Куайд изнасиловал ее, а она, вместо того чтобы испытывать отвращение, счастлива! Да, счастлива! Неважно, что он действовал грубо, что причиняет боль, что унижает ее таким обращением. Она любит его и всегда будет принадлежать ему!
Их тела сплелись, стали неделимым целым, Корри чувствовала, что ее сопротивление постепенно превращается в любовную игру, в сладостную дрожь, что страсть Куайда против ее воли рождает в ней ответное желание. Ее тело с готовностью откликается на его ласки, а сознание не в силах бороться с преступным влечением, перед которым тускнеет целый мир и обращаются в ничто мораль, долг, память.
Корри выгнулась и замерла в последнем содрогании, а через мгновение, прижавшись к разгоряченному телу Куайда, почувствовала, что по ее спине, животу, груди струйками стекает прохладная влага.
Господи! Если бы это могло хоть что-то изменить! Если бы! Но Эвери Курран по-прежнему остается ее мужем, и она уже сделала свой окончательный выбор.
Глава 32
Эвери проснулся, сел на кровати и жалобно посмотрел на Корри.
– Послушай, почему мы должны уезжать отсюда? Я хочу, чтобы мы остались. Твой Куайд оставил достаточно денег, чтобы купить провизию и нанять кого-нибудь, кто был бы моими руками и ногами. Да хоть бы этого эскимоса, Аликаммика. Я уверен, что, если ему хорошо заплатить, он не откажется помогать мне. Пойми, я не могу уехать отсюда, не найдя своей золотой жилы. И не уеду.
Прошло четыре дня. Эвери перевезли в гостиницу, в комнату Корри. Теперь он лежал, завернутый в одеяло, на той самой постели, где в последний раз с такой жгучей, горькой страстью Куайд любил ее. На ногах, голове и правой руке Эвери белели повязки. Аликаммик приходил каждый день, чтобы помыть его и переодеть. Доктор Кунинг дал Корри пузырек с настойкой опия и объяснил, когда и как давать ее больному, добавив, что у ее супруга «организм молодого буйвола». Корри не почувствовала особенного воодушевления, когда узнала об этом.
Она стояла у окна, в сотый раз за день разглядывая прохожих и унылые бревенчатые постройки, выходящие на главную улицу Секл Сити.
– Корри, ты что, не слушаешь меня? Я говорю, что хочу остаться здесь и еще раз попытать счастья. Доктор Кунинг говорит, что если повезет, то можно застолбить участок…
Корри резко обернулась.
– Меня не интересует, что говорит доктор Кунинг! – Она почувствовала себя виноватой. – Прости, Эвери. Мне не следовало так говорить. Но как же ты не можешь понять? Нам необходимо как можно скорее оказаться дома, в Сан-Франциско. Доктор Кунинг считает, что тебе обязательно нужно показаться специалисту. Надо сделать протезы…
Эвери мечтательно смотрел в потолок и как будто не слышал ее.
– Я читал в газете, что здесь поблизости простирается настоящий золотой пласт. Вот было бы здорово напасть на него! Я назову новый участок в твою честь. Хочешь? Шахта Корделия! По-моему, неплохо, как ты считаешь?
Корри спокойно и терпеливо повторила:
– Эвери, мы должны ехать домой. Доктор Кунинг сказал, что ты не можешь больше искать золото.
– Но, Корри, ведь здесь…
– Я не хочу больше слышать про золото! Ни единого слова о нем! Как я ненавижу его! Если бы не это проклятое золото…
Корри замолчала и снова стала смотреть в окно. Она должна была держать себя в руках и не говорить так с Эвери. Вот уже четыре дня, как она только и слышит от него о грандиозных планах и надеждах разбогатеть. Как же он не понимает, что для него в этом смысле все кончено? Искать золото очень тяжело и опасно, это под силу только здоровым и выносливым мужчинам. А не такому калеке, каким он стал. Нет, это абсолютно невозможно!
Ее мысли обратились к Куайду. Когда он уходил, его глаза, бездонные, как голубое арктическое небо, были холодны и наполнены болью.
– Ты сделала свой выбор, Делия.
– Нет, Куайд, ты не понимаешь…
– Я понимаю больше, чем ты думаешь. Ну что ж, счастья тебе, Делия. Или, может, называть тебя Корри? Твоим прежним детским именем? Надеюсь, что самопожертвование пойдет тебе на пользу.
– Куайд!
Он развернулся и ушел, а Корри смотрела ему вслед, еле сдерживаясь, чтобы не закричать, не догнать, не броситься в объятия и умолять, чтобы он никогда не оставлял ее.
Но она позволила ему уйти. В этом диком краю, в безграничной снежной пустыне ветер странствий переносит людей с места на место, как семена чертополоха. Расставание здесь подобно смерти, прощаясь с человеком, никогда не знаешь наверняка, увидишь ли его вновь.
А она отказалась от любви во имя долга!
Откуда-то издалека до нее доносилось бормотание Эвери. Что-то о самородках, породе, слухах – она не вникала в смысл его слов. Казалось, он так ничего и не понял. Она знала, что скоро Эвери возненавидит ее. Он уже сейчас близок к этому. Когда однажды она попыталась помочь ему и покормить с ложки, он швырнул тарелку прямо ей в лицо. Он раздраженно говорил о костылях, которые Корри купила у доктора Кунинга, как будто это она была виновата в том, что он не может ходить без их помощи. Но самое главное – Корри удерживает его вдали от золота, мешает исполнению его заветной мечты. Именно за это Эвери отплатит ей ненавистью!
А любила ли она его когда-нибудь? Корри вспомнила тот день, когда они вместе с Эвери были в порту и смотрели, как отчаливают пароходы на Аляску. Тогда он приподнял ее лицо за подбородок, и на какой-то миг ей показалось, что сейчас он ее поцелует. С тех пор прошла целая вечность! Девочка, которую приводило в трепет его прикосновение, не имеет ничего общего с нынешней Корри!
Чтобы как-то отвлечься от этих грустных мыслей, Корри рассеянно взглянула на улицу. День близился к концу. От неказистых домиков протянулись черные длинные тени, сочетание которых со снежной белизной было даже по-своему красиво. Мимо окна прошли четверо старателей, неся на спинах тяжелые тюки с провиантом. Вероятно, они направлялись к одному из замерзших речных протоков, лелея надежду, что, может быть, на этот раз на дне корзины с гравием и глиной блеснет долгожданное золотое сияние. Доведется ли им когда-нибудь его увидеть?
Следом за ними шел еще один человек, при виде которого Корри почувствовала, как сильно забилось ее сердце. Она узнала знакомое дубленое пальто. Это был Дональд. Он шагал быстро и размашисто. Его щеки раскраснелись на морозном ветру.
Дональд. Вот уже несколько дней он в Секл Сити и до сих пор не предпринял попытки встретиться с ней. Это было очень странно и совсем на него не похоже, поэтому вместо того, чтобы успокоиться, Корри волновалась с каждым днем все сильнее. Не в духе Дональда было проявлять такое смирение. Тем более что, когда они столкнулись в трактире, Корри успела понять, что он по-прежнему любит ее, если, конечно, то животное чувство, которое отразилось в его безумном взгляде, можно назвать любовью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
Их тела сплелись, стали неделимым целым, Корри чувствовала, что ее сопротивление постепенно превращается в любовную игру, в сладостную дрожь, что страсть Куайда против ее воли рождает в ней ответное желание. Ее тело с готовностью откликается на его ласки, а сознание не в силах бороться с преступным влечением, перед которым тускнеет целый мир и обращаются в ничто мораль, долг, память.
Корри выгнулась и замерла в последнем содрогании, а через мгновение, прижавшись к разгоряченному телу Куайда, почувствовала, что по ее спине, животу, груди струйками стекает прохладная влага.
Господи! Если бы это могло хоть что-то изменить! Если бы! Но Эвери Курран по-прежнему остается ее мужем, и она уже сделала свой окончательный выбор.
Глава 32
Эвери проснулся, сел на кровати и жалобно посмотрел на Корри.
– Послушай, почему мы должны уезжать отсюда? Я хочу, чтобы мы остались. Твой Куайд оставил достаточно денег, чтобы купить провизию и нанять кого-нибудь, кто был бы моими руками и ногами. Да хоть бы этого эскимоса, Аликаммика. Я уверен, что, если ему хорошо заплатить, он не откажется помогать мне. Пойми, я не могу уехать отсюда, не найдя своей золотой жилы. И не уеду.
Прошло четыре дня. Эвери перевезли в гостиницу, в комнату Корри. Теперь он лежал, завернутый в одеяло, на той самой постели, где в последний раз с такой жгучей, горькой страстью Куайд любил ее. На ногах, голове и правой руке Эвери белели повязки. Аликаммик приходил каждый день, чтобы помыть его и переодеть. Доктор Кунинг дал Корри пузырек с настойкой опия и объяснил, когда и как давать ее больному, добавив, что у ее супруга «организм молодого буйвола». Корри не почувствовала особенного воодушевления, когда узнала об этом.
Она стояла у окна, в сотый раз за день разглядывая прохожих и унылые бревенчатые постройки, выходящие на главную улицу Секл Сити.
– Корри, ты что, не слушаешь меня? Я говорю, что хочу остаться здесь и еще раз попытать счастья. Доктор Кунинг говорит, что если повезет, то можно застолбить участок…
Корри резко обернулась.
– Меня не интересует, что говорит доктор Кунинг! – Она почувствовала себя виноватой. – Прости, Эвери. Мне не следовало так говорить. Но как же ты не можешь понять? Нам необходимо как можно скорее оказаться дома, в Сан-Франциско. Доктор Кунинг считает, что тебе обязательно нужно показаться специалисту. Надо сделать протезы…
Эвери мечтательно смотрел в потолок и как будто не слышал ее.
– Я читал в газете, что здесь поблизости простирается настоящий золотой пласт. Вот было бы здорово напасть на него! Я назову новый участок в твою честь. Хочешь? Шахта Корделия! По-моему, неплохо, как ты считаешь?
Корри спокойно и терпеливо повторила:
– Эвери, мы должны ехать домой. Доктор Кунинг сказал, что ты не можешь больше искать золото.
– Но, Корри, ведь здесь…
– Я не хочу больше слышать про золото! Ни единого слова о нем! Как я ненавижу его! Если бы не это проклятое золото…
Корри замолчала и снова стала смотреть в окно. Она должна была держать себя в руках и не говорить так с Эвери. Вот уже четыре дня, как она только и слышит от него о грандиозных планах и надеждах разбогатеть. Как же он не понимает, что для него в этом смысле все кончено? Искать золото очень тяжело и опасно, это под силу только здоровым и выносливым мужчинам. А не такому калеке, каким он стал. Нет, это абсолютно невозможно!
Ее мысли обратились к Куайду. Когда он уходил, его глаза, бездонные, как голубое арктическое небо, были холодны и наполнены болью.
– Ты сделала свой выбор, Делия.
– Нет, Куайд, ты не понимаешь…
– Я понимаю больше, чем ты думаешь. Ну что ж, счастья тебе, Делия. Или, может, называть тебя Корри? Твоим прежним детским именем? Надеюсь, что самопожертвование пойдет тебе на пользу.
– Куайд!
Он развернулся и ушел, а Корри смотрела ему вслед, еле сдерживаясь, чтобы не закричать, не догнать, не броситься в объятия и умолять, чтобы он никогда не оставлял ее.
Но она позволила ему уйти. В этом диком краю, в безграничной снежной пустыне ветер странствий переносит людей с места на место, как семена чертополоха. Расставание здесь подобно смерти, прощаясь с человеком, никогда не знаешь наверняка, увидишь ли его вновь.
А она отказалась от любви во имя долга!
Откуда-то издалека до нее доносилось бормотание Эвери. Что-то о самородках, породе, слухах – она не вникала в смысл его слов. Казалось, он так ничего и не понял. Она знала, что скоро Эвери возненавидит ее. Он уже сейчас близок к этому. Когда однажды она попыталась помочь ему и покормить с ложки, он швырнул тарелку прямо ей в лицо. Он раздраженно говорил о костылях, которые Корри купила у доктора Кунинга, как будто это она была виновата в том, что он не может ходить без их помощи. Но самое главное – Корри удерживает его вдали от золота, мешает исполнению его заветной мечты. Именно за это Эвери отплатит ей ненавистью!
А любила ли она его когда-нибудь? Корри вспомнила тот день, когда они вместе с Эвери были в порту и смотрели, как отчаливают пароходы на Аляску. Тогда он приподнял ее лицо за подбородок, и на какой-то миг ей показалось, что сейчас он ее поцелует. С тех пор прошла целая вечность! Девочка, которую приводило в трепет его прикосновение, не имеет ничего общего с нынешней Корри!
Чтобы как-то отвлечься от этих грустных мыслей, Корри рассеянно взглянула на улицу. День близился к концу. От неказистых домиков протянулись черные длинные тени, сочетание которых со снежной белизной было даже по-своему красиво. Мимо окна прошли четверо старателей, неся на спинах тяжелые тюки с провиантом. Вероятно, они направлялись к одному из замерзших речных протоков, лелея надежду, что, может быть, на этот раз на дне корзины с гравием и глиной блеснет долгожданное золотое сияние. Доведется ли им когда-нибудь его увидеть?
Следом за ними шел еще один человек, при виде которого Корри почувствовала, как сильно забилось ее сердце. Она узнала знакомое дубленое пальто. Это был Дональд. Он шагал быстро и размашисто. Его щеки раскраснелись на морозном ветру.
Дональд. Вот уже несколько дней он в Секл Сити и до сих пор не предпринял попытки встретиться с ней. Это было очень странно и совсем на него не похоже, поэтому вместо того, чтобы успокоиться, Корри волновалась с каждым днем все сильнее. Не в духе Дональда было проявлять такое смирение. Тем более что, когда они столкнулись в трактире, Корри успела понять, что он по-прежнему любит ее, если, конечно, то животное чувство, которое отразилось в его безумном взгляде, можно назвать любовью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115