У Эскудеро, как всегда, было полно народа и вкусно пахло гороховым супом. В кухне за столом пили кофе. «Фернандо! – закричали все хором, – Фернандо!» Все встали, хлопали его по спине, восклицали: «Какая радость видеть тебя!», «Как поживаешь?» – «А как дети?» – со своей стороны спрашивал Фернандо, тоже хлопая других по спине… Бабушка принесла ему прибор, дочь разогревала суп, остальные опять сели за стол и возобновили прерванный разговор. Все говорили одновременно, передавая друг другу кувшин, из которого, запрокинув голову и не касаясь носика, тоненькой струйкой, как из крана, ловко лили себе в рот вино.
– Хуан, – сказал Фернандо, – я потом поем, мне надо с тобой поговорить…
Но суп был уже подан, и Фернандо жадно проглотил и жижу и куски колбасы, мяса, цыпленка, которые плавали в супе. Все было очень вкусно, а ведь он сегодня даже и не завтракал. Чувствуя во рту вкус этого супа, слыша испанскую речь, он мог бы вообразить, что находится там, далеко, на равнинах цвета жженой сиены…
– Хуан, – снова сказал он хозяину дома, который подсел к нему, – я больше не хочу супа, мне надо с тобой поговорить…
Они перенесли кофе в соседнюю комнату. Хуан зажег лампу под зеленым абажуром, стоявшую на столе, горой заваленном книгами и тетрадями… Большой диван-кровать, туалетный столик с зеркалом… Фернандо поставил чашку на камин.
– Руис смертельно болен, – сказал он, не садясь, сразу же, как только Хуан закрыл за ним дверь, – его надо перевезти от Хосе, он совсем один весь день, и там нет даже воды… уборная во дворе… стоят холода, ты представляешь себе, такому больному… к тому же Хосе на подозрении, а кюре в двух шагах от него… Ты понимаешь, Руис очень, очень болен…
– Не может быть! Очень болен?… Ты думаешь, что он умрет? – По выражению лица Фернандо Хуан понял… Он закашлялся, прочистил горло и тогда только смог сказать: – Придется пойти к Дюранам. Старик Дюран не откажется. Кроме него, в данный момент не к кому обратиться.
– А если Руис умрет?
Оба замолчали.
– Это такие товарищи, которые согласятся на все, – сказал в конце концов Хуан. – Я пойду позвоню им…
– Я подожду тебя здесь, а то по моему виду могут заметить, что что-то неладно.
Фернандо остался один. Сидя на диване, он размышлял. Если Дюраны возьмут Руиса к себе, условия для больного улучшатся. Папаша Дюран был отставной почтовый служащий, старый член партии… А его жена так и осталась маленькой бретонкой, приехавшей в Париж искать работы сорок лет тому назад. Ни Париж, ни идеи мужа не оказали на нее никакого влияния… Она продолжала быть католичкой на бретонский лад. И хотя их единственный сын пошел в отца, мать считала, что его устами глаголят ангелы и сам господь бог… Этот единственный сын погиб в Испании на Гвадалахарском фронте. Дюраны будут ухаживать за Руисом. Фернандо размышлял, разглядывая «Человека с гвоздикой» – рисунок Пикассо, висевший напротив него на стене в маленькой золотой раме… Белоянис… Фернандо гордился тем, что он принадлежит к семье Белояниса, он мог пересечь весь мир, и повсюду нашлись бы члены этой семьи. Повсюду, во всем мире, существовали такие Дюраны, всегда готовые принять у себя этого или другого' Руиса, оплакать Белояниса, постичь улыбку «Человека с гвоздикой», запах цветка, оценить чувство собственного достоинства, превращающее побежденного в победителя. Фернандо встал, чтобы подкинуть в огонь полено, он напевал…
Чтоб землю в Гренаде
Крестьянам отдать.
Накануне вечером он видел Альберто, а Альберто не переставая напевал эту песню, вот и заразил его. Фернандо чувствовал себя сродни бойцу из песни: он оставил и семью и деревню и вот оказался здесь, в Париже, всем чужой… А между тем рядом слышались испанские голоса и можно было подумать… И вдруг Фернандо до боли захотелось очутиться в родной деревне. Он видел перед собой своего отца, кузнеца, слышал удары молота о наковальню, видел мать, маленькую сестру… Ах, это из-за Руиса у него сердце переворачивается! Сердце, которое отбивало песню, как колеса поезда, неутомимо повторяющие один и тот же мотив на протяжении километров…
Он песенку эту
Твердил наизусть…
Откуда у хлопца
Испанская грусть?
Ответь, Александровск,
И Харьков, ответь:
Давно ль по-испански
Вы начали петь?
Открылась дверь.
– Мы договорились, – сказал Хуан, – папаша Дюран отправится за Руисом завтра утром. Он знает одного шофера грузовика, вполне надежного. Они установят постель в грузовике. Руису там будет не хуже, чем в карете скорой помощи. С ними поедет профессор Мартин, у него своя клиника, и если дело обернется плохо… Мы не в пустыне живем, уверяю тебя…
XXXI
Фернандо пришлось дожидаться следующего выходного, чтобы отправиться в Префектуру за продлением удостоверения о праве на жительство. Оно было просрочено, и Фернандо опасался неприятностей. Но это не нарушало хорошего расположения духа, в котором он проснулся: Руне чувствовал себя лучше, надеялись, что можно будет обойтись без операции. Бреясь, Фернандо уговаривал себя, что опасность «высылки», должно быть, прошла для него, иначе полицейские инспектора уже давно появились бы у него на рассвете – в час, когда развозят молоко. Они бы погрузили его вместе с чемоданом в крытую машину и отвезли бы на улицу Соссэ, заставили бы заполнить анкету и – на вокзал! В путь, в Канталь, в Вож, на Корсику или в Африку! Они не давали себе труда предварительно вызывать и допрашивать испанцев, потому что боялись, как бы после такого предупреждения опрошенный не сбежал и не скрылся в Париже, среди своих единомышленников. Испанцев высылали без промедления.
Фернандо одевался так, как будто шел на любовное свидание; ему хотелось произвести хорошее впечатление на чиновника в Префектуре, показаться ему «господином» в несчастье, а не человеком, который рожден быть коридорным в отеле. Напоследок он еще раз погляделся в зеркало, проверил в бумажнике документы; все в порядке: удостоверение о национальности, выданное французским отделением «Общества защиты беженцев и апатридов», удостоверение о праве на жительство, выданное Префектурой, трудовая книжка, выданная Министерством труда… Ну, с богом! Фернандо вышел и запер свою комнату на ключ.
Этажом ниже он постучал в дверь и крикнул: «Педро!» Комната безмолвствовала; ответила соседка из-за своей двери: «Педро вернется только в десять часов, он сегодня в ночной смене…» Открылась третья дверь, появился заспанный человек:
– Как дела, Фернандо?… Я хотел тебе сказать, что мы устроили вчера вечером собрание в гостинице «Модерн»…
– В Бельвиле?
– Да… Получилось очень здорово! Там живут одни испанцы… Мы устроили массовое собрание, не выходя из дома! Да! – человек тихонько засмеялся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110