.. – встал и развернулся, по-прежнему сжимая в руке карточку.
Однако на этот раз меня остановил окрик Принца:
– Не делайте этого, герцог!
Чувства непокорности и противоречия, проявлявшие в то утро удивительную активность, порекомендовали мне послать его подальше, но я сдержался и, не оборачиваясь, угрюмо поинтересовался:
– Это почему?
С Принцами так, конечно, не разговаривают, и ответное молчание послужило мне напоминанием об этом. Но меня понесло…
– Я, Ваше Высочество, проделал большой путь до этого места и преодолел слишком много трудностей, дабы сейчас просто развернуться, – я развернулся, – бросить на стол эту чертову карточку, – бросил, – и уйти… – Я сложил здоровенный кукиш. – Или, по крайней мере, извольте объяснить почему?!
Принц был взбешен до прежде невиданной мной стадии, но стоило ему вскочить, опрокидывая стул, как со стороны коридора донесся еще один голос:
– И в самом деле, почему, Ваше Высочество? Разом выпустив из груди воздух, Принц, не показавшийся мне так уж пораженным (в отличие, например, от меня самого), обернулся и чуть поклонился:
– Добрый день, господин барон!
– Добрый, добрый… – весело закивал мой дядя, приближаясь и занимая позицию у торца стола, как раз между Принцем и мной. – А ты, Ранье, и вправду вконец утратил уважение к старшим.
– Здравствуйте, дядя, – смущенно пробормотал я и поделился одолевавшей меня мыслью: – Надо же, как людно нынче в заброшенных лабораториях!
– Шутит! – подмигнул Принцу дядя.
– Шутит, – согласился Его Высочество.
– Ну и пускай себе. В конце концов, хочет Ранье открыть сейф, так и ладно. А, Ваше Высочество?
Как ни странно, Принц перестал злиться, но в то же время спросил теперь уже с ноткой беспокойства:
– Вы полагаете?..
– Конечно, – уверенно сказал дядя, и Принц после маленького колебания пожал плечами. – Валяй, мой мальчик!
Признаться, мне уже совсем не так этого хотелось, как минуту назад, – я всегда побаивался того, чего не понимаю, а тут без всяких прикрас можно было утверждать, что я ничего не понимаю. Тем не менее, насколько я знал своего дядю, казалось, будто он действительно хотел, чтобы вызвавшая столь горячий спор попытка была предпринята. Так что в надежде, что хотя бы он знает, что происходит, я решительно поднял карточку и всунул ее в приемную щель сейфа…
Результат не замедлил себя обнаружить и оказался, разумеется, вовсе не таким, какой рисовался в моем воображении. То есть сейф не среагировал на карточку никак. Зато среагировало все остальное: аварийный светильник начал прерывисто мигать, по всему помещению раскатился зуммер тревоги, а затем идущий откуда-то сверху металлический голос сообщил, что система саморазрушения лаборатории приведена в действие! После чего начался обратный отсчет. С цифры пятнадцать…
Признаться, руки у меня похолодели, а сердце бешено заколотилось – выбраться из здания за пятнадцать секунд было совершенно немыслимо, – но я остался стоять, не отводя глаз от Принца и дяди. Они в свою очередь тоже молча пялились друг на друга с исключительно спокойными лицами… Так продолжалось до счета “восемь”. Затем Принц со смешком заметил:
– Пора, пожалуй, отсюда убираться! – и коротко взмахнул рукой: я почувствовал, что рядом с ним в воздухе повисло невидимое окно портала. – Прошу вас, господа!
Что ж, на этот раз упрашивать ему не пришлось: на счете “шесть” из кабинета исчезла массивная фигура моего дяди, а на “пятерке” за ним последовал и я. А что прикажете было делать? Согласитесь, выбора у меня не было. Я мог только не думать, например, о том, как почувствует себя Гаэль, когда услышит грохот взрыва…
ЧАСТЬ 3
Глава 1
Пройдя через портал – на физическом уровне это не вызывало никаких ощущении, – я мгновенно зажмурился из-за яркого солнечного света, резанувшего по глазам, привыкшим за последние сутки к полутьме. И признаться, готовился, вновь открыв их, узреть нечто экстраординарное… Но нет, ничего подобного. Все еще щурясь и помаргивая, я обнаружил, что нахожусь в относительно знакомой обстановке, а именно посреди кабинета Принца, из которого тот разговаривал со мной перед Советом и располагался который в Мицуми-Сити на планете Фудзи. То есть примерно в двух месяцах лета от Денеба IV на самом быстром военном корабле.
Я предпочел подумать о чем-нибудь другом и не без любопытства огляделся. Кабинет был невелик и носил явный отпечаток весьма своеобразного характера своего владельца. Он был очень светел: окно, через которое били лучи стоявшего почти в зените солнца, занимало едва ли не всю дальнюю от меня стену, но в то же время в самой обстановке преобладали темные, приглушенные тона. Стены украшали картины в богато отделанных рамах, пол – ворсистый ковер с замысловатым орнаментом, на столах и полках шкафов виднелись статуэтки, керамика, прочие предметы искусств, но бросалась в глаза и другая символика типа замеченной прежде пепельницы – это все-таки был настоящий череп… Но самым, пожалуй, сильным было ощущение царящей вокруг утонченности, изящества, даже миниатюрности. Так что я – еще и в этом дурацком, порванном и прожженном спелеологическом костюме – чувствовал себя здесь попросту неуместно. Подозреваю, не только в собственных глазах…
Впрочем, окружающие особо на это не налегали. Напротив, они вели себя как ни в чем не бывало. Дядя, не дожидаясь приглашения, занял одно из кресел рядом с невысоким журнальным столиком и теперь тоже оглядывался своим вроде бы рассеянным, а на деле очень цепким взором. Принц же снял плащ и пиджак, швырнул их на софу с небрежностью, типичной для человека, привыкшего к тому, что за ним убирают слуги, закурил еще одну сигарету и только после этого обратился наконец ко мне:
– Да вы присаживайтесь, герцог. – Чуть улыбнувшись, ан указал на кресло рядом с дядей. – Раз уж, господа, вам случилось оказаться у меня в гостях, то милости прошу, чувствуйте себя как дома. – Говоривший до этого по-английски, последнюю фразу Принц сказал на нашем родном языке и использовал одну из самых радушных формулировок. Он как будто специально подчеркивал свое благорасположение, и меня это здорово обнадежило, учитывая недавний инцидент.
Однако Его Высочество, казалось, и впрямь пришел в отличное настроение. Пока я усаживался на указанное место, стараясь ненароком чего не разбить, он направился к расположенному за письменным столом бару, извлек оттуда бутылку вина, бокалы, выгрузил их перед нами и совершил еще один рейд за закуской – все это с такой несвойственной ему живостью, что оставалось только поражаться.
– Извините за скудость трапезы, – он вновь перешел на английский (поговаривали, что Принц недолюбливает родной язык), – но я сегодня дал слугам выходной:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134
Однако на этот раз меня остановил окрик Принца:
– Не делайте этого, герцог!
Чувства непокорности и противоречия, проявлявшие в то утро удивительную активность, порекомендовали мне послать его подальше, но я сдержался и, не оборачиваясь, угрюмо поинтересовался:
– Это почему?
С Принцами так, конечно, не разговаривают, и ответное молчание послужило мне напоминанием об этом. Но меня понесло…
– Я, Ваше Высочество, проделал большой путь до этого места и преодолел слишком много трудностей, дабы сейчас просто развернуться, – я развернулся, – бросить на стол эту чертову карточку, – бросил, – и уйти… – Я сложил здоровенный кукиш. – Или, по крайней мере, извольте объяснить почему?!
Принц был взбешен до прежде невиданной мной стадии, но стоило ему вскочить, опрокидывая стул, как со стороны коридора донесся еще один голос:
– И в самом деле, почему, Ваше Высочество? Разом выпустив из груди воздух, Принц, не показавшийся мне так уж пораженным (в отличие, например, от меня самого), обернулся и чуть поклонился:
– Добрый день, господин барон!
– Добрый, добрый… – весело закивал мой дядя, приближаясь и занимая позицию у торца стола, как раз между Принцем и мной. – А ты, Ранье, и вправду вконец утратил уважение к старшим.
– Здравствуйте, дядя, – смущенно пробормотал я и поделился одолевавшей меня мыслью: – Надо же, как людно нынче в заброшенных лабораториях!
– Шутит! – подмигнул Принцу дядя.
– Шутит, – согласился Его Высочество.
– Ну и пускай себе. В конце концов, хочет Ранье открыть сейф, так и ладно. А, Ваше Высочество?
Как ни странно, Принц перестал злиться, но в то же время спросил теперь уже с ноткой беспокойства:
– Вы полагаете?..
– Конечно, – уверенно сказал дядя, и Принц после маленького колебания пожал плечами. – Валяй, мой мальчик!
Признаться, мне уже совсем не так этого хотелось, как минуту назад, – я всегда побаивался того, чего не понимаю, а тут без всяких прикрас можно было утверждать, что я ничего не понимаю. Тем не менее, насколько я знал своего дядю, казалось, будто он действительно хотел, чтобы вызвавшая столь горячий спор попытка была предпринята. Так что в надежде, что хотя бы он знает, что происходит, я решительно поднял карточку и всунул ее в приемную щель сейфа…
Результат не замедлил себя обнаружить и оказался, разумеется, вовсе не таким, какой рисовался в моем воображении. То есть сейф не среагировал на карточку никак. Зато среагировало все остальное: аварийный светильник начал прерывисто мигать, по всему помещению раскатился зуммер тревоги, а затем идущий откуда-то сверху металлический голос сообщил, что система саморазрушения лаборатории приведена в действие! После чего начался обратный отсчет. С цифры пятнадцать…
Признаться, руки у меня похолодели, а сердце бешено заколотилось – выбраться из здания за пятнадцать секунд было совершенно немыслимо, – но я остался стоять, не отводя глаз от Принца и дяди. Они в свою очередь тоже молча пялились друг на друга с исключительно спокойными лицами… Так продолжалось до счета “восемь”. Затем Принц со смешком заметил:
– Пора, пожалуй, отсюда убираться! – и коротко взмахнул рукой: я почувствовал, что рядом с ним в воздухе повисло невидимое окно портала. – Прошу вас, господа!
Что ж, на этот раз упрашивать ему не пришлось: на счете “шесть” из кабинета исчезла массивная фигура моего дяди, а на “пятерке” за ним последовал и я. А что прикажете было делать? Согласитесь, выбора у меня не было. Я мог только не думать, например, о том, как почувствует себя Гаэль, когда услышит грохот взрыва…
ЧАСТЬ 3
Глава 1
Пройдя через портал – на физическом уровне это не вызывало никаких ощущении, – я мгновенно зажмурился из-за яркого солнечного света, резанувшего по глазам, привыкшим за последние сутки к полутьме. И признаться, готовился, вновь открыв их, узреть нечто экстраординарное… Но нет, ничего подобного. Все еще щурясь и помаргивая, я обнаружил, что нахожусь в относительно знакомой обстановке, а именно посреди кабинета Принца, из которого тот разговаривал со мной перед Советом и располагался который в Мицуми-Сити на планете Фудзи. То есть примерно в двух месяцах лета от Денеба IV на самом быстром военном корабле.
Я предпочел подумать о чем-нибудь другом и не без любопытства огляделся. Кабинет был невелик и носил явный отпечаток весьма своеобразного характера своего владельца. Он был очень светел: окно, через которое били лучи стоявшего почти в зените солнца, занимало едва ли не всю дальнюю от меня стену, но в то же время в самой обстановке преобладали темные, приглушенные тона. Стены украшали картины в богато отделанных рамах, пол – ворсистый ковер с замысловатым орнаментом, на столах и полках шкафов виднелись статуэтки, керамика, прочие предметы искусств, но бросалась в глаза и другая символика типа замеченной прежде пепельницы – это все-таки был настоящий череп… Но самым, пожалуй, сильным было ощущение царящей вокруг утонченности, изящества, даже миниатюрности. Так что я – еще и в этом дурацком, порванном и прожженном спелеологическом костюме – чувствовал себя здесь попросту неуместно. Подозреваю, не только в собственных глазах…
Впрочем, окружающие особо на это не налегали. Напротив, они вели себя как ни в чем не бывало. Дядя, не дожидаясь приглашения, занял одно из кресел рядом с невысоким журнальным столиком и теперь тоже оглядывался своим вроде бы рассеянным, а на деле очень цепким взором. Принц же снял плащ и пиджак, швырнул их на софу с небрежностью, типичной для человека, привыкшего к тому, что за ним убирают слуги, закурил еще одну сигарету и только после этого обратился наконец ко мне:
– Да вы присаживайтесь, герцог. – Чуть улыбнувшись, ан указал на кресло рядом с дядей. – Раз уж, господа, вам случилось оказаться у меня в гостях, то милости прошу, чувствуйте себя как дома. – Говоривший до этого по-английски, последнюю фразу Принц сказал на нашем родном языке и использовал одну из самых радушных формулировок. Он как будто специально подчеркивал свое благорасположение, и меня это здорово обнадежило, учитывая недавний инцидент.
Однако Его Высочество, казалось, и впрямь пришел в отличное настроение. Пока я усаживался на указанное место, стараясь ненароком чего не разбить, он направился к расположенному за письменным столом бару, извлек оттуда бутылку вина, бокалы, выгрузил их перед нами и совершил еще один рейд за закуской – все это с такой несвойственной ему живостью, что оставалось только поражаться.
– Извините за скудость трапезы, – он вновь перешел на английский (поговаривали, что Принц недолюбливает родной язык), – но я сегодня дал слугам выходной:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134