Опера сгорела дотла. Гитлер был от этого нового налета вне себя от злости. Произошла первая стычка между ним и Герингом. Я слышал, как он громко обличал рейхсмаршала за негодные «Хе-111», которыми были так недовольны боевые соединения авиации. Геринг не оспаривал недостатков тогдашних «Ю-88», но стал объяснять фюреру, что ответственный деятель фирмы «Юнкерс» Коппенберг сообщил ему: вновь изготовленные бомбардировщики этой серии указанных недостатков уже не имеют, а на машины 1942 г. выпуска будет устанавливаться более сильный мотор. Геринг всегда умел успокоить Гитлера. Фюрер даже поручил профессору Шпееру восстановить здание Оперы.
Вечером 10 апреля фюрер выехал из Берлина и с одной короткой промежуточной остановкой в Мюнхене вечером 11 апреля прибыл в свою Ставку «Зюд-Ост» в Менихкирхене. Этот маленький населенный пункт располагался на железнодорожном участке, ведущем от Вены на юг, к Грацу, причем у самого выхода из туннеля. Там уже были сооружены необходимые подъездные пути и имелись в наличии необходимые средства связи. Гитлер велел поезду стоять здесь ближайшие 14 дней. Юго-Восточная кампания протекала без особых проблем. Командование ею находилось в руках ОКХ. Трудности создавало только совершенно немыслимое состояние дорог.
В письме своему дяде я сообщал: «Наша штаб-квартира на сей раз находится в поезде, стоящем в юго-восточном углу рейха, отсюда фюрер руководит операциями и следит за ними. Сегодня в полдень борьба в Югославии стихнет. Прекрасно, что все прошло так быстро, ибо нам здесь приобретать нечего. Надеюсь, все быстро закончится и в Греции. Англичане уже грузятся на суда. Можно предположить, что противной стороне тоже приходится нелегко… Борьба в Югославии была попроще и связана с меньшими потерями, чем мы рассчитывали. Трудности представляла только сама местность, затруднявшая продвижение наших танковых дивизий. В Греции довольно сильными были бои за горные проходы из Болгарии, а отдельные доты храбро сопротивлялись до конца. В последние дни наши войска вели суровые бои по обе стороны Олимпа. Судя по последним сообщениям, греки и англичане там разбиты. Повсюду отступают. Хорошо, что мы так здорово взялись сейчас за Балканский вопрос и покончили с ним. Ведь я боялся, что вступление Италии не будет способствовать успокоению. Хорваты уже теперь говорят о своем желании выбросить итальянцев с Балкан. Имей они оружие, им это удалось бы. Турок, как кажется, честно хочет держать нейтралитет. Однако англичанин всеми способами стремится заиметь здесь авторитет. Англичанин-то платит побольше, чем мы. У нас тут теперь только одна цель – вновь сколотить наши дивизии, чтобы они были готовы к новым задачам. Еще одна большая задача должна завершить этот год, а потом мы сможем спокойно довести до конца борьбу против англосаксонских демократий».
Особенно храбро и упорно сражались греки, задержав наши войска в приграничном районе. Но борьба имеющих фронтовой опыт германских войск против неопытных в военном отношении греков и югославов была неравной. Введение в действие 8-го авиационного корпуса значительно ускорило исход операций. Югославская армия капитулировала 17 апреля, греческая – 21 апреля. Эта капитуляция перед нашей 12-й армией вызвала серьезное недовольство итальянцев. Гитлер приказал главнокомандующим составных частей вермахта не считаться с итальянцами в вопросах капитуляции, а без промедления принимать любое ее предложение. Итальянцы по-прежнему все еще стояли перед Албанией и продвигались медленно. Командующий греческой Эпирской армией заявил, что сдался бы германским войскам, но никак не итальянским. После подписания капитуляции между немцами и итальянцами возникло довольно сильное взаимное раздражение. Оно привело к тому, что итальянцы эту капитуляцию признавать не желали, если им не дадут участвовать в ее новом подписании. Фельдмаршал Лист второй раз поставить свою подпись отказался, и это пришлось вместо него сделать Йодлю.
После взятия Белграда я слетал туда на «Шторьхе». Это произошло 14 апреля, и город еще в порядок приведен не был. Воздушный налет 12 апреля причинил ему заметный ущерб. Мосты разрушены. Мне удалось раздобыть на аэродроме легковушку для поездки в город. Сильнее всего бросались в глаза разрушения на так называемом правительственном холме, где находились виллы принца-регента Павла и юного короля Петра. Однако оба здания совершенно не пострадали. Правда, двери были распахнуты настежь, но внутри никакого разгрома не наблюдалось. На вилле короля лежали его разложенные личные вещи. Все выглядело так, будто он вот-вот вернется. Это произвело на меня большое впечатление: как близко соседствуют война и мир!
Жизнь Гитлера в дни Юго-Восточной кампании протекала планомерно и спокойно. Из бесед с ним я заключил, что мысли его были больше заняты предстоящей «Барбароссой», чем Балканами. Он непрерывно задавал все новые и новые вопросы об оснащении и вооружении соединений. По большей части, его интересовало состояние и обеспечение боеприпасами корпусов зенитной артиллерии. Фюрер ожидал сильные авиационные удары противника по сосредоточивающимся соединениям и говорил: войска не должны рассчитывать на спокойную обстановку в воздухе, как это имело место в предыдущих кампаниях. Большую тревогу внушали ему усиливающиеся воздушные, налеты англичан. Правда, Геринг пообещал, что наступающей зимой слабость люфтваффе будет преодолена. Но сам фюрер не был склонен полностью этим словам доверять. Мне пришлось сказать ему: лично я пока не вижу в вооружении люфтваффе никакого признака, подтверждающего обещание Геринга. Неудачи в производстве «юнкерсов», по моему мнению, имеют принципиальный характер и так быстро, как утверждается, устранены быть не могут. В войсках открыто говорят, что «Ю-88» – совершенно негодная конструкция.
Говорить все это Гитлеру мне было неприятно, но ничего другого, кроме того, что мне известно, я сказать не мог. Потом о сказанном мною фюреру я проинформировал Боденшатца, который не хуже, чем я, знал о трудностях в производстве «юнкерсов», и сказал, что дальнейшее он берет на себя. Позже я констатировал, что Геринг был полностью в курсе дела, но мне показалось, что Боденшатц все-таки полной правды насчет вооружения люфтваффе ему не сказал.
Свое пребывание в Менихкирхене Гитлер использовал для приема различных визитеров. 20 апреля, в день его рождения, главнокомандующие всех составных частей вермахта собрались для поздравления юбиляра. Первым явился в штаб-квартиру фюрера посол в Турции фон Папен. Ему было важно ввиду перемещения центра тяжести на Балканы сохранить хорошие германо-турецкие отношения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187
Вечером 10 апреля фюрер выехал из Берлина и с одной короткой промежуточной остановкой в Мюнхене вечером 11 апреля прибыл в свою Ставку «Зюд-Ост» в Менихкирхене. Этот маленький населенный пункт располагался на железнодорожном участке, ведущем от Вены на юг, к Грацу, причем у самого выхода из туннеля. Там уже были сооружены необходимые подъездные пути и имелись в наличии необходимые средства связи. Гитлер велел поезду стоять здесь ближайшие 14 дней. Юго-Восточная кампания протекала без особых проблем. Командование ею находилось в руках ОКХ. Трудности создавало только совершенно немыслимое состояние дорог.
В письме своему дяде я сообщал: «Наша штаб-квартира на сей раз находится в поезде, стоящем в юго-восточном углу рейха, отсюда фюрер руководит операциями и следит за ними. Сегодня в полдень борьба в Югославии стихнет. Прекрасно, что все прошло так быстро, ибо нам здесь приобретать нечего. Надеюсь, все быстро закончится и в Греции. Англичане уже грузятся на суда. Можно предположить, что противной стороне тоже приходится нелегко… Борьба в Югославии была попроще и связана с меньшими потерями, чем мы рассчитывали. Трудности представляла только сама местность, затруднявшая продвижение наших танковых дивизий. В Греции довольно сильными были бои за горные проходы из Болгарии, а отдельные доты храбро сопротивлялись до конца. В последние дни наши войска вели суровые бои по обе стороны Олимпа. Судя по последним сообщениям, греки и англичане там разбиты. Повсюду отступают. Хорошо, что мы так здорово взялись сейчас за Балканский вопрос и покончили с ним. Ведь я боялся, что вступление Италии не будет способствовать успокоению. Хорваты уже теперь говорят о своем желании выбросить итальянцев с Балкан. Имей они оружие, им это удалось бы. Турок, как кажется, честно хочет держать нейтралитет. Однако англичанин всеми способами стремится заиметь здесь авторитет. Англичанин-то платит побольше, чем мы. У нас тут теперь только одна цель – вновь сколотить наши дивизии, чтобы они были готовы к новым задачам. Еще одна большая задача должна завершить этот год, а потом мы сможем спокойно довести до конца борьбу против англосаксонских демократий».
Особенно храбро и упорно сражались греки, задержав наши войска в приграничном районе. Но борьба имеющих фронтовой опыт германских войск против неопытных в военном отношении греков и югославов была неравной. Введение в действие 8-го авиационного корпуса значительно ускорило исход операций. Югославская армия капитулировала 17 апреля, греческая – 21 апреля. Эта капитуляция перед нашей 12-й армией вызвала серьезное недовольство итальянцев. Гитлер приказал главнокомандующим составных частей вермахта не считаться с итальянцами в вопросах капитуляции, а без промедления принимать любое ее предложение. Итальянцы по-прежнему все еще стояли перед Албанией и продвигались медленно. Командующий греческой Эпирской армией заявил, что сдался бы германским войскам, но никак не итальянским. После подписания капитуляции между немцами и итальянцами возникло довольно сильное взаимное раздражение. Оно привело к тому, что итальянцы эту капитуляцию признавать не желали, если им не дадут участвовать в ее новом подписании. Фельдмаршал Лист второй раз поставить свою подпись отказался, и это пришлось вместо него сделать Йодлю.
После взятия Белграда я слетал туда на «Шторьхе». Это произошло 14 апреля, и город еще в порядок приведен не был. Воздушный налет 12 апреля причинил ему заметный ущерб. Мосты разрушены. Мне удалось раздобыть на аэродроме легковушку для поездки в город. Сильнее всего бросались в глаза разрушения на так называемом правительственном холме, где находились виллы принца-регента Павла и юного короля Петра. Однако оба здания совершенно не пострадали. Правда, двери были распахнуты настежь, но внутри никакого разгрома не наблюдалось. На вилле короля лежали его разложенные личные вещи. Все выглядело так, будто он вот-вот вернется. Это произвело на меня большое впечатление: как близко соседствуют война и мир!
Жизнь Гитлера в дни Юго-Восточной кампании протекала планомерно и спокойно. Из бесед с ним я заключил, что мысли его были больше заняты предстоящей «Барбароссой», чем Балканами. Он непрерывно задавал все новые и новые вопросы об оснащении и вооружении соединений. По большей части, его интересовало состояние и обеспечение боеприпасами корпусов зенитной артиллерии. Фюрер ожидал сильные авиационные удары противника по сосредоточивающимся соединениям и говорил: войска не должны рассчитывать на спокойную обстановку в воздухе, как это имело место в предыдущих кампаниях. Большую тревогу внушали ему усиливающиеся воздушные, налеты англичан. Правда, Геринг пообещал, что наступающей зимой слабость люфтваффе будет преодолена. Но сам фюрер не был склонен полностью этим словам доверять. Мне пришлось сказать ему: лично я пока не вижу в вооружении люфтваффе никакого признака, подтверждающего обещание Геринга. Неудачи в производстве «юнкерсов», по моему мнению, имеют принципиальный характер и так быстро, как утверждается, устранены быть не могут. В войсках открыто говорят, что «Ю-88» – совершенно негодная конструкция.
Говорить все это Гитлеру мне было неприятно, но ничего другого, кроме того, что мне известно, я сказать не мог. Потом о сказанном мною фюреру я проинформировал Боденшатца, который не хуже, чем я, знал о трудностях в производстве «юнкерсов», и сказал, что дальнейшее он берет на себя. Позже я констатировал, что Геринг был полностью в курсе дела, но мне показалось, что Боденшатц все-таки полной правды насчет вооружения люфтваффе ему не сказал.
Свое пребывание в Менихкирхене Гитлер использовал для приема различных визитеров. 20 апреля, в день его рождения, главнокомандующие всех составных частей вермахта собрались для поздравления юбиляра. Первым явился в штаб-квартиру фюрера посол в Турции фон Папен. Ему было важно ввиду перемещения центра тяжести на Балканы сохранить хорошие германо-турецкие отношения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187