Польша сменила свой тон по отношению к нам. Состояние напряженности на длительный срок нетерпимо. Закон действия не должен перейти в другие руки. [… ]. Мы должны с безоглядной решимостью пойти на риск. [… ]. Мы стоим перед лицом суровой альтернативы: либо нанести удар, либо быть раньше или позже уничтоженными. [… ] Нужны железные нервы. Железная решимость. [… ]. Противник все еще надеялся, что Россия после завоевания нами Польши выступит как [наш] враг. Но противники не учли моей огромной способности принимать решения. Наши противники – мелкие черви. Я видел их в Мюнхене. Я был убежден, что Сталин никогда не пойдет на английское предложение. (Речь идет об англо-французских переговорах с СССР в Москве летом 1939 г. – Перев.). Россия не заинтересована в сохранении Польши, а потом Сталин знает, что режиму его конец – все равно, выйдут ли его солдаты из войны победителями или же побежденными. Решающее значение имела замена Литвинова [Молотовым]. Поворот в отношении России я провел постепенно. В связи с торговым договором мы вступили в политический разговор. Предложение Пакта о ненападении. Затем от России поступило универсальное предложение. Четыре дня назад я предпринял особый шаг, который привел к тому, что Россия ответила, что готова на заключение Пакта. Установлена личная связь со Сталиным. Фон Риббентроп послезавтра заключит договор. Итак, Польша находится в том состоянии, в каком я хотел ее видеть. Нам нечего бояться блокады. Восток поставляет нам пшеницу, скот, уголь, свинец, цинк. Это огромная цель, которая требует огромных сил. Боюсь только одного: как бы в последний момент какая-нибудь паршивая свинья не подсунула мне свой план посредничества. В своей политической цели я иду дальше. Начало разрушению господствующего положения Англии положено. После того как я осуществил политические приготовления, путь солдатам открыт. Нынешнее обнародование Пакта о ненападении с Россией подобно разорвавшемуся снаряду. Последствия – необозримы. Сталин тоже сказал, что этот курс пойдет на пользу обеим странам. Воздействие на Польшу будет чудовищным. [… ] С осени 1938 г. [… ] решение идти вместе со Сталиным. В сущности – только три великих государственных деятеля во всем мире: Сталин, я и Муссолини. Муссолини – слабейший. [..; ] Сталин и я – единственные, кто видит будущее. Таким образом, через несколько недель я протяну Сталину руку на общей германо-русской границе и вместе с ним предприму раздел мира. [… ] Генерал-полковник Браухич обещал мне закончить войну с Польшей за несколько недель. Если бы он доложил, что мне потребуется для этого два года или хотя бы только год, я не дал бы приказа о выступлении и на время заключил бы союз не с Россией, а с Англией. Ведь никакой длительной войны мы вести не сможем. [… ]. Даладье и Чемберлен [… ] окажутся слишком трусливы, чтобы напасть [на нас]. Они не выйдут за рамки блокады. А у нас против этого -наша автаркия и русское сырье. [… ]. После смерти Сталина, а он -тяжелобольной человек, мы разгромим Советский Союз, тогда забрезжит заря германского господства на всем земном шаре. [… ] Ведение новой войны соответствует установлению новой границы. Вал от Ревеля (Таллинн. – Перев.), Люблина, Кошице до устья Дуная. Остаток получают русские. Риббентропу дано указание принимать любое требование русских. [… ] Я дам пропагандистский повод к развязыванию войны, безразлично, правдоподобен он или нет. Победителя потом не спрашивают, говорил он правду или же нет. Когда нападают и ведут войну, дело не в праве, а в победе». – Цит. по сб.: Откровения и признания, с. 91-96.
{162} Альвин Альбрехт, корветтен-капитан, военно-морской адъютант Гитлера.
{163} Граф Галеаццо Чиано (1903-1944), государственный и политический деятель Италии, дипломат. В 1936-1943 гг. – ее министр иностранных дел. Зять Муссолини. В январе 1944 г. расстрелян по приговору фашистского военного трибунала за участие в заговоре против Муссолини.
{164} Немецкое название польского города Грудзенс.
{165} повод для войны (лат.).
{166} Выступление Гитлера на этом секретном совещании высшего командования вермахта см. на стр. 211-213 настоящей книги.
{167} Ганс фон Сект (1886-1936), генерал-полковник, командующий рейхсвера – вооруженных сил Веймарской республики. Поддерживал в 20-е годы тесные контакты с Красной Армией и являлся одним из организаторов тайного сотрудничества с нею с целью в нарушение и обход Версальского мирного договора 1919 г. осуществить новое вооружение Германии. Первоначально относился к нацизму отрицательно, но впоследствии признал гитлеровский режим. В 1930-1932 гг. – депутат рейхстага, в 1934-1935 гг. – военный советник Чан Кайши в Китае. Умер в Берлине 29 декабря 1936 г.
{168} О подготовке и заключении германо-советского договора о ненападении от 23 августа 1939 г. с дополнительным секретным протоколом подробно см.: Иоахим фон Риббентроп. Мемуары нацистского дипломата. М., РУСИЧ, 1998, с. 187-192. В частности, Риббентроп констатирует: «В начале беседы [со Сталиным] я высказал желание Германии поставить германо-советские отношения на новую основу и прийти к компромиссу наших интересов во всех областях; мы хотим договориться с Россией на самый долгий срок. [… ] Затем заговорил Сталин. Кратко, точно, без лишних слов. То, что он говорил, было ясно и недвусмысленно и показывало, как мне казалось, желание компромисса и взаимопонимания с Германией. Сталин использовал характерное выражение: хотя мы многие годы поливали друг друга бочками навозной жижи, это еще не причина для того, чтобы мы не смогли поладить друг с другом. Свою речь 10 марта 1939 г. он произнес сознательно, чтобы намекнуть о своем желании взаимопонимания с Германией. Как видно, у нас это поняли правильно. Ответ Сталина был столь позитивен, что после первой принципиальной беседы, в ходе которой мы конкретизировали взаимную готовность к заключению пакта о ненападении, мы сразу же смогли договориться о материальной стороне разграничения наших обоюдных интересов и особенно по вопросу о германо-польском кризисе. На переговорах царила благоприятная атмосфера, хотя русские известны как дипломаты упорные. Были разграничены сферы интересов в странах, лежащих между Германией и Советским Союзом. Финляндия, большая часть Прибалтийских государств, а также Бессарабия были объявлены принадлежащими к советской сфере. На случай возникновения германо-польского конфликта, который в создавшемся положении казался не исключенным, была согласована „демаркационная линия“. [… ] Затем в том же самом помещении (это был служебный кабинет Молотова) был сервирован небольшой ужин на четыре персоны. В самом начале его произошло неожиданное событие: Сталин встал и произнес короткий тост, в котором сказал об Адольфе Гитлере, как о человеке, которого он всегда чрезвычайно почитал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187