Тем не менее я не без интереса спросил:
– А что тут обидного?
– Не знаю… – Она иронично улыбнулась. – У вас же мозги устроены по-другому, и я не всегда могу предсказать вашу реакцию. Но все же?
– Будете смеяться, но с уверенностью сказать не могу. Помирать никогда не собирался, поэтому и не интересовался. А когда уходил с Кертории, то было уже все равно. Но наверняка кто-то из Детанов.
– Сам барон?
– Исключено. У него уже есть титул и владения, и, согласно керторианским законам, сменить их он не может. Кроме разве что…
– Королевского трона?
– Ну да.
– Ясно. Значит, дело не в этом.
Она откинулась в кресле и, полуприкрыв глаза, о чем-то глубоко задумалась, а я сообразил наконец, что все эти расспросы велись не из праздного любопытства. Цель их, правда, казалась мне неясной. Можно было спросить в лоб, но хотелось догадаться самому.
Однако получалось не очень; я докурил оставшуюся половину сигары, но так и не дошел ни до чего основательнее неоформившихся предположений. Оставалось ждать, будет ли продолжение…
И оно последовало. Открыв глаза, Гаэль вновь села прямо и, немного поизучав меня, вынесла заключение:
– А вы как будто не прочь поговорить еще, герцог?
– Более-менее… – признал я, слегка уязвленный тем, что опять забыл придать своей физиономии непроницаемое выражение.
– Удивительные дела!.. Тогда расскажите мне вот о чем. Вы тут недавно сказали майору о Лагане, – что он уроженец Запада. И вы тоже с Запада?
– Верно.
– А еще кто-нибудь с Запада среди вас есть?
– Да. Реналдо Креон.
– Веганский банкир… С ним вы дружили?
– В юности мы – Реналдо, Бренн и я – действительно были дружны…
– А еще?
– Нет, это все. Вообще нас было четверо, почти сверстников, чьи замки стояли неподалеку друг от друга. Но четвертый остался на Кертории: он был вторым сыном и, следовательно, не имел права принять участие в мероприятии, посвященном дележу трона.
– А так стал бы?
– Очень вероятно…
– Гм… Ладно, неважно. Я, собственно, к чему веду… Не было ли, герцог, на Кертории какой-нибудь вражды, противостояния по географическому, что ли, признаку?
Прежде чем ответить, я некоторое время смотрел на ее лицо. Назвать ее очень красивой было трудно – черты немного резкие, не совсем правильные, – но определенно она была недурна собой… Вот ведь странно! Женщинам и вовсе не полагалось быть слишком умными, а уж с такой внешностью – тем более…
– Была вражда, – наконец подтвердил я. – И о-го-го какая! Между Западом и Востоком…
– Забавно! – хмыкнула она.
– Что именно?
– Что между Западом и Востоком. Знаете, на родине Человечества тоже существовал подобный антагонизм.
– Знаю. Я читал об этом. Да его следы и сейчас еще видны по всей Галактике. Но у нас дело обстояло не совсем так: не было противоречия между культурами, религиями, народами. Соперничество шло на личном уровне, и корнями своими оно уходит в седую древность. То есть сказать, с чего или, правильнее, наверное, с кого все началось, сейчас уже никто не может. Однако борьба шла всегда: то открыто и остро, то тайно и подспудно, иногда и вовсе затихая на несколько поколений.
– А как обстояло дело в вашем поколении?
– Скверно.
Глаза Гаэли загорелись, а ноздри чуть раздулись, как у гончей, взявшей свежий след…
– И кто же представляет сейчас Восток?
– Никто, – обрадовал ее я. – Уже никто. До недавнего времени был герцог Per.
– Вот как!.. Ну это, между прочим, на многое проливает свет. Почему, например, он выбрал именно вас с Бренном в качестве козлов отпущения для своих махинаций!
– Тут отчасти, вероятно, и совпадение помогло – симпозиум на Новой Калифорнии, который Бренн должен был посетить. Но при прочих равных он, конечно, с наибольшей радостью записал бы нас в ряды покойников. А мы – его!..
Я невольно вынужден был отметить, что это соображение, прежде не приходившее мне в голову, тоже работало отнюдь не в пользу Бренна.
Однако Гаэль обратила внимание на другое:
– Но изначально Вольфар-то был не один?
– Не один. Их было шестеро на Кертории и четверо тут. Но остальные трое давно мертвы.
– И кто с ними разделался?..
– Да сам же Вольфар и спровадил. Нет худших врагов, чем бывшие друзья, не так ли?
– Но почему?
– Откуда мне знать? Не поделили что-то, наверное… Кто будет главным? Или у кого задница шире? – Я пожал плечами.
Она, однако, даже не улыбнулась, захваченная очередным своим предположением.
– А не мог никто из них уцелеть? Я так понимаю, что ухлопать вашего брата не так-то легко. И если кто-то остался жив, затаился на время, а сейчас начал действовать – как бы здорово это все объясняло!
– Безусловно, – согласился я. – Но это, увы, невозможно. Все они мертвы – окончательно и бесповоротно.
– Ну знаете ли… Всякое ведь бывает!
– Бывает, может, и всякое. Но это – не всякое. – Я чуть помолчал. – Неужели вы думаете, что этот момент не был тщательнейшим образом изучен перед тем, как последние тринадцать принесли клятву? Уверяю вас, был. Не говоря уж о том, что многие погибли на раннем этапе, то есть практически на виду, каждым отдельным случаем впоследствии занимались и Принц, и мой дядя. В частности, они вытащили на свет Рагайна, несколько лет числившегося в погибших. Все же остальные, по их обоюдным уверениям, мертвы. И я не верю, будто они оба могут ошибаться. Это исключено!
– Что ж, придется в это поверить, – не скрывая досады, вздохнула она. – Значит, и тут промах…
Мне почудилось, что я понял, ради чего она завела весь этот разговор. Не скрывая довольной улыбки, я заявил:
– А вы, Гаэль, все ж таки поразительно упрямы. Мы же вроде бы договорились завершить на сегодня поиски подозреваемых в убийстве Вольфара и ждать новых фактов. Но вы так и норовите к этому подобраться – не с той стороны, так с этой, из прошлого.
– Ах, герцог! – она вернула мне улыбку. – Это получилось непредумышленно. Попутно, так сказать. Что мне действительно не дает покоя, так это то, о чем я вас однажды уже спрашивала. Почему вы ввязались во все это? Помните?
– Помню, кстати, и то, что я вам ответил.
– Я тоже. А может, все-таки растолкуете?.. Сами же говорили – все равно я не отстану!
– Ничего. На этот раз я потерплю. Она фыркнула, помолчала, затем напустила на лицо самое язвительное выражение и закатила глаза к потолку.
– Право же, герцог, я начинаю подозревать, что за вашим молчанием кроется некая романтическая история. С трагическим концом к тому же… Что-нибудь в духе любовного треугольника, несбывшихся мечтаний, мести счастливому сопернику…
– Вы находите это пошлым?
Мгновенно осекшись, она опустила глаза, и лицо ее вдруг сделалось испуганным.
– О Господи!.. Неужели я угадала? – нетвердым голосом спросила она.
– Да, черт возьми! – Не в силах дольше сдерживаться, я вскочил с намерением увековечить контуры ее стройной фигуры, прошибив ею дыру в одной из стен каюты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134
– А что тут обидного?
– Не знаю… – Она иронично улыбнулась. – У вас же мозги устроены по-другому, и я не всегда могу предсказать вашу реакцию. Но все же?
– Будете смеяться, но с уверенностью сказать не могу. Помирать никогда не собирался, поэтому и не интересовался. А когда уходил с Кертории, то было уже все равно. Но наверняка кто-то из Детанов.
– Сам барон?
– Исключено. У него уже есть титул и владения, и, согласно керторианским законам, сменить их он не может. Кроме разве что…
– Королевского трона?
– Ну да.
– Ясно. Значит, дело не в этом.
Она откинулась в кресле и, полуприкрыв глаза, о чем-то глубоко задумалась, а я сообразил наконец, что все эти расспросы велись не из праздного любопытства. Цель их, правда, казалась мне неясной. Можно было спросить в лоб, но хотелось догадаться самому.
Однако получалось не очень; я докурил оставшуюся половину сигары, но так и не дошел ни до чего основательнее неоформившихся предположений. Оставалось ждать, будет ли продолжение…
И оно последовало. Открыв глаза, Гаэль вновь села прямо и, немного поизучав меня, вынесла заключение:
– А вы как будто не прочь поговорить еще, герцог?
– Более-менее… – признал я, слегка уязвленный тем, что опять забыл придать своей физиономии непроницаемое выражение.
– Удивительные дела!.. Тогда расскажите мне вот о чем. Вы тут недавно сказали майору о Лагане, – что он уроженец Запада. И вы тоже с Запада?
– Верно.
– А еще кто-нибудь с Запада среди вас есть?
– Да. Реналдо Креон.
– Веганский банкир… С ним вы дружили?
– В юности мы – Реналдо, Бренн и я – действительно были дружны…
– А еще?
– Нет, это все. Вообще нас было четверо, почти сверстников, чьи замки стояли неподалеку друг от друга. Но четвертый остался на Кертории: он был вторым сыном и, следовательно, не имел права принять участие в мероприятии, посвященном дележу трона.
– А так стал бы?
– Очень вероятно…
– Гм… Ладно, неважно. Я, собственно, к чему веду… Не было ли, герцог, на Кертории какой-нибудь вражды, противостояния по географическому, что ли, признаку?
Прежде чем ответить, я некоторое время смотрел на ее лицо. Назвать ее очень красивой было трудно – черты немного резкие, не совсем правильные, – но определенно она была недурна собой… Вот ведь странно! Женщинам и вовсе не полагалось быть слишком умными, а уж с такой внешностью – тем более…
– Была вражда, – наконец подтвердил я. – И о-го-го какая! Между Западом и Востоком…
– Забавно! – хмыкнула она.
– Что именно?
– Что между Западом и Востоком. Знаете, на родине Человечества тоже существовал подобный антагонизм.
– Знаю. Я читал об этом. Да его следы и сейчас еще видны по всей Галактике. Но у нас дело обстояло не совсем так: не было противоречия между культурами, религиями, народами. Соперничество шло на личном уровне, и корнями своими оно уходит в седую древность. То есть сказать, с чего или, правильнее, наверное, с кого все началось, сейчас уже никто не может. Однако борьба шла всегда: то открыто и остро, то тайно и подспудно, иногда и вовсе затихая на несколько поколений.
– А как обстояло дело в вашем поколении?
– Скверно.
Глаза Гаэли загорелись, а ноздри чуть раздулись, как у гончей, взявшей свежий след…
– И кто же представляет сейчас Восток?
– Никто, – обрадовал ее я. – Уже никто. До недавнего времени был герцог Per.
– Вот как!.. Ну это, между прочим, на многое проливает свет. Почему, например, он выбрал именно вас с Бренном в качестве козлов отпущения для своих махинаций!
– Тут отчасти, вероятно, и совпадение помогло – симпозиум на Новой Калифорнии, который Бренн должен был посетить. Но при прочих равных он, конечно, с наибольшей радостью записал бы нас в ряды покойников. А мы – его!..
Я невольно вынужден был отметить, что это соображение, прежде не приходившее мне в голову, тоже работало отнюдь не в пользу Бренна.
Однако Гаэль обратила внимание на другое:
– Но изначально Вольфар-то был не один?
– Не один. Их было шестеро на Кертории и четверо тут. Но остальные трое давно мертвы.
– И кто с ними разделался?..
– Да сам же Вольфар и спровадил. Нет худших врагов, чем бывшие друзья, не так ли?
– Но почему?
– Откуда мне знать? Не поделили что-то, наверное… Кто будет главным? Или у кого задница шире? – Я пожал плечами.
Она, однако, даже не улыбнулась, захваченная очередным своим предположением.
– А не мог никто из них уцелеть? Я так понимаю, что ухлопать вашего брата не так-то легко. И если кто-то остался жив, затаился на время, а сейчас начал действовать – как бы здорово это все объясняло!
– Безусловно, – согласился я. – Но это, увы, невозможно. Все они мертвы – окончательно и бесповоротно.
– Ну знаете ли… Всякое ведь бывает!
– Бывает, может, и всякое. Но это – не всякое. – Я чуть помолчал. – Неужели вы думаете, что этот момент не был тщательнейшим образом изучен перед тем, как последние тринадцать принесли клятву? Уверяю вас, был. Не говоря уж о том, что многие погибли на раннем этапе, то есть практически на виду, каждым отдельным случаем впоследствии занимались и Принц, и мой дядя. В частности, они вытащили на свет Рагайна, несколько лет числившегося в погибших. Все же остальные, по их обоюдным уверениям, мертвы. И я не верю, будто они оба могут ошибаться. Это исключено!
– Что ж, придется в это поверить, – не скрывая досады, вздохнула она. – Значит, и тут промах…
Мне почудилось, что я понял, ради чего она завела весь этот разговор. Не скрывая довольной улыбки, я заявил:
– А вы, Гаэль, все ж таки поразительно упрямы. Мы же вроде бы договорились завершить на сегодня поиски подозреваемых в убийстве Вольфара и ждать новых фактов. Но вы так и норовите к этому подобраться – не с той стороны, так с этой, из прошлого.
– Ах, герцог! – она вернула мне улыбку. – Это получилось непредумышленно. Попутно, так сказать. Что мне действительно не дает покоя, так это то, о чем я вас однажды уже спрашивала. Почему вы ввязались во все это? Помните?
– Помню, кстати, и то, что я вам ответил.
– Я тоже. А может, все-таки растолкуете?.. Сами же говорили – все равно я не отстану!
– Ничего. На этот раз я потерплю. Она фыркнула, помолчала, затем напустила на лицо самое язвительное выражение и закатила глаза к потолку.
– Право же, герцог, я начинаю подозревать, что за вашим молчанием кроется некая романтическая история. С трагическим концом к тому же… Что-нибудь в духе любовного треугольника, несбывшихся мечтаний, мести счастливому сопернику…
– Вы находите это пошлым?
Мгновенно осекшись, она опустила глаза, и лицо ее вдруг сделалось испуганным.
– О Господи!.. Неужели я угадала? – нетвердым голосом спросила она.
– Да, черт возьми! – Не в силах дольше сдерживаться, я вскочил с намерением увековечить контуры ее стройной фигуры, прошибив ею дыру в одной из стен каюты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134