронизируете.
– Иронизирую? С чего вы взяли?
Физиономия Сторти излучала простодушие. Тропинин так и не решил, что на уме у толстяка. У самого у него на душе остался неприятный осадок. Вполне возможно, что он перестраховывается: руководство Гермеса придает слишком большое значение его миссии, чтобы отказать в пустяковой просьбе. А если она не столь уж пустяковая, если эта любовная история в самом деле затрагивает болевые точки гермеситского общества? Тогда ему вынуждены будут отказать, могут даже объявить персоной non grata, постаравшись одновременно дискредитировать перед Землей. Сходные ситуации уже возникали в его практике, и Тропинин знал, с какой болезненной щепетильностью там реагируют на каждый действительный или мнимый промах своих дипломатов. Нет, все правильно, нельзя поступить иначе, хотя судьба молодой пары его по-настоящему волнует. К тому же он уже однажды ввязался в здешние свары.
Сторти потягивал ячменку и деликатно молчал, словно догадывался, что землянин еще раз взвешивает возможность заступиться за Рома и Улу, и оставлял решение на его совести. Потеряв надежду, он встал.
– Еще раз извините, легат, за вторжение и разрешите откланяться.
– А почему бы вам не обратиться с жалобой в Сенат? Ведь, насколько мне известно, кланы у вас равны и не существует формальных запретов на подобный брак.
– Благодарю за совет. Признаюсь, такой логичный ход не пришел мне в голову. Я им непременно воспользуюсь.
Тропинин почувствовал, что краснеет, и поторопился как-то загладить свою неловкость.
– Ну а лично вам, синьор Сторти, ничто не угрожает? По тому, с какой страстью на вас набросилась печать…
– Плевать я хотел на этих борзописцев!
– Не опасаетесь, что против вас может быть возбуждено уголовное дело?
– Я не совершил ничего противозаконного.
В дверь громко постучали. Не ожидая позволения, в номер вошел коренастый мужчина в сопровождении целого отряда полицейских роботов.
– Я префект Вероны. Прошу прощения, синьор легат, что по нерадивости охранника к вам проник посторонний. Виновный понесет должное наказание.
– У меня нет никаких претензий.
– Благодарю за снисходительность, но долг службы обязывает.
– Что ж, мне пора, – сказал Сторти.
– К сожалению, – обратился к нему префект, – я вынужден просить вас пойти с нами.
– Что такое?
– Вы арестованы за нарушение общественного порядка. Вот ордер.
– Но позвольте, задерживать человека только за то, что он побывал у меня в гостях, по меньшей мере бестактно.
– Вы меня неверно поняли. Ордер на арест этого человека выдан прокурором провинции Кампанья по обвинению в организации похищения синьориты Капулетти. Мы разыскиваем ее уже несколько дней, и я крайне сожалею, что нам приходится брать преступника под стражу при таких обстоятельствах.
Он мигнул своим роботам, и те моментально защелкнули на запястьях Сторти наручники.
– Как видно, я недооценил нашей юстиции, – сказал наставник со смехом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80