Но в последний момент все сорвалось. Я получил факс от Иры Шумович, которая сотрудничала с Антеей Ино, что в Токио, откуда Дэвид должен был лететь в Петербург, произошла катастрофа, и рейс отменили. Он просидел там лишний день и полетел прямо в Москву. Я не был в настроении ехать в Москву на его концерт. Но Настя попросила меня выполнить несколько поручений, и я решил поехать. На концерте в Кремле был весь бомонд, Боуи был в плохом настроении, но концерт оказался блестящим, особенно по сравнению с тем, на которым я был раньше. Я был переполнен эмоциями, а на песне «All The Young Dudes» просто расплакался. Но этого по счастью никто не видел. Единственным человеком, который в этот момент был способен меня понять, оказался Миша Шишков, которого я встретил на выходе в таком же состоянии. Приехав домой, я сразу же поехал к Курёхину в больницу. Он очень сожалел, что сам не мог поехать и с нетерпением ждал рассказов о концерте.
Меня снова позвали на Форум Лидеров Бизнеса Под Эгидой Принца Уэлльского в Будапешт. Я ехать не хотел – клуб закрыт, и я больше не могу представлять этот проект. Но они настояли, потому что к этому времени последняя группа закончила обучение, и всем должны были вручать дипломы об окончании. Я приехал в Будапешт, и его красота в это раз меня нисколько не тронула. Три дня я провел в полузабытьи, не участвуя в происходящем. И конечно же была заключительная вечеринка, но я больше не пел про трактористов, а просто пошел спать.
Когда я вернулся, то Курёхина перевели в Покровскую больницу прямо напротив ДК Кирова, где был офис «Куриццы». Я ехал на велосипеде в больницу, после этого заходил к Ершову и ехал дальше в студию, где писалась «Химера». И так меня мотало целыми днями. У «Химеры» была мощнейшая программа, и группа находилась в блестящей форме. Андрюша с Сашей Докшиным увлеченно делали свое дело, и мне было приятно наблюдать за тем, что все эти люди знают, что делают. И Саша Розанов снял на видео несколько смен звукозаписи. Но я не мог сконцентрироваться на происходящем, и мои мысли были о другом. Через какое-то время Лёша Ершов, будучи продюсером, стал давать советы, каким ему хотелось видеть их альбом. Он говорил, что альбом слишком тяжелый и надо добавить несколько акустических песен. Я стал протестовать и приводить доводы в защиту того, что группа знает, что делать. Но Ершов настоял на том, чтобы они всё-таки записали несколько спокойных песен. Материала получалось на два альбома, и я не понимал, как из этих разных песен можно склеить один. Лена меня поддержала, но группе похоже было всё равно. По завершении записи мы решили сделать концерт «Химеры» в Молодежном театре на Фонтанке, и Саша Розанов отснял весь концерт на две камеры, а мы сделали запись на DAT магнитофон прямо с пульта. Лёша Ершов предложил Андрюше влиться в «Куриццу», и Андрюша с готовностью согласился. Также туда поступили на службу Шурик Рунёв и Ольга Ходаковская, и какое-то время все динамично развивалось. Курицца выпустила альбом «Югендштиля» и «Улиц» на CD, но с «Пауками» оказалось сложнее. Пока было непонятно, как будет с продажами альбомов первых двух групп, и Ершов не рисковал выпускать «Пауков» на CD, а ограничился лишь кассетами. «Пауки» немного обиделись, в этом была дискриминация. Но продюсер оставлял за собой право решать. Мы не заметили, как вступили в капиталистические отношения, предусмотренные контрактом.
Каждый разговор по поводу альбома «Химеры» превращался в принципиальный спор. Всё время что-то было не так. Ершов действительно имел право решать, он платил деньги, и это у него был контракт с «Химерой», а не у меня. Мы же никаких контрактов не подписывали. И в один прекрасный момент Ершов предложил пойти на дружескую уступку. Коль скоро все так сложилось, он предложил мне выкупить контракт, покрыв расходы на запись и видеосъемку. У меня не было таких денег, но я сразу согласился. По счастью мне удалось занять такую сумму, через два дня мы расторгли контракт и на этой стадии с «Куриццей» расстались.
Тут же, почти напротив, в простом железном гараже, прямо во дворе жилого дома, расположились репетировать «Маркшейдера». Таким образом они стали первой реальной русской гаражной группой. Когда я оказывался в этом районе, то всегда заезжал к ним, и меня так и мотало по всему Васильевскому острову. Было невыносимо. У нас умирал друг, а тут рядом шло веселье и жизнь била ключом.
Часть пятнадцатая
После похорон Курёхина я не знал, что буду делать дальше. У моей племянницы Ольги родился сын Всеволод, и я поехал их навестить. Когда я держал на руках внучатого племянника, на меня нахлынула волна чувств. Я прожил долгую жизнь, я много повидал и испытал, но у меня никогда не было семьи. Я зашел к Лене, которая жила прямо напротив. Неожиданно для себя и для неё я сделал ей предложение, и неожиданно для неё и для меня она согласилась. Мы обнялись и залились слезами. Моя жизнь начиналась с самого начала.
Я давно мечтал, когда у меня образуется свободное время, попробовать взяться за дачу. Я купил кое-какой инструмент и доски и затеял строить пол. Ещё в период клуба я познакомился с Денисом Можаевым, который был хорошим столяром, и ещё тогда он предлагал мне помощь. Я позвонил ему, он приехал к нам на дачу и научил меня основным вещам. Мы с ним сделали пол на первом этаже, и за второй этаж я уже смог взяться самостоятельно. Это была гигантская работа, но это было именно то, что мне нужно было в этот момент. Так я провел почти все лето.
Мы с Леной обосновались в квартире нашего дружка Миши Мончадского, который давно живет в Канаде, и в начале октября обвенчались в церкви Покрова Божией Матери. Оказалось, что в то время, когда Лена ушла из клуба, она поступила в акушерский колледж и уже два года там училась. Ещё в детстве её бабушка, которая работала в Снегиревке, брала её с собой на дежурство, и вот пришло время, когда и Лена склонилась к тому, что решила посвятить себя этому благородному делу.
Мы заняли одну комнату в квартире на Орбели, что нам было вполне достаточно, но я пока не мог забрать свою мать. Каждое утро я ехал на велосипеде на Восстания её кормить. Я кормил её завтраком и готовил какую-нибудь еду на день. Готовить большее количество еды было нельзя, потому что брат всё съедал, иногда отнимая у матери последнее. Когда мне удавалось, я заезжал ближе к вечеру покормить её второй раз. Постепенно я вошел в ритм этих перемещений, и мама была спокойна за меня, по крайней мере, пока я не находился под одной крышей с Алексеем, вероятность конфликта уменьшалась. Хотя он доставал её ужасно, совершенно лишив её покоя. У него как обычно кто-то жил, а он так и жил на полу в её комнате. В один прекрасный момент он занес ей вшей. Я разогнал всю его компанию и выкинул все тряпки, которые они понатащили с помойки и несколько дней подряд мыл ей голову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103