Корри продолжала смотреть в окно. Вдруг Дональд остановился, чтобы достать из кармана сигару и зажечь ее. Он несколько секунд держал в руке зажженную спичку, чтобы она получше разгорелась, потом поднес ее к концу сигары и, выпустив облачко дыма, бросил, все еще горящую, в снег. Потом он мельком взглянул на фасад гостиницы, перешел на другую сторону улицы и скрылся в дверях магазинчика.
Корри отошла от окна, обошла вокруг кровати, взяла с полки книгу, открыла, сама не зная зачем, прочла несколько абзацев и тут же захлопнула.
Эвери заметил ее состояние.
– Ради Бога, Корри, что ты так нервничаешь? Ходишь взад-вперед, как зверь в клетке, читаешь стоя. Займись чем-нибудь. Например, почему бы тебе не сходить и не купить провиант? Этот эскимос, которого оставил твой Куайд, мог бы помочь тебе принести…
– Эвери! – Ее терпение истощилось, но она старалась говорить спокойно. – Эвери, я уже сказала тебе, что Аликаммик может нам помочь только в одном: отвезти нас в Доусон Сити, чтобы мы могли там сесть на пароход, как только река вскроется.
Лицо Эвери побагровело.
– Теперь я понял, что с тобой происходит. Шлюха! Страдаешь без своего любовника, этого ублюдка, Куайда Хилла? Да?
Корри опустила глаза. Это невыносимо! Они терзают друг дуга, осыпают безжалостными упреками и оскорблениями. В конце концов они перегрызутся, как две крысы в одной крысоловке. Разве таким она представляла себе их будущее? Разве могла она подумать, что их жизнь будет проходить в атмосфере взаимной ненависти?
Она холодно ответила:
– Какое это имеет значение? Похоже, ты достаточно поправился, чтобы переехать в Доусон. Мы отправимся, как только я все приготовлю. Может быть, даже завтра.
Эвери насупился и поджал губы. Его лицо, обескровленное и изможденное страданиями, утратило свою былую привлекательность.
– Почему мы не можем остаться здесь хотя бы до весны?
– Не можем, и все.
Корри думала о Дональде. Она не могла чувствовать себя в безопасности, пока он так близко.
– У меня есть на это причины. Кроме того, я ненавижу этот город. Я хочу как можно скорее вернуться в Доусон. Тебе там тоже будет лучше.
– Теперь мне нигде не будет лучше. Я так понимаю, что мне остается только подчиниться? Ведь у тебя теперь все деньги. И здоровые ноги к тому же.
Вот еще один повод для ненависти! Корри молча смотрела на него. Как же странно обернулась жизнь! Она оказалась запертой в четырех стенах с человеком, который ненавидит ее и к которому она не испытывает ничего, кроме жалости и презрения. И вряд ли ситуация изменится, когда они вернутся в Сан-Франциско. О Господи, Куайд! Мысль о нем черным солнцем взошла на и без того пасмурном небосклоне ее души.
– Мы отправляемся в путь завтра же, – сказала она твердо.
Скоро стемнело, Корри зажгла свечи, и они принялись укладываться спать. Эвери не разговаривал с ней и даже не смотрел в ее сторону. Он проглотил ложку горькой настойки и поморщился, а когда Корри попыталась помочь ему раздеться, грубо оттолкнул ее. Он был похож на злобного хорька, загнанного в угол и от страха готового броситься на преследователя.
– Эвери, я ведь только хотела помочь тебе.
– Не нужна мне твоя помощь! Оставь меня, Корри. Я ведь согласился ехать с тобой в Доусон. Чего тебе еще надо? Я не хочу, чтобы ты вмешивалась в мою жизнь. И когда мы приедем в Доусон…
Корри тяжело вздохнула. Он не оставляет надежды переубедить ее, когда они доберутся до Доусона. Он не откажется от своей мечты никогда, будет стремиться к ней до последнего вздоха! Он будет ненавидеть Корри, поносить ее, издеваться над ней и в то же время – строить эфемерные, несбыточные планы…
Эвери вышел из гостиницы на костылях, с которыми кое-как все же научился обращаться. Корри хотела поддержать его, но не тут-то было. На улице их ждал Аликаммик с собачьей упряжкой. При их появлении он добродушно ра-зулыбался.
Было не больше пятнадцати градусов мороза, что после лютой стужи, к которой они привыкли за долгую-долгую зиму, казалось райским блаженством.
– Мужчина ехать. Ты идти пешком, – сказал Аликаммик, выплюнув на снег коричневую табачную жвачку. В огромной медвежьей шубе он казался совсем маленьким и кругленьким. Корри подумала, что без этого жизнерадостного и надежного человечка им пришлось бы совсем туго.
– Хорошо.
Она обернулась к Эвери, который стоял, тяжело опираясь на костыли. На лбу у него выступила испарина.
– Хочешь, я помогу тебе лечь на салазки?
– Нет! – Он закричал так громко, что человек, проходящий мимо, остановился и с интересом посмотрел на них. – Черт побери, Корри, нечего со мной нянчиться, как с грудным младенцем. Сам справлюсь.
– Ну как хочешь.
Собаки, сытые и отдохнувшие, рвались вперед с неудержимой силой, полозья скрипели на снегу, Корри вдруг поняла, что она очень устала сидеть взаперти в гостиничном номере, и теперь с радостью шагала рядом с упряжкой. Кстати, физическая нагрузка отвлекает от тягостных раздумий.
Корри с облегчением вздохнула, когда окраины Секл Сити скрылись из виду. Может, они и могли остаться здесь до весны, как хотел Эвери, но тревожное ощущение близкого присутствия Дональда мешало Корри жить, лишало ее свободы передвижения и спокойного сна по ночам. И кроме того, она вдруг поняла, что соскучилась по Доусону. По многолюдному, грязному, корыстолюбивому городу романтиков и авантюристов.
Они шли уже почти час, и Корри начала понемногу отставать, не выдерживая того быстрого темпа, который взял Аликаммик. Вдруг впереди показались два человека, которые незаметно отделились от штабеля бревен, сложенного справа от дороги, там, где берег круто спускался к реке. Эвери, завернутый в шубу и принявший перед выездом опий, пребывал в полудреме и едва взглянул на них. Корри, повинуясь какому-то странному, неприятному чувству, внимательно следила за их приближением.
Они были одеты в тяжелые меховые куртки. Шерстяные шарфы – один черный, другой горчичный – до половины скрывали их лица. Корри показалось, что откуда-то сзади них раздается собачий лай.
– Эй!
Один из них, который был повыше и в горчичном шарфе, помахал им рукой.
– Послушайте, наш приятель там в лесу сломал себе ногу. Не могли бы вы отвезти его в город?
Он говорил вежливо и учтиво. Аликаммик задумался на секунду, потом медленно тронул упряжку дальше по дороге. Корри забеспокоилась.
– Аликаммик, ты уверен, что поступаешь правильно?
В это время один из незнакомцев забежал вперед упряжки и остановил собак.
– Я повторяю, не могли бы вы помочь нам? Наш друг очень страдает от боли, и я прошу вас отвезти его в город. Я знаю, что это доставит вам определенное беспокойство и несколько нарушит ваши планы. Прошу заранее принять мои извинения.
Все произошло мгновенно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115