Мне кажется, что панк-рок, возникший чуть раньше, не имел под собой достаточной почвы. И те, и другие музыканты были в андерграунде. И только с появлением монстров отечественного рока он приобрел смысл. Он содержал протест против того, чем эта музыка стала. То есть русские музыканты первого поколения проделали тот же путь, что и западные, к моменту появления панк-рока в конце семидесятых выросло другое поколение, для которого музыкальный язык и образ жизни музыкантов первого поколения устарел.
Рокабильные концерты были самыми многолюдными. На них слетались мотоциклисты, которые под окнами устраивали показательные разъезды, и половина народу тусовалась на улице. Все окна были открыты, на улицу летели бутылки, и был такой шум, что я не верил в то, что это не просто происходит на моих глазах, а что именно я все это затеял. Рокабильных групп оказалось очень много. Они были очень стильными и, как правило, более искусными музыкантами, но при этом самыми капризными, и у нас почти всегда возникали проблемы с озвучиванием контрабаса. Я не имел представления, что и среди них есть разные тусовки, и пока не научился отличать одну от другой. И иногда случались ошибки, когда в одном концерте участвовали группы разные по принадлежности. Приходила разная аудитория, хотя она всегда была смешанная, но иногда приходило больше «ковбоев» и были возможны столкновения. Особенно меня напугало первое выступление «Meantraitors», когда драка возникла, как только группа начала играть. Даже если играли группы рокабилли и сайкобилли, могло возникнуть некоторое биение. Но конечно же не такое сильное, как с панками. Как-то играла рокабильная группа «Attrackars» (я не знал, что значит это слово и никак не мог запомнить, как оно правильно пишется), и в этот же день меня уломала выступить группа с таким же непроизносимым названием «Incest Kukls», определения стиля которой я дать не могу – это было нечто. Так вот они весь вечер разбирались, а когда мне удалось их уговорить выйти на улицу и там продолжить разборки, то они выбрали двух бойцов – Харлея и Джеймса, и эти два представителя ковбоев и панков стали биться во дворе. Их окружила толпа человек в сто. Я не знал, кто из них победил, больше всего я боялся, что после этого будет массовая драка. Но, «по счастью», они надавали друг другу по морде и разошлись. Оказалось, что агрессия – это специфика жанра. Постепенно я стал терпимее, но всё равно привыкнуть к этому так и не смог. Но всему этому мне ещё предстояло научиться, а пока мы просто приспосабливались к обстоятельствам.
Как мне удалось подсмотреть во время моих путешествий, все музыкальные клубы живут исключительно от продажи алкоголя. И хотя я сам не пью, мне пришлось использовать этот принцип. Надо было на свой страх и риск продавать пиво. Осенью, в один из концертов, когда мы покупали только пять ящиков пива, ко мне подошел какой-то человек и спросил, на каком основании мы торгуем пивом? По физиономии было видно, что это мент в штатском. У нас не было лицензии, и я напрямую задал вопрос, как эту ситуацию можно исправить? Он сказал, что очень просто – один ящик пива. Тогда я понял, что это был один из соседей сверху. Молодежный центр был очень своеобразно расположен. Прямо над ним находилось милицейское общежитие, о чём я узнал уже постфактум. Более нелепого соседства представить себе было невозможно. Мы были сильным раздражающим фактором, и естественно во время наших концертов спать было невозможно, и они сидели в кафе. Само кафе Молодежного центра было местом специальным. Естественно там была своя тусовка тех, кто держал это кафе. Также там постоянно сидел Саша Кострикин и его гости. И за одним из столиков обязательно были менты из общежития. Компания получалась очень разношерстная. Я вообще никогда не ходил в такие заведения, и заходил туда только если мне надо было найти Сашу или переговорить с кафешниками по какому-нибудь делу. Я им был не очень симпатичен и не собирался перед ними заискивать и выстраивать отношения. Однако это было соседство, с которым так или иначе приходилось считаться, коль скоро мы оказались под одной крышей. Им не очень нравилось то, что я затеял, и в особенности та категория людей, которая стала появляться в кафе. Конфликт был неизбежен. Они шли на разные меры, пытаясь то закрывать кафе во время наших концертов, то ещё что-нибудь. Они не увидели золотую жилу, которую мы вскрыли прямо перед их носом. С моей точки зрения, любой предприниматель, увидев, что в его маленькое кафе вдруг стали приходить сотни людей, непременно использовал бы эту ситуацию и заработал бы кучу денег.
В тот вечер, когда те менты выпили свой ящик пива и пришли за вторым, я не выдержал и сказал, что так не пойдет – я не прав, что нелегально торгую, они же не правы, что взяли у меня взятку, чему есть свидетели. Я понимал, что рано или поздно может появиться внешняя сила, которая предложит опеку и крышу и которой обычно платят мзду. Но отдавать два ящика из пяти просто так, это было чересчур. Они пытались мне угрожать, но уже были настолько пьяны, что я просто не стал с ними разговаривать, и они ушли. На следующей неделе они пришли снова, но я уже не пошел у них на поводу и дал им всего две бутылки пива. Они чувствовали, что перегнули палку и отстали.
Первые три месяца концерты были бесплатные, и туда ходили все, кому не лень. Больше всего меня беспокоили случайные люди, которые пили в кафе, а потом поднимались наверх и нарывались на драку. В таких ситуациях надо было что-то делать, разнимать такие драки у меня не было никакого желания. Когда случались такие эксцессы, то милиция вовлекалась автоматически, и после особенно крупной драки я пошел наверх в общежитие и поговорил с первым попавшимся милиционером о том, не согласится ли он за умеренную плату выполнять у нас функции секьюрити? Мы поговорили и решили, что может быть даже лучше, если он будет в форме. Дело в том, что на многих милицейская форма действует отрезвляюще. Это оказалось удобно и в тех случаях, когда возникала внутренняя драка, и когда специально кто-то приходил подраться. И форма служила защитой от внешних наездов. К этому времени пару раз появлялись какие-то гопники, которые интересовались кому мы платим и присутствие милиции в форме, создавало иллюзию «крыши». Нашими постоянными защитниками стали Вася Курочкин и Андрей Пермяков. Они относились лояльно ко всему тому, что мы делаем, а когда приезжала внешняя милиция, растворялись через заднюю дверь. Года через три Вася Курочкин чуть не поплатился за это своими погонами. А Андрей Пермяков уволился из милиции и занялся бизнесом, но сохранил форму и приезжал к нам работать.
Андрюша Алякринский был совсем юным, и естественно не имел никакого опыта, но он оказался настолько талантливым звукорежиссером, что стал «рулить» все концерты, и Паша Марюхта отошел в сторону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103