Так почему же он убил себя, раз был на седьмом небе и собирался жениться на вашей дочери?
– Вивьен, дорогая, выслушайте меня. Никто не может знать, почему человек совершает над собой это ужасное, трагическое деяние, почему он предпринимает такой страшный и непоправимый шаг.
– Его самоубийство всегда казалось мне бессмысленным, – сказала Вивьен тихо, почти про себя. – Я хочу видеть Ариэль, потому что она может помочь мне разобраться в этом.
– Чем она могла бы помочь вам?
– У меня давно есть неясное ощущение, что Ариэль имеет к этому какое-то отношение. Пожалуйста, поймите меня правильно, графиня. Я имею в виду – косвенное отношение. Я знаю, что она была в Африке, когда он умер Коннектикуте.
– Но почему же вы полагаете, что она должна что-то знать?
– Потому что единственное новое, что появилось в его жизни, – это их с Ариэль отношения. Его жизнь была вполне предсказуема. Узор ее практически не менялся. Из года в год все повторялось.
– И как же он жил? – спросила я с любопытством.
– Он приезжал на свою ферму, потом возвращался в Африку. Или куда-нибудь еще, где была в нем нужда. Он делал там свое дело, возвращался в Штаты, жил там какое-то время, занимался делами фонда и «Лок Индастриз» и опять уезжал. И вот он встречает в Заире Ариэль. Он влюбляется, строит брачные планы, но вдруг кончает с собой. По мне, это очень странно. Я уверена, что за эту неделю произошло нечто необычное. Между понедельником, когда мы встретились за ленчем, и субботой, когда он убил себя. И это – тайна. Я даже представить не могу, что это было.
– Может быть, жизнь стала невыносима для него, – спокойно предположила я.
– Что вы имеете в виду, графиня?
– А не потому ли человек убивает себя, что жизнь стала для него невыносима? Он просто не хочет больше жить.
Вивьен молчала. Я видела, что ей больно. Потом она, подавшись вперед, испытующе посмотрела на меня и сказала:
– Я хочу еще кое-что объяснить вам, графиня Зоэ. Я любила Себастьяна с двенадцати лет. Я всегда буду любить его, и какая-то часть меня всегда будет принадлежать ему. Но написать о нем очерк – это в принципе не очень важно для меня. Это – нечто вроде оправдания. Когда эта идея пришла мне в голову, я носилась с ней, надеясь, что работа поможет мне разобраться в его смерти. Конечно, написать о нем хороший очерк – это для меня удовольствие, но кроме этого есть нечто гораздо более существенное. – Она помолчала, переводя дух, и продолжала: – Мне необходимо понять, почему все-таки Себастьян Лок лишил себя жизни. Понять для себя. Это так не соответствует его характеру и совершенно чуждо его натуре. И пока я не узнаю этого, я не обрету душевного спокойствия. Я с самого начала почувствовала необходимость разобраться в этой ужасной загадке и у меня появилась мысль написать очерк. Я думала, что мне помогут беседы с людьми, знавшими его, что я, наконец, доберусь до правды. И поэтому я хочу увидеться с вашей дочерью. Не для того, чтобы писать об их отношениях. Но из чисто эгоистических соображений – ради собственного душевного спокойствия.
– Благодарю вас за вашу честность, Вивьен. Ариэль была ошеломлена его самоубийством, как и вы. И, может быть, когда-нибудь вы с ней увидитесь – когда ее раны заживут окончательно.
Вивьен кивнула, тяжело вздохнув.
– Я хочу закрыть эту книгу и идти дальше, графиня Зоэ.
– Ваши мотивы мне понятны. И не думайте, что я сержусь на вас; ничуть не сержусь. Но я повторяю еще раз: моя дочь вам не поможет.
– Вы так уверены?
– Да.
Вивьен сказала упавшим голосом:
– Вы – мой последний шанс. Я думала, что только вы можете помочь мне услышать правду от Ариэль. Я надеялась, что ключ у нее.
На мгновение я утратила способность мыслить. Разум мой застыл. Я только сидела в своем прекрасном саду, чувствуя легкий озноб от ветерка, и глядела в эти упрямые, четные зеленые глаза.
И тут, глядя на красивое лицо этой молодой женщины, я приняла решение.
Я знала, что она – человек честный, что честь – важнейшая черта ее характера, и я ощутила, что могу ей довериться.
Я встала.
– Пойдемте в дом, Вивьен, милая. Становится прохладно.
Она тоже встала, взяла меня под руку и помогла дойти до дома.
Сев на диван в малом салоне, я откинулась на подушки и долго смотрела на нее.
Наконец, набрав воздуху, я сказала:
– Я хочу рассказать вам сказку, знакомую сказку, старую, как мир… сказку о мужчине, женщине и еще одном мужчине…
31
– Когда я впервые приехала в Париж, мне было двадцать восемь лет, и я была богатой молодой вдовой.
Париж сразу же захватил меня, и я решила поселиться во Франции. По личным причинам я хотела навсегда уехать из Лондона. Достаточно сказать, что это было необходимо для моего благоденствия.
Проведя несколько недель в Париже, я вернулась в Лондон, выставила на продажу свой дом в Мэйфэр со всем его содержимым, предоставила моим поверенным все полномочия для ведения дел и, не откладывая, вернулась во Францию.
Вскоре я сняла меблированную квартиру на улице Жакоб на Левом берегу, наняла француженку: студентку обучать меня языку и начала поиски подходящего жилища – красивого, элегантного и постоянного. Моя учительница, молодая женщина из хорошей семьи, помогла мне найти прекрасную квартиру на авеню де Бретей – просторную, светлую, полную воздуха. Пока ее декорировали и меблировали, я изучала язык и привыкала к Парижу и французскому образу жизни.
Хотя я хвалю самое себя, но поверьте, в молодости я была совершенной красавицей, Вивьен. Я была чрезвычайно соблазнительна – именно это слово подходит здесь более всего. Внешность у меня была эффектная, не столько экзотичная, сколько яркая. Мужчины считали меня неотразимой. В Париже я не испытывала недостатка в мужском обществе, и у меня хватало сопровождающих, куда бы я ни пожелала отправиться.
Но я сознавала, что не мужчины, а женщины – ключ к успеху в обществе. Только женщины могут ввести в интересующий меня круг. Мужчины могут восхищаться мной, льстить, желать меня, поить вином, угощать обедами, влюбляться в меня. Но нужные двери могут открыть только женщины. Во всем мире именно женщины руководят обществом, принимают решения и раздают приглашения. Они могут создать любую женщину или уничтожить ее, особенно, если та недавно поселилась в городе.
Я вовсе не хотела, чтобы эти двери оставались закрытыми или захлопнулись передо мной. И в мои планы не входило, чтобы кто-нибудь меня уничтожил. Это со мной уже случилось, когда я была ребенком. Почти случилось. И я не могла допустить, чтобы это повторилось.
К счастью, у меня был спонсор, ментор, если хотите, особа, которую я встретила в Лондоне несколькими годами раньше. Это была женщина в определенном возрасте, занимавшая видное положение в обществе, считавшаяся одной из самых известных хозяек салона в Париже, даже во Франции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74