Корри получила серьезную черепную травму и все это время находилась без сознания. Никто не мог поручиться за то, что она выживет. И, наконец, сорокадвухлетний велосипедист, который, возвращаясь домой после партии в шахматы со своим другом, налетел на коляску Стюарта, лежал в больнице с переломом обеих ног.
Как это все могло случиться?
Доктор Виллоден, который осматривал тело Кордела, говорит, что в последнее время тот много пил и принимал сильнодействующие наркотики, чтобы заглушить мучительные боли в желудке. Все это замедляет реакцию, вот почему он не успел среагировать на появление велосипедиста. К тому же дорога была мокрой и скользкой от дождя, в ту ночь произошли еще две страшные аварии.
Похороны Кордела состоялись два дня назад. За его гробом шла огромная траурная процессия: старые друзья, с которыми Кордел начинал свое дело, рабочие с его предприятий, домашняя прислуга. Ли Хуа проплакала всю дорогу от дома до кладбища. Дональд Ирль шел за гробом с каменным, ничего не выражающим лицом.
Тогда на кладбище, слушая священника, Сьюзен пыталась угадать, какие мысли скрываются под бесстрастной, холодной маской Дональда. Он был одним из основных наследников брата. Если Корри умрет, ему отойдет почти все состояние Кордела – шестьдесят процентов. Если она выживет и в течение восемнадцати месяцев выйдет замуж за Дональда, они получат все.
Принимая во внимание болезнь Корри, завещание еще не вскрывали, но Сьюзен была уверена, что долго это откладываться не может. И если Корри все же умрет…
Нет! Сьюзен не может даже помыслить об этом. Смерть брата она еще может принять, но если умрет Корри, она этого не переживет!
За последние пять дней многие приходили навестить Корри и справиться о ее здоровье. Девочки из пансиона, с которыми она вместе училась, господин из танцевального класса Ланта, где она занималась бальными танцами. На следующий день после того, как случилось несчастье, заходил Эвери Курран и больше не появлялся. Зато Дональд Ирль наведывался по два-три раза в день.
Сьюзен отвечала одно и то же:
– Она по-прежнему без сознания. Доктор говорит, что у нее есть шанс выкарабкаться. Остается только молиться…
По мнению доктора Виллодена, шансов было совсем мало. Он терпеть не мог приносить дурные вести, поэтому во время недавнего разговора со Сьюзен был хмур и нервно пощипывал усы.
– Вы заметили, что в последнее время она поджимает руки и ноги, как бы пытаясь принять эмбриональную позу? Это означает, что ее мышцы атрофировались. В таких случаях результат может быть двояким. Либо пациент идет на поправку и вылечивается окончательно, либо… В общем, могут быть легочные осложнения и затруднение пищеварения. Человек перестает есть, и тут уж ничем не поможешь.
– О Боже…
Сьюзен готова была разрыдаться, и не так, как плачут леди, а в голос, истошно завыть. Господи, ну почему ты хочешь забрать жизнь у этого юного невинного существа!
– Слезами тут не поможешь. Что будет, то будет. Я делаю все, что в моих силах. А в остальном надо положиться на добрую волю Господа.
Сьюзен услышала в голосе доктора нотки равнодушия и холодно ответила:
– Да, конечно.
– Я приду завтра в это же время. Продолжайте растирать ее льдом. Не думаю, что это принесет много пользы, но это единственное, что мы можем сделать сейчас. Как последнее средство у нас остается только трепанация черепа.
«Ну уж нет, доктор. Я никогда не позволю сделать такое с моей бедной девочкой», – подумала про себя Сьюзен.
Заявление доктора привело ее в такую ярость, что она отказалась от его услуг. Сделать Корри трепанацию черепа! Надо же до такого додуматься! Она вызвала из Чикаго виднейшего специалиста в этой области и с нетерпением ждала его прибытия. Может быть, он сможет спасти Корри?
Сьюзен стояла перед дверью в спальню Корри, стараясь собраться с мыслями и успокоиться. С Корри была Ли Хуа. Через несколько минут надо идти на кухню за новой порцией льда – Сьюзен все-таки продолжала следовать указаниям доктора Виллодена. Каждый час они с Ли Хуа натирали лицо и руки Корри льдом и пипеткой вливали под язык микстуру. Они также массировали ее обескровленные конечности, чтобы, как говорила Ли Хуа, к тому времени, как Корри окончательно поправится, ее мышцы не потеряли силу и упругость.
Сьюзен решительным движением открыла дверь. В комнате был полумрак. Развешенные по стенам фотографии, казалось, насмехались над траурным видом Сьюзен. Корри лежала на кровати. Ее золотистые волосы, заботливо расчесанные Ли Хуа, разметались по подушке. Мертвенная бледность разлилась по всему лицу… Грудь еле заметно вздымалась – только это говорило о том, что Корри все еще жива. Сине-фиолетовая ссадина около правого виска постепенно светлела. Трудно было представить, что именно она стала причиной того, что Корри так долго была без сознания.
– Ли Хуа, уже почти шесть. Пойди на кухню, пусть миссис Парсонс даст тебе поужинать. А я пока побуду с Корри.
Девушка взглянула на Сьюзен. Ее лицо было серым от недосыпания:
– Я не голодна и останусь здесь.
Служанка и ее госпожа обменялись долгими взглядами. Затем Сьюзен взяла стул и села на другую сторону кровати.
– Хорошо. Мы обе останемся здесь. Мне, как и тебе, нет другого места в этом доме теперь.
Наступили сумерки, и Сьюзен поднялась, чтобы зажечь свет, поправить подушку, на которой лежала Корри, и принять у миссис Парсонс поднос с ужином, который она сама принесла им наверх.
– Как себя чувствует наша девочка сегодня? Боже мой, кажется, еще вчера она прибегала ко мне на кухню узнать, не осталось ли пирожных после ужина.
Миссис Парсонс всхлипнула и уткнулась в передник, сотрясаясь всем телом, рыхлым и сдобным, как те сладкие булочки, которые только она одна умела выпекать.
– Все по-прежнему. Мне, правда, кажется, что я слышала ее стон, но я так устала, что не могу поручиться за это. Боже, как я устала…
– Вы можете рассчитывать на меня, миссис Ралей. Я готова с радостью сделать все, что могу.
– Я знаю. Спасибо. Потом, может быть…
– Хорошо.
Миссис Парсонс ушла, оставив после себя теплый аромат свежеиспеченного хлеба.
Ли Хуа заснула, сидя на стуле, и Сьюзен жалко было ее будить. Эта легкомысленная девочка оказалась на удивление выносливой сиделкой и, не смыкая глаз, провела у постели Корри все эти пять суток. Сьюзен подумала, что со временем, как только повзрослеет и остепенится, Ли Хуа сможет стать надежной, преданной служанкой.
Сьюзен тоже задремала. Ей приснилась златокудрая тринадцатилетняя девочка в белом платьице, которая бежала по улице наперегонки со своей любимой собакой Бигги. Ее вприпрыжку догоняла Ли Хуа. Кордел высунулся из окна и кричал девочкам что-то веселое и озорное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
Как это все могло случиться?
Доктор Виллоден, который осматривал тело Кордела, говорит, что в последнее время тот много пил и принимал сильнодействующие наркотики, чтобы заглушить мучительные боли в желудке. Все это замедляет реакцию, вот почему он не успел среагировать на появление велосипедиста. К тому же дорога была мокрой и скользкой от дождя, в ту ночь произошли еще две страшные аварии.
Похороны Кордела состоялись два дня назад. За его гробом шла огромная траурная процессия: старые друзья, с которыми Кордел начинал свое дело, рабочие с его предприятий, домашняя прислуга. Ли Хуа проплакала всю дорогу от дома до кладбища. Дональд Ирль шел за гробом с каменным, ничего не выражающим лицом.
Тогда на кладбище, слушая священника, Сьюзен пыталась угадать, какие мысли скрываются под бесстрастной, холодной маской Дональда. Он был одним из основных наследников брата. Если Корри умрет, ему отойдет почти все состояние Кордела – шестьдесят процентов. Если она выживет и в течение восемнадцати месяцев выйдет замуж за Дональда, они получат все.
Принимая во внимание болезнь Корри, завещание еще не вскрывали, но Сьюзен была уверена, что долго это откладываться не может. И если Корри все же умрет…
Нет! Сьюзен не может даже помыслить об этом. Смерть брата она еще может принять, но если умрет Корри, она этого не переживет!
За последние пять дней многие приходили навестить Корри и справиться о ее здоровье. Девочки из пансиона, с которыми она вместе училась, господин из танцевального класса Ланта, где она занималась бальными танцами. На следующий день после того, как случилось несчастье, заходил Эвери Курран и больше не появлялся. Зато Дональд Ирль наведывался по два-три раза в день.
Сьюзен отвечала одно и то же:
– Она по-прежнему без сознания. Доктор говорит, что у нее есть шанс выкарабкаться. Остается только молиться…
По мнению доктора Виллодена, шансов было совсем мало. Он терпеть не мог приносить дурные вести, поэтому во время недавнего разговора со Сьюзен был хмур и нервно пощипывал усы.
– Вы заметили, что в последнее время она поджимает руки и ноги, как бы пытаясь принять эмбриональную позу? Это означает, что ее мышцы атрофировались. В таких случаях результат может быть двояким. Либо пациент идет на поправку и вылечивается окончательно, либо… В общем, могут быть легочные осложнения и затруднение пищеварения. Человек перестает есть, и тут уж ничем не поможешь.
– О Боже…
Сьюзен готова была разрыдаться, и не так, как плачут леди, а в голос, истошно завыть. Господи, ну почему ты хочешь забрать жизнь у этого юного невинного существа!
– Слезами тут не поможешь. Что будет, то будет. Я делаю все, что в моих силах. А в остальном надо положиться на добрую волю Господа.
Сьюзен услышала в голосе доктора нотки равнодушия и холодно ответила:
– Да, конечно.
– Я приду завтра в это же время. Продолжайте растирать ее льдом. Не думаю, что это принесет много пользы, но это единственное, что мы можем сделать сейчас. Как последнее средство у нас остается только трепанация черепа.
«Ну уж нет, доктор. Я никогда не позволю сделать такое с моей бедной девочкой», – подумала про себя Сьюзен.
Заявление доктора привело ее в такую ярость, что она отказалась от его услуг. Сделать Корри трепанацию черепа! Надо же до такого додуматься! Она вызвала из Чикаго виднейшего специалиста в этой области и с нетерпением ждала его прибытия. Может быть, он сможет спасти Корри?
Сьюзен стояла перед дверью в спальню Корри, стараясь собраться с мыслями и успокоиться. С Корри была Ли Хуа. Через несколько минут надо идти на кухню за новой порцией льда – Сьюзен все-таки продолжала следовать указаниям доктора Виллодена. Каждый час они с Ли Хуа натирали лицо и руки Корри льдом и пипеткой вливали под язык микстуру. Они также массировали ее обескровленные конечности, чтобы, как говорила Ли Хуа, к тому времени, как Корри окончательно поправится, ее мышцы не потеряли силу и упругость.
Сьюзен решительным движением открыла дверь. В комнате был полумрак. Развешенные по стенам фотографии, казалось, насмехались над траурным видом Сьюзен. Корри лежала на кровати. Ее золотистые волосы, заботливо расчесанные Ли Хуа, разметались по подушке. Мертвенная бледность разлилась по всему лицу… Грудь еле заметно вздымалась – только это говорило о том, что Корри все еще жива. Сине-фиолетовая ссадина около правого виска постепенно светлела. Трудно было представить, что именно она стала причиной того, что Корри так долго была без сознания.
– Ли Хуа, уже почти шесть. Пойди на кухню, пусть миссис Парсонс даст тебе поужинать. А я пока побуду с Корри.
Девушка взглянула на Сьюзен. Ее лицо было серым от недосыпания:
– Я не голодна и останусь здесь.
Служанка и ее госпожа обменялись долгими взглядами. Затем Сьюзен взяла стул и села на другую сторону кровати.
– Хорошо. Мы обе останемся здесь. Мне, как и тебе, нет другого места в этом доме теперь.
Наступили сумерки, и Сьюзен поднялась, чтобы зажечь свет, поправить подушку, на которой лежала Корри, и принять у миссис Парсонс поднос с ужином, который она сама принесла им наверх.
– Как себя чувствует наша девочка сегодня? Боже мой, кажется, еще вчера она прибегала ко мне на кухню узнать, не осталось ли пирожных после ужина.
Миссис Парсонс всхлипнула и уткнулась в передник, сотрясаясь всем телом, рыхлым и сдобным, как те сладкие булочки, которые только она одна умела выпекать.
– Все по-прежнему. Мне, правда, кажется, что я слышала ее стон, но я так устала, что не могу поручиться за это. Боже, как я устала…
– Вы можете рассчитывать на меня, миссис Ралей. Я готова с радостью сделать все, что могу.
– Я знаю. Спасибо. Потом, может быть…
– Хорошо.
Миссис Парсонс ушла, оставив после себя теплый аромат свежеиспеченного хлеба.
Ли Хуа заснула, сидя на стуле, и Сьюзен жалко было ее будить. Эта легкомысленная девочка оказалась на удивление выносливой сиделкой и, не смыкая глаз, провела у постели Корри все эти пять суток. Сьюзен подумала, что со временем, как только повзрослеет и остепенится, Ли Хуа сможет стать надежной, преданной служанкой.
Сьюзен тоже задремала. Ей приснилась златокудрая тринадцатилетняя девочка в белом платьице, которая бежала по улице наперегонки со своей любимой собакой Бигги. Ее вприпрыжку догоняла Ли Хуа. Кордел высунулся из окна и кричал девочкам что-то веселое и озорное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115