Наслаждение жизнью

I

Скупость – одно, а бережливость – совсем другое: насколько мы все относимся с брезгливостью и презрением к скупому человеку, настолько мы обязаны относиться с уважением к человеку бережливому, к человеку, который не повесится из-за копейки, но и не швырнет ни за что даром, куда попало, лишний рубль.
Именно о таком человеке, о студенте ветеринарного института, неизвестном мне по фамилии, – и расскажу я.
Зайдя однажды жарким днем в прохладную полутемную пивную, я сел за угловой столик и потребовал себе пива.
Кроме меня, в пивной сидели за целой батареей бутылок два студента: ветеринар – бережливый и универсант – простой, обыкновенный, безличный.
Вели они такой разговор.
– А вот ты не разобьешь еще один бокал, – говорил безличный студент, улыбаясь с самым провокаторским видом. – Ни за что не разобьешь.
– Я? Не разобью?
– Конечно, не разобьешь. Где тебе!..
– А как же я первый стакан разбил?..
– Ну, первый ты разбил нечаянно… Это что! Это всякий может разбить. А ты специально разбей.
Ветеринар с минуту подумал.
– Нешто разбить? Постой… Эй, человек!
Бледный тупой слуга, с окаменевшим от скуки и бессонницы лицом, приблизился…
– Послушай, человек… Сколько вы берете за стакан, если его разбить?
– Десять копеек.
– Только-то?! Господи! А я думал, полтинник или еще больше. Да за эти деньги я могу хоть шесть стаканов разбить…
На столе стояли четыре стакана, до половины наполненные темным и светлым пивом.
– Эхе! – сказал ветеринар. – Позволить себе, что ли?
И легким движением руки сбросил стаканы на пол.
– Сорок копеек, – автоматично отметил слуга.
– Черт с ним, – залихватски сказал ветеринар. – Плачивали и побольше. Люблю кутнуть!
Потом в голову ему пришла какая-то другая мысль.
– Эй, человеке! А пустую бутылку если разбить – сколько стоит?
– Пять копеек-с.
Ветеринар приятно изумился:
– Смотри, как странно: маленький стакан – гривенник, большая бутылка – пятак.
– А вот ты не разобьешь сразу шесть бутылок, – усмехнулся безличный студент.
– Я? Не разобью?..
– Конечно. Где тебе!
– Шесть бутылок? Плохо ж ты меня знаешь! Эхма!
Со звоном, треском и лязгом полетели бутылки на пол.
Хозяин вышел из-за стойки и упрекнул:
– Нельзя, господа студенты, безобразить. Что же это такое – посуду бить!..
– Вы не бойтесь, мы заплатим, – успокоительно сказал ветеринар.
– Я не к тому, а вот посетителю, может быть, беспокойно.
Я пожал плечами:
– Мне все равно.
– Мерси, – общительно обратился ко мне студент. – Вы подумайте, какая дешевка: гривенник за бокал!
– Да, – подтвердил его товарищ. – Хоть целый день бей.
– В дорогом ресторане не очень-то разойдешься, – сказал ветеринар с видом экономной хозяйки, страдающей от дороговизны продуктов для стряпни. – Дерут там, наверное, семь шкур. Хм!.. А тут – гривенник.
Он повертел в руках стакан, подробно осмотрел его и бросил на пол.
– Во французском ресторане за бокал с вас рупь возьмут, – отозвался из-за стойки хозяин.
– Подумайте, а? А тут за эти деньги десять разбить можно. Брось, Миша, свой стакан… Чего там! В кои веки разойдешься… Вот так… Молодец. Человек! Еще полдесяточка.
Нельзя сказать, чтобы у амфитриона был вид беззаботного пьяного кутилы, безрассудно крушащего все на своем пути. Было заметно, что он не выходит из бюджета, доставляя себе и своему другу только ту порцию удовольствия, которую позволяли средства.
– Человек! Сколько за посуду?
– Девяносто копеек.
– Вот тебе – видишь, Миша! А ты говорил: «Пойдем в ресторан». Там бы с нас содрали… Хо-хо! А тут… Девяносто? Получай рубль. Постой… Дай-ка еще стакан… Ну вот. Теперь сдачи не надо. Ровно рубль.
Довольный, он откинулся на спинку стула и с благодушным видом стал осматривать комнату.

II

Пошептавшись с товарищем, ветеринар встал, подошел к стойке и спросил хозяина:
– Сколько этот увражик стоит?
«Увражиком» он назвал гипсового раскрашенного негра высотой в аршин, стоявшего на стойке и держащего в руках какую-то корзину.
– Это-с? Четыре рубля.
– Да что вы! В уме ли? За такую чепуху – четыре рубля!
– Помилуйте – настоящий негр.
– Какой он там настоящий!.. Тут, я думаю, матерьялу не больше чем на целковый…
– А работа-с? Не цените?
– Ну и работа – целковый. Предовольно с вас будет два рублика. Хотите?
– Не могу-с. Обратите внимание на глаза – белки-то… вво! Материал? Настоящий гипс!
– Ну – два с полтиной. Никто вам за него больше не даст. Негритишка-то подержанный.
– Помилуйте, это и ценится: старинная вещь – третий год стоит. Обратите внимание на фартук – настоящего голубого цвета.
– Вы отвлекаетесь, хозяин. Хотите три рубля? Больше – ей-ей гроша не дам. Миша, как ты думаешь?
– Конечно, уступите, – отозвался Миша. – Чего там! Другого купите, лучше этого.
– Ну знаете что, – сказал хозяин. – Ладно. Три с полтиной – забирайте.
– За этого негра?! – фальшиво удивился ветеринар. – Ну, знаете ли. Еще вопрос – настоящий ли это гипс?! Вы бы еще пять рублей запросили… ха-ха! Берете три? А то и не надо – в другом месте дешевле уступят.
– Да накиньте хоть двугривенный, – простонал корыстолюбивый хозяин.
– Позвольте-ка, я его еще осмотрю. Гм! Ну ладно. Куда ни шел еще двугривенный. Верно, Миша?
– Верно.
– Значит – три двадцать?
– Три двадцать.
– Эхма! – дико вскричал ветеринар, поднимая над головой негра. – Кутить так кутить. Ур-ра!
Он хватил негра об пол, оттолкнул ногой подкатившуюся к нему гипсовую голову и вынул из кармана кошелек.
– Дайте с пяти рублей сдачи.
Потом он расплачивался со слугой за пиво.
– Сколько?
– Два с полтиной.
Он повертел в руках трехрублевую бумажку и наклонился к товарищу:
– Я думаю, ему за два с полтиной – полтинник на чай – много?
– Много, – кивнул головой товарищ. – Нужно десять процентов.
– Верно. Постой… (Оопустив голову, он погрузился в какие-то расчеты.) Ну вот!
Он смел рукой на пол два стакана, бутылку и отдал слуге три рубля.
– Теперь правильно и сдачи не надо. Пойдем, Миша.
И они ушли оба, напялив на лохматые головы фуражки, – тот, что казался безличным, – универсант Миша, и ветеринар – бережливый, хозяйственный человек, рассчитывающий каждый грош.

Фат

Подслушивать – стыдно.
Отделение первого класса в вагоне Финляндской железной дороги было совершенно пусто.
Я развернул газету, улегся на крайний у стены диван и, придвинувшись ближе к окну, погрузился в чтение.
С другой стороны хлопнула дверь, и сейчас же я услышал голоса двух вошедших в отделение дам:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180