В это время он заключил контракт с «Триарием», на выпуск всех альбомов «Аквариума» первого периода на CD, что было названо архивом «Аквариума». Ещё один реверанс в нашу сторону, нас – самодеятельный «Аквариум», сдали в архив. «Настоящий» «Аквариум» начинает профессиональную работу в профессиональных студиях, преимущественно в Англии с музыкантами, которые нанимаются по профессиональным признакам. По старинному обычаю, к записи этих альбомов приглашаются заморские музыканты, усиливающие звучание группы, и конечно же это трудно сопоставить с тем уровнем записи, на котором в древние времена были записаны все те любительские альбомы. Но как бы это сейчас не называлось, я рад тому, что мы получили деньги за то, что в течение стольких лет делали за так. Хотя Боб считает, что эти деньги он нам заплатил, в то время, как мне кажется, что мы их заработали.
Получив часть этих денег, я купил электрическую гитару и велосипед своему племяннику Василию, а остальные деньги вложил в развитие клуба. Титович уговорил меня купить у него восьмиканальный магнитофон «Tascam», который уже несколько лет стоял в студии на Фонтанке и служил стулом. Я по-прежнему мечтал о том, что нам удастся построить свою студию. Но магнитофон не дожил до этого дня и почти сразу умер. Мы только успели записать альбом «Markscheider Kunst» – «Кем Быть?», который за неимением студии записали прямо в фойе, и их же концерт, который так и остался не сведенным. Также я купил несколько ламповых усилителей, всю фирменную арматуру для нашей обветшалой ударной установки и фирменное железо, что сразу качественно изменило и без того хороший звук. В силу своего не прагматичного характера, когда ситуация была настолько неопределенной, что ни один здравомыслящий человек никогда бы не начал бы делать вложения, мы решили сделать ремонт. Мы укрепили и подняли сцену и решили отреставрировать пол в зале, который также служил танцевальной ареной для театра «До», и который за время существования клуба мы совершенно уничтожили. Мой старый друг Гена Степаненко, которого я пригласил для консультации, посоветовал залить пол жидкой пластмассой по какой-то современной технологии, что-то типа эпоксидной смолы. Я загорелся этой идеей и вбухал туда невероятные деньги. И нисколько об этом не пожалел бы, поскольку клуб просуществовал ещё два года. Но только через полгода пол разлетелся вдребезги. Оставлять его в таком виде было невозможно, и его пришлось два раза реставрировать, снова вкладывая деньги. Таким образом, я поставил памятник самому себе. Поскольку в летнее время продолжали бросать бутылки на улицу, то на окна пришлось поставить сетки. Мебели в клубе не было никакой, остатки красных кресел мы выкинули, и сидеть посетителям было негде. Лена поехала в ЦПКиО и по остаточной стоимости купила старые садовые скамейки, а на кладбище памятников она нашла железобетонные ноги от статуй Матроса и Комсомолки. Они были совершенно неподъемными, но отказываться от таких вещей нельзя. По приезде оказалось, что затащить их вовнутрь не представлялось возможным. Нам насилу удалось впрячься и поднять ноги Комсомолки на второй этаж, но ноги Матроса мы смогли перетащить только через порог, и их пришлось оставить прямо у входа.
Чуть позже в одном баптистском магазине мы натолкнулись на старую датскую военную униформу. Это были прекрасно скроенные кителя мышиного цвета образца шестидесятых годов, и мы одели в них всю нашу команду. А также купили ещё несколько штук и повесили их продавать, как в некоторых местах продают футболки. Так неожиданно появился и сформировался «TaMtAm»-стиль.
За это время вырос авторитет клуба. Мы уже ко всему притерлись и спокойно и расслаблено делали свое дело. В городе появились первые альтернативные радиостанции. Самой мощной стала «радио Катюша». Это было здорово, она была очень живой – все ди-джеи были музыкантами и крутили интересную некоммерческую музыку. Естественно они освещали все, происходящее в клубах, включая «TaMtAm». Как ни странно, для нас это имело обратный эффект. Как я уже говорил, я сторонился рекламы нашей деятельности и видел опасность в лишней информации. Мы имели постоянную аудиторию, и у нас всегда был аншлаг. И вдруг, когда по радио стали передавать клубную афишу, то у нас образовался некоторый спад аудитории. Вообще слово «клуб» становилось модным. Его стали трепать, каждая газетенка хотела печатать клубную афишу. Появились ночные клубы и казино. Обыватель не видел разницы между музыкальным клубом и ночным клубом со стриптизом. Мне стали звонить какие-то люди с тем, чтобы я продиктовал репертуар нашего клуба. Я не хотел этого делать, но они всё равно как-то узнавали и печатали во всех бульварных изданиях. Неожиданный удар ожидал нас в лице нашего сотрудника Альберта, который стал издавать фанзин под названием «TaMtAm». Он помещал фотографии с концертов и печатал какую-то ахинею. Увидев такой опус, я по хорошему пытался убедить его в том, что я имею право на то, чтобы самому распорядиться тем, что я делаю, что если бы я хотел издавать свой журнал, то давно бы это сделал. Он считал, что это уже давно мне не принадлежит – джин выпущен из бутылки, и продолжал свою деятельность. Я начал терять самообладание, и Альберт был изгнан. Это был абсурд. Все время появлялись какие-то люди, которые лучше меня знали, как следует делать то, что мы уже давно делаем. Мы значительно потеряли аудиторию и вынуждены были прибегнуть к тому, чтобы печатать свои флайеры и маленькие афиши и клеить их на Пушкинской, 10 и в других тусовочных местах.
Когда весной следующего года я поехал на Каменный остров, чтобы разведать ситуацию на корте, то оказалось, что там уже новые хозяева, которые начали ремонт дома. Я зашел к соседям и поговорил с Сашей Караваевым. Они пока не знали нового хозяина, но вроде это какой-то крупный предприниматель. Саша посоветовал приехать попозже и поговорить с хозяином, поскольку всё равно кому-то надо будет ухаживать за кортом. Судя по всему они его сохранят. Первым делом они спилили вековые деревья и поставили военизированную охрану. И конечно же наниматься к такому хозяину было западло. Это был конец, прошла целая эпоха.
Я предполагал, что закрытие этого места непременно отразится на другом. «TaMtAm» лишился своей значительной составляющей. Начиналось лето, и мы думали куда бы переметнуться с летней тусовкой, но такие места сразу не появляются, надо было ждать. И в этот момент нам поставили ещё одну подножку. Конечно же как и в любом другом бойком месте у нас была проблема наркотиков. Или как это теперь называется был незаконный оборот наркотиков (что люди подразумевают под законным оборотом, я до сих пор не понимаю).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103