…
Лиходеев протянул к нему дрожащие руки и жалобно сказал:
– За что же вы… старика… обижаете?
– А за то, – в чрезмерном волнении вскричал Зырянинов, – что этот старик отказывает мне в деньгах, на которые можно было бы вернуть жизнь моей жене. У нее начало чахотки, и если повезти ее на юг, то спасти бы можно. А старику на это наплевать.
Лиходеев опустился на стул и схватился руками за голову…
Так он просидел минуты две. Потом поднял голову и, глядя на Зырянинова скорбными глазами, прошептал:
– Хорошо… Скажите в кассе… что я разрешаю. Там, вероятно, выдадут.
V
В третий раз вошел Зырянинов в кабинет Бильбокеева.
– Отказал?
– Наоборот, согласился. Я уже и денежки получил.
– Быть не может! Это так не похоже на нашего Малюту Скуратова.
– Представьте, разжалобился. Я его, впрочем, ругнул порядочно.
– Сердечно рад за вас! Поздравляю… Вы прямо маг и чародей. Чудесно, чудесно. Уходите? Ну, прощайте. Желаю вам повеселиться!
Оставшись один, Бильбокеев прошелся несколько раз по кабинету и позвонил.
– Скажите Филиппу Ипатычу, – обратился он к служителю, – что я очень извиняюсь за беспокойство, – и прошу, если он сейчас не занят, пожаловать ко мнe по важному делу. Не забудьте извиниться за беспокойство.
Через минуту вошел Лиходеев. Он подошел к столу и стал неподвижный, с опущенной головой.
– Слушайте, Фиалкин! – сердито полушепотом начал Бильбокеев. – Это что еще за новости? Какое вы имеете право давать какие-то глупейшие разрешения на авансы?! Я не для того плачу вам сорок рублей ежемесячно, чтобы вы выкидывали подобные глупости. Во всяком благоустроенном дворе есть цепная собака, но если она начинает ласкаться к прохожим, вместо того чтобы рвать им штаны, – ее выбрасывают ко всем чертям! Зарубите себе это на носу.
Как меня обворовывали
I
Однажды я ехал в поезде, имея в кармане две тысячи рублей наличными. В купе вагона нас было двое: я и еще один господин – самого продувного вида.
Еще когда не зажигали огней, я уже решил, что этот господин не прочь обокрасть меня, а когда наступил вечер, я готов был дать голову на отсечение, что мой сосед не кто иной, как самый зловредный, опытный, хитрый вор без всяких твердых принципов и устоев.
«Хорошо-с, – думал я, свесившись с верхней койки, на которой мне предстояло провести ночь, и разглядывая подозрительного соседа. – Мы с тобой, братец, еще потягаемся!.. Ты хитер, да и я ведь человек не последнего сорта! Посмотрим…»
Голова моя усиленно заработала.
«Если я засну, – размышлял я, – то он сейчас же обшарит мои карманы, найдет в боковом кармане деньги и удерет… Значит – нужно или совсем не спать, или заснуть, спрятав предварительно деньги в надежное место. Не отдать ли их обер-кондуктору?.. Но кто может мне поручиться, что тот завтра утром не отопрется от всего, заявив, что никаких денег он и не видывал? Или сделать так: пойти в уборную и сунуть деньги до утра в умывальник или за электрический фонарь… Конечно, они могут сохраниться до утра. А вдруг кто-нибудь найдет их и заберет себе?..»
По зрелом размышлении, я признал все эти планы рискованными и негодными.
«Не спрятать ли деньги в чемодан, привязав потом его веревкой к ноге? Вор схватит чемодан, веревка дернет меня за ногу, я проснусь, наброшусь на вора и отколочу его…»
Это было бы очень недурно, если бы вор дал предварительную клятву не перерезывать ножом веревку, привязанную к ноге.
Но такую клятву, я был уверен, трудно у него вырвать, да и поклявшись, он мог бы нарушить данную клятву, потому что эти люди имеют о совести и религии самое смутное представление…
«А не предложить ли мне ему просто сто рублей, с условием, чтобы он соскочил на первой же станции? Неудобно. Спросит – почему? Раскричится…»
Я долго и тщетно ломал голову и в конце концов остановился на одной мысли, которая показалась мне наиболее подходящей.
«У меня много карманов в платье, – подумал я. – Если разложить деньги поровну по всем карманам, – вор вытащит деньги из одного кармана и удерет, не подозревая, что в каждом другом кармане лежит такая же сумма… Лучше потерять мне сто или полтораста рублей, чем две тысячи – это ясно. Лучше уменьшить риск в пятнадцать раз, чем рисковать всем!»
Я погрузился в расчеты.
«В пиджаке у меня пять карманов, да в жилете четыре… Нет, тоже пять – один внутренний. Итого десять. В брюках – два по бокам да один сзади, на пуговице… Если при этом надеть пальто, в котором пять карманов, – получится восемнадцать. Предположим, я размещаю в каждый карман по сотне рублей… Останется две сотни лишних. Куда же их сунуть? В ботинки разве? Самое лучшее место! Наиболее рискованными карманами являются наружные в пальто. Они так явно мозолят глаза, что даже честному человеку трудно удержаться, чтобы не заглянуть в них. Нельзя ли сделать так: из карманов пальто перевести одну сотню в брючный карман, а другую во внутренний жилетный (самое безопасное место). Или насовать в пальто по десяти рублей на карман – пусть берет, простофиля. Но тогда у меня останется лишних двести пятьдесят. Можно в пиджак. Какой пиджак? Что за вздор… Это я хотел сказать – чемодан? Где чемодан?.. Вот он! Странно только – почему он шевелится?
Действительно, мой чемодан зашевелился, верхняя крышка отскочила и изнутри выползло нечто вроде змеи красивого изумрудного цвета. Меня страшно удивила особенность женщин притворяться: я сразу разгадал хитрость! Это была не змея, а рукав зеленой кофточки жены. Я увидел жену во весь рост. Она потрепала меня по плечу, опустилась на качалку и лениво сказала:
– Вот скучища-то! Хоть бы в театр куда-нибудь. Еще не поздно? Который час?
Я протянул руку к своим часам и, содрогнувшись, очнулся.
Никакой жены не было. Она исчезла, и даже не одна, а с моим подозрительным соседом.
Я огляделся. Купе было совершенно пусто.
Я схватился за карман. Он был пуст.
В отчаянии я схватился за голову. В ней тоже после крепкого тяжелого сна ощущалась пустота.
Так обокрали меня первый раз в жизни.
II
Вторая кража была на значительно меньшую сумму. Просто когда я жил в кавказском курорте и вышел однажды прогуляться по горам, откуда-то из-за утеса выскочили кавказские разбойники и украли меня. Повторяю – эта кража была для воров менее прибыльна, чем первая, в вагоне, потому что со мной не было ни копейки денег, а сам по себе я стоил немногого.
Разбойники схватили меня, связали, посадили на лошадь и заявили самым убедительным тоном:
– Если вздумаешь бежать – мы тебя убьем.
– Да для чего я вам понадобился? – с любопытством спросил я. – Вот еще, нашли тоже сокровище!
Моя скромность не произвела на них хорошего впечатления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180
Лиходеев протянул к нему дрожащие руки и жалобно сказал:
– За что же вы… старика… обижаете?
– А за то, – в чрезмерном волнении вскричал Зырянинов, – что этот старик отказывает мне в деньгах, на которые можно было бы вернуть жизнь моей жене. У нее начало чахотки, и если повезти ее на юг, то спасти бы можно. А старику на это наплевать.
Лиходеев опустился на стул и схватился руками за голову…
Так он просидел минуты две. Потом поднял голову и, глядя на Зырянинова скорбными глазами, прошептал:
– Хорошо… Скажите в кассе… что я разрешаю. Там, вероятно, выдадут.
V
В третий раз вошел Зырянинов в кабинет Бильбокеева.
– Отказал?
– Наоборот, согласился. Я уже и денежки получил.
– Быть не может! Это так не похоже на нашего Малюту Скуратова.
– Представьте, разжалобился. Я его, впрочем, ругнул порядочно.
– Сердечно рад за вас! Поздравляю… Вы прямо маг и чародей. Чудесно, чудесно. Уходите? Ну, прощайте. Желаю вам повеселиться!
Оставшись один, Бильбокеев прошелся несколько раз по кабинету и позвонил.
– Скажите Филиппу Ипатычу, – обратился он к служителю, – что я очень извиняюсь за беспокойство, – и прошу, если он сейчас не занят, пожаловать ко мнe по важному делу. Не забудьте извиниться за беспокойство.
Через минуту вошел Лиходеев. Он подошел к столу и стал неподвижный, с опущенной головой.
– Слушайте, Фиалкин! – сердито полушепотом начал Бильбокеев. – Это что еще за новости? Какое вы имеете право давать какие-то глупейшие разрешения на авансы?! Я не для того плачу вам сорок рублей ежемесячно, чтобы вы выкидывали подобные глупости. Во всяком благоустроенном дворе есть цепная собака, но если она начинает ласкаться к прохожим, вместо того чтобы рвать им штаны, – ее выбрасывают ко всем чертям! Зарубите себе это на носу.
Как меня обворовывали
I
Однажды я ехал в поезде, имея в кармане две тысячи рублей наличными. В купе вагона нас было двое: я и еще один господин – самого продувного вида.
Еще когда не зажигали огней, я уже решил, что этот господин не прочь обокрасть меня, а когда наступил вечер, я готов был дать голову на отсечение, что мой сосед не кто иной, как самый зловредный, опытный, хитрый вор без всяких твердых принципов и устоев.
«Хорошо-с, – думал я, свесившись с верхней койки, на которой мне предстояло провести ночь, и разглядывая подозрительного соседа. – Мы с тобой, братец, еще потягаемся!.. Ты хитер, да и я ведь человек не последнего сорта! Посмотрим…»
Голова моя усиленно заработала.
«Если я засну, – размышлял я, – то он сейчас же обшарит мои карманы, найдет в боковом кармане деньги и удерет… Значит – нужно или совсем не спать, или заснуть, спрятав предварительно деньги в надежное место. Не отдать ли их обер-кондуктору?.. Но кто может мне поручиться, что тот завтра утром не отопрется от всего, заявив, что никаких денег он и не видывал? Или сделать так: пойти в уборную и сунуть деньги до утра в умывальник или за электрический фонарь… Конечно, они могут сохраниться до утра. А вдруг кто-нибудь найдет их и заберет себе?..»
По зрелом размышлении, я признал все эти планы рискованными и негодными.
«Не спрятать ли деньги в чемодан, привязав потом его веревкой к ноге? Вор схватит чемодан, веревка дернет меня за ногу, я проснусь, наброшусь на вора и отколочу его…»
Это было бы очень недурно, если бы вор дал предварительную клятву не перерезывать ножом веревку, привязанную к ноге.
Но такую клятву, я был уверен, трудно у него вырвать, да и поклявшись, он мог бы нарушить данную клятву, потому что эти люди имеют о совести и религии самое смутное представление…
«А не предложить ли мне ему просто сто рублей, с условием, чтобы он соскочил на первой же станции? Неудобно. Спросит – почему? Раскричится…»
Я долго и тщетно ломал голову и в конце концов остановился на одной мысли, которая показалась мне наиболее подходящей.
«У меня много карманов в платье, – подумал я. – Если разложить деньги поровну по всем карманам, – вор вытащит деньги из одного кармана и удерет, не подозревая, что в каждом другом кармане лежит такая же сумма… Лучше потерять мне сто или полтораста рублей, чем две тысячи – это ясно. Лучше уменьшить риск в пятнадцать раз, чем рисковать всем!»
Я погрузился в расчеты.
«В пиджаке у меня пять карманов, да в жилете четыре… Нет, тоже пять – один внутренний. Итого десять. В брюках – два по бокам да один сзади, на пуговице… Если при этом надеть пальто, в котором пять карманов, – получится восемнадцать. Предположим, я размещаю в каждый карман по сотне рублей… Останется две сотни лишних. Куда же их сунуть? В ботинки разве? Самое лучшее место! Наиболее рискованными карманами являются наружные в пальто. Они так явно мозолят глаза, что даже честному человеку трудно удержаться, чтобы не заглянуть в них. Нельзя ли сделать так: из карманов пальто перевести одну сотню в брючный карман, а другую во внутренний жилетный (самое безопасное место). Или насовать в пальто по десяти рублей на карман – пусть берет, простофиля. Но тогда у меня останется лишних двести пятьдесят. Можно в пиджак. Какой пиджак? Что за вздор… Это я хотел сказать – чемодан? Где чемодан?.. Вот он! Странно только – почему он шевелится?
Действительно, мой чемодан зашевелился, верхняя крышка отскочила и изнутри выползло нечто вроде змеи красивого изумрудного цвета. Меня страшно удивила особенность женщин притворяться: я сразу разгадал хитрость! Это была не змея, а рукав зеленой кофточки жены. Я увидел жену во весь рост. Она потрепала меня по плечу, опустилась на качалку и лениво сказала:
– Вот скучища-то! Хоть бы в театр куда-нибудь. Еще не поздно? Который час?
Я протянул руку к своим часам и, содрогнувшись, очнулся.
Никакой жены не было. Она исчезла, и даже не одна, а с моим подозрительным соседом.
Я огляделся. Купе было совершенно пусто.
Я схватился за карман. Он был пуст.
В отчаянии я схватился за голову. В ней тоже после крепкого тяжелого сна ощущалась пустота.
Так обокрали меня первый раз в жизни.
II
Вторая кража была на значительно меньшую сумму. Просто когда я жил в кавказском курорте и вышел однажды прогуляться по горам, откуда-то из-за утеса выскочили кавказские разбойники и украли меня. Повторяю – эта кража была для воров менее прибыльна, чем первая, в вагоне, потому что со мной не было ни копейки денег, а сам по себе я стоил немногого.
Разбойники схватили меня, связали, посадили на лошадь и заявили самым убедительным тоном:
– Если вздумаешь бежать – мы тебя убьем.
– Да для чего я вам понадобился? – с любопытством спросил я. – Вот еще, нашли тоже сокровище!
Моя скромность не произвела на них хорошего впечатления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180