Располагая временем, я решил ублажить майора и провести осмотр местных достопримечательностей. Посмотреть же вокруг было на что: Рэнд уникален во многих отношениях, и не в последнюю очередь – в области архитектуры. Здесь можно было найти и небоскреб, и готический собор, и скромные многоквартирные дома, и особняки, выстроенные в псевдоклассическом стиле, причем все это стояло вперемежку друг с другом, создавая иногда красивые, а как правило, забавные ансамбли.
Разумеется, все это было логичным следствием самого возникновения Рэнда, – заинтересовавшись им, я в свое время прочел много книг, посвященных этому периоду истории… В эпоху, когда человечество обнаружило феномен я-в-туннелей, научилось их использовать и приступило к межзвездной экспансии, космические корабли умели строить сразу несколько наций. Все они действовали независимо друг от друга, подчас на грани конфронтации, и колонизировали новые миры, что называется, под себя. Но система Рэнда, в которой не было естественных планет, была слишком лакомым куском, который в одиночку проглотить не мог никто, поэтому Цивилизации, представлявшие Запад, заключили беспрецедентное соглашение и совместными усилиями почти за век сконструировали искусственную планету, – может быть, самое величественное сооружение человеческих рук… В дальнейшем все участники проекта получили по сектору планеты, который могли обустраивать как им заблагорассудится, но столица – первоначально административный центр – считалась ничейной территорией и оказалась заселена по принципу живописного беспорядка.
Говорят, в последующие сто лет Рэнд служил настоящим яблоком раздора для земных правительств: путем разнообразных интриг каждый хотел добиться доминирующего влияния на эту планету, считавшуюся ключом к целому огромному региону Галактики… Но в итоге, как часто бывает в такой игре, победитель выявлен не был: после отделения первых колоний Рэнд тоже уверенно объявил о своей независимости от метрополии и в результате умелого манипулирования союзниками выиграл войну без единого выстрела. Вообще, располагая одной из самых боеспособных армий в Галактике, Рэнд ни разу не вступал в вооруженный конфликт, предпочитая добиваться своих целей при помощи стратегических выгод своего положения и колоссальных денег, оседавших в этом крупнейшем центре торговли.
Да и в целом Рэнд (а точнее, его столица) оставался в моих воспоминаниях местом приятным, открытым и оригинальным, – в мегаполисе, например, тогда еще существовали целые огромные кварталы, где выходцы из разных стран жили по старым обычаям и не говорили по-английски…
Теперь же прогулка по столице порядком испортила мне настроение. И дело было даже не в том, что столь развлекавшие меня пестрота и разнообразие города порядком подыстерлись – со временем не поспоришь, – но изменилась, на мой взгляд, сама суть этого мира. Он стал куда жестче, замкнутее, люди меньше улыбались и больше спешили, и еще – повсюду полиция… Она вела себя спокойно и корректно, но все же посты, расположенные чуть ли не на каждом перекрестке, плохо соответствовали репутации мирного и благополучного общества, которой долгое время заслуженно пользовался Рэнд. Уилкинс, первым обративший внимание на столь большое количество представителей власти, высказал даже предположение, что оно может быть связано с нами или, косвенно, вообще со всей этой историей, нервировавшей Таллисто.
Однако я чувствовал уверенность, что о нашем пребывании на Рэнде никто не подозревает – слишком уж замысловатый ход привел нас сюда, – и, по-видимому, не ошибался. Так или иначе, но мы не прятались, не шарахались от всякого звука сирены, даже пользовались собственными кредитными карточками, и не привлекали ничьего внимания. Тем не менее ответственность за столь гнетущее впечатление, производимое ныне Рэндом, в большей или меньшей степени, безусловно, падала на Президента, и это давало лишний повод для моей к нему неприязни. Впрочем, этот повод был и в самом деле лишним.”
К вечеру мне уже осточертели неспешные прогулки, прерываемые лишь очередным приемом пищи, и я начал испытывать давно не посещавшее меня ощущение – жажду действий.” Но делать было нечего, вечерний выпуск известий не принес ничего нового, и мы, остановившись в одном из отелей неподалеку от Президентского дворца, отправились на боковую.
Второй день был весьма похож на первый. С той лишь разницей, что время, потраченное на прогулки, стало короче, а проведенное напротив экрана – дольше… И ничего – ни изнутри от Таллисто, ни извне от Принца. А между тем если предположения и расчеты великого детектива были верны, то Вольфар вместе с похищенной девушкой уже должны были вступать в пределы Рэнда… На этот раз я долго ворочался с боку на бок, пытаясь наконец уснуть.
Третий же день оказался сущим злом. Запершись в номере, я не выходил даже к трапезе и лишь переключался с канала на канал в поисках новых и новых выпусков новостей. В результате уже к середине дня совершенно очумел от рекламы и прочей белиберды, льющейся на меня с экрана, а по делу – ни слова… Решив сделать перерыв, я выключил звук и попытался сосредоточиться на размышлении. Но стало только хуже, потому что я вдруг с ужасом сообразил: даже если дядя и поторопит Принца, то тот все равно не выступит с обращением раньше чем через пять дней после моего отбытия с Антареса! Просто по причине того, что ровно столько – пять дней минимум – понадобится “Элейн”, дабы достичь Рэнда. А зачем мне начинать этап с Таллисто, пока не завершена подготовка к следующему, – так ведь они рассудят! Но мне-то, черт возьми, не нужна была никакая “Элейн”! И я метался по номеру, не очень заботясь о производимых разрушениях и проклиная всех, не исключая себя-. Не знаю, что на меня нашло и почему я вдруг решил, будто фактор времени имеет теперь первостепенное значение. За этим не стояло никакой логики, лишь смутные догадки, но я буквально физически чувствовал, как время утекает сквозь пальцы, и словно наверняка знал, что если придется ждать еще двое суток, то все будет потеряно, потеряно безвозвратно…
Однако, поизводив себя подобными мыслями пару часов, я успокоился (или, скорее, впал в коматозное состояние), с тупым упорством вернулся к экрану и просидел так до глубины ночи, прервавшись лишь на посыл ко всем чертям Уилкинса, чрезмерно настойчиво приглашавшего меня к ужину… Теперь уже уснуть не удавалось вовсе: я то проваливался в какое-то полузабытье, наполненное неясными видениями, то вновь вскакивал и принимался расхаживать по номеру, высаживая одну сигарету за другой. Потом курево кончилось и наступила полная хана… Но наконец, в очередной раз забравшись под одеяло, я принял безумное решение:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134
Разумеется, все это было логичным следствием самого возникновения Рэнда, – заинтересовавшись им, я в свое время прочел много книг, посвященных этому периоду истории… В эпоху, когда человечество обнаружило феномен я-в-туннелей, научилось их использовать и приступило к межзвездной экспансии, космические корабли умели строить сразу несколько наций. Все они действовали независимо друг от друга, подчас на грани конфронтации, и колонизировали новые миры, что называется, под себя. Но система Рэнда, в которой не было естественных планет, была слишком лакомым куском, который в одиночку проглотить не мог никто, поэтому Цивилизации, представлявшие Запад, заключили беспрецедентное соглашение и совместными усилиями почти за век сконструировали искусственную планету, – может быть, самое величественное сооружение человеческих рук… В дальнейшем все участники проекта получили по сектору планеты, который могли обустраивать как им заблагорассудится, но столица – первоначально административный центр – считалась ничейной территорией и оказалась заселена по принципу живописного беспорядка.
Говорят, в последующие сто лет Рэнд служил настоящим яблоком раздора для земных правительств: путем разнообразных интриг каждый хотел добиться доминирующего влияния на эту планету, считавшуюся ключом к целому огромному региону Галактики… Но в итоге, как часто бывает в такой игре, победитель выявлен не был: после отделения первых колоний Рэнд тоже уверенно объявил о своей независимости от метрополии и в результате умелого манипулирования союзниками выиграл войну без единого выстрела. Вообще, располагая одной из самых боеспособных армий в Галактике, Рэнд ни разу не вступал в вооруженный конфликт, предпочитая добиваться своих целей при помощи стратегических выгод своего положения и колоссальных денег, оседавших в этом крупнейшем центре торговли.
Да и в целом Рэнд (а точнее, его столица) оставался в моих воспоминаниях местом приятным, открытым и оригинальным, – в мегаполисе, например, тогда еще существовали целые огромные кварталы, где выходцы из разных стран жили по старым обычаям и не говорили по-английски…
Теперь же прогулка по столице порядком испортила мне настроение. И дело было даже не в том, что столь развлекавшие меня пестрота и разнообразие города порядком подыстерлись – со временем не поспоришь, – но изменилась, на мой взгляд, сама суть этого мира. Он стал куда жестче, замкнутее, люди меньше улыбались и больше спешили, и еще – повсюду полиция… Она вела себя спокойно и корректно, но все же посты, расположенные чуть ли не на каждом перекрестке, плохо соответствовали репутации мирного и благополучного общества, которой долгое время заслуженно пользовался Рэнд. Уилкинс, первым обративший внимание на столь большое количество представителей власти, высказал даже предположение, что оно может быть связано с нами или, косвенно, вообще со всей этой историей, нервировавшей Таллисто.
Однако я чувствовал уверенность, что о нашем пребывании на Рэнде никто не подозревает – слишком уж замысловатый ход привел нас сюда, – и, по-видимому, не ошибался. Так или иначе, но мы не прятались, не шарахались от всякого звука сирены, даже пользовались собственными кредитными карточками, и не привлекали ничьего внимания. Тем не менее ответственность за столь гнетущее впечатление, производимое ныне Рэндом, в большей или меньшей степени, безусловно, падала на Президента, и это давало лишний повод для моей к нему неприязни. Впрочем, этот повод был и в самом деле лишним.”
К вечеру мне уже осточертели неспешные прогулки, прерываемые лишь очередным приемом пищи, и я начал испытывать давно не посещавшее меня ощущение – жажду действий.” Но делать было нечего, вечерний выпуск известий не принес ничего нового, и мы, остановившись в одном из отелей неподалеку от Президентского дворца, отправились на боковую.
Второй день был весьма похож на первый. С той лишь разницей, что время, потраченное на прогулки, стало короче, а проведенное напротив экрана – дольше… И ничего – ни изнутри от Таллисто, ни извне от Принца. А между тем если предположения и расчеты великого детектива были верны, то Вольфар вместе с похищенной девушкой уже должны были вступать в пределы Рэнда… На этот раз я долго ворочался с боку на бок, пытаясь наконец уснуть.
Третий же день оказался сущим злом. Запершись в номере, я не выходил даже к трапезе и лишь переключался с канала на канал в поисках новых и новых выпусков новостей. В результате уже к середине дня совершенно очумел от рекламы и прочей белиберды, льющейся на меня с экрана, а по делу – ни слова… Решив сделать перерыв, я выключил звук и попытался сосредоточиться на размышлении. Но стало только хуже, потому что я вдруг с ужасом сообразил: даже если дядя и поторопит Принца, то тот все равно не выступит с обращением раньше чем через пять дней после моего отбытия с Антареса! Просто по причине того, что ровно столько – пять дней минимум – понадобится “Элейн”, дабы достичь Рэнда. А зачем мне начинать этап с Таллисто, пока не завершена подготовка к следующему, – так ведь они рассудят! Но мне-то, черт возьми, не нужна была никакая “Элейн”! И я метался по номеру, не очень заботясь о производимых разрушениях и проклиная всех, не исключая себя-. Не знаю, что на меня нашло и почему я вдруг решил, будто фактор времени имеет теперь первостепенное значение. За этим не стояло никакой логики, лишь смутные догадки, но я буквально физически чувствовал, как время утекает сквозь пальцы, и словно наверняка знал, что если придется ждать еще двое суток, то все будет потеряно, потеряно безвозвратно…
Однако, поизводив себя подобными мыслями пару часов, я успокоился (или, скорее, впал в коматозное состояние), с тупым упорством вернулся к экрану и просидел так до глубины ночи, прервавшись лишь на посыл ко всем чертям Уилкинса, чрезмерно настойчиво приглашавшего меня к ужину… Теперь уже уснуть не удавалось вовсе: я то проваливался в какое-то полузабытье, наполненное неясными видениями, то вновь вскакивал и принимался расхаживать по номеру, высаживая одну сигарету за другой. Потом курево кончилось и наступила полная хана… Но наконец, в очередной раз забравшись под одеяло, я принял безумное решение:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134