Почек три. А ребер в грудной клетке шестнадцать. Но, чтобы это выяснить, патологоанатому пришлось бы забивать в эту кожу скальпель молотком. Ясно?
– Они лазером режут, – тихо, будто извиняясь, сказал капитан и переглянулся с моим телохранителем. Тот прочистил горло:
– Ну, босс, многого тут не скажешь. Работал профессионал. В спокойной обстановке и хорошим оружием. Единственная заметная индивидуальная особенность: если судить по направлению раны, это был левша.
Я фыркнул. Хороша подсказка – девяносто процентов керторианцев от природы левши, хотя обычно руки у нас развиты примерно одинаково. Единственное исключение, которое я мог сразу вспомнить, как раз передо мной и лежало…
Задернув со вздохом простыню, я с затаенной надеждой спросил у капитана:
– Ничего не добавите?
– Да нет, пожалуй. Я вдруг насторожился:
– Послушайте, а почему вы тогда назвали это убийство странным?
Капитан неопределенно помахал в воздухе рукой:
– Да, знаете, как говорят, интуиция, богатый опыт… Чушь на самом деле.
– То есть?
– Равнодушие, – он ткнул пальцем в простыню, – очень равнодушно сделано.
А вот это было тонкое наблюдение, если, конечно, соответствовало действительности, но я решил обмозговать его попозже, а пока развернулся и направился в сторону свежего воздуха. Но был остановлен.
– Тут есть один моментик, – заметил капитан.
– А вы ничего не забыли, сэр? – спросил одновременно с ним Уилкинс.
Не оборачиваясь, я вздохнул:
– А что, обязательно обсуждать это здесь? – и, не получив ответа, продолжил движение.
У лифта мне пришлось еще немного подышать отвратительным воздухом покойницкой, дожидаясь, пока капитан приведет все в порядок после нашего осмотра, но наконец мы отправились наверх… Я почему-то вспомнил, как во времена первого знакомства с двухсотметровыми небоскребами испытывал жуткие приступы акрофобии, но ничего, привык, потом мне даже стал нравиться образ жизни, где первым этажом считается крыша…
– Итак? – Когда мы остановились напротив кабинета капитана, я вопросительно глянул на Брауна.
Но тот кивком переадресовал меня Уилкинсу со словами:
– Начинайте, майор, – он подмигнул, – как старший по званию, так сказать.
Я оглянулся на Уилкинса, невозмутимо бросившего:
– Вещдоки, сэр.
Видимо, недоумение отразилось на моем лице, потому что капитан счел нужным любезно пояснить:
– Господин майор имеет в виду, что вам стоило бы поинтересоваться вещественными доказательствами, мистер Гальего. Попросту говоря, содержимым карманов покойного.
– Интересуюсь!
– Ничего. Пусто. Ноль.
– Как? Совсем? – не выдержал Уилкинс. – Но даже после ограбления остаются…
– Знаю, – перебил капитан. – Но не в нашем случае. Ни кредиток, ни бумажника, ни ключей, ни даже грязи или крошек. Стерильно, как после чистки. Отпечатки пальцев, правда, есть, но все принадлежат покойному. Даже круче… – Он ткнул пальцем в дело, которое я все время носил под мышкой. – Вы там прочтете, во что он был одет. Так вот, на всем, даже на нижнем белье, спороты или отсутствуют марки изготовителя.
– Да, кто-то хорошо позаботился, чтобы не оставлять никаких зацепок, – подумал я вслух. – Что само по себе наводит на размышления.
– Да, – подтвердил капитан. – Но одна зацепка есть. Хотя, может, это и ерунда. Судите сами…
Сунув руку в нагрудный карман, он вытащил оттуда маленький блестящий предмет в полимерной упаковке и протянул мне. Поднеся его к глазам, я установил, что это обломок стеклянной ампулы. Пустой, естественно, и также не носившей никаких маркировок…
– Нашли неподалеку от тела. В парке хватает мусора, но пустые ампулы среди него не часто попадаются.
– Что в ней было?
– Почем мне знать? Тут анализ надо делать. Биомолекулярный или еще какой. А у нас… – он привычно развел руками, – одна лаборатория на весь город. Туда очередь, как в суд…
– Понятно. – Я сунул ампулу в карман. – А что вы хотели сказать?
– Спросить, – он прищурился. – Мистер Гальего, а что нам, собственно, делать дальше с десятимиллионной стоимости жмуром? Или вы его тоже заберете?
– Спаси и сохрани! – Я невольно отпрянул.
– Я так и подумал. – Он довольно кивнул. – Так как? Я немного растерялся.
– А какова стандартная процедура?
– Ну, по нашим идиотским законам мы неделю должны дожидаться появления родственников покойного, чтобы они разрешили или не разрешили вскрытие. А вы, кстати, не родственник?..
Он, разумеется, не ждал откровенного ответа на этот вопрос, но я забавы ради сравнил наши генеалогические древа (на что ушло минуты две) и сообщил:
– Не ближе двенадцатого колена. Капитан явно попал в затруднение, не зная, надо ли смеяться, а потом было уже поздновато.
– Ну, значит, если родственники не появляются… – не очень уверенно продолжил он, но я воздержался от замечаний, – тогда мы проводим вскрытие… Хотя, кто мне скажет, какой от него толк неделю спустя?.. Ну и хороним потом. Без особых почестей, так сказать.
– Вот и прекрасно. Проведите вскрытие. Без свидетелей и вообще… – (Капитан поспешно кивнул.) – Результаты в одном экземпляре мне. А потом – вперед. Без особых почестей.
Мысль о том, что могила грозного и очень кичившегося своей родословной герцога Вольфара Рега окажется захудалой, безымянной и настолько безвестной, что никто не будет знать, куда при случае плюнуть, показалась мне исключительно приятной, и маленькие, но острые глазки капитана это, похоже, подметили…
– Ну, вроде все ясно, – сказал он, а потом неожиданно отвернулся. – Хотя на самом деле – ни хрена. Вы ему не родственник, да и, видно, терпеть не могли, тем не менее платите… черт, уже заплатили!.. такие деньжищи, чтобы…
– Капитан, – мягко сказал я, – не ломайте себе голову. Это и вправду запутанная история. Из тех, которые лучше не знать.
Он покачал головой и слегка поклонился:
– Вы странный человек, мистер Гальего!
– Был бы, – машинально поправил я.
– Да, – без особых эмоций согласился он и протянул руку: – В любом случае желаю удачи!
– Спасибо. – Я не стал его обижать, хотя и относился ко всем этим рукопожатиям с большим предубеждением…
Когда я пропускал Уилкинса в дверь на улицу, то обнаружил на его лице следы столь глубокой задумчивости, что впору было усомниться в его сосредоточенности на профессиональных нуждах, однако через несколько секунд он констатировал:
– Все чисто, – и, когда я поравнялся с ним, добавил: – Относительно.
Одного взгляда на наш флаер мне было достаточно, чтобы понять, что он подразумевает, хотя это и не вызвало у меня беспокойства. Нас поджидали. Водитель красного “торнадо”, на которого, вызвав у меня приступ иронии, обратил внимание Уилкинс, теперь стоял, облокотившись на свою машину, ровно напротив моей дверцы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134
– Они лазером режут, – тихо, будто извиняясь, сказал капитан и переглянулся с моим телохранителем. Тот прочистил горло:
– Ну, босс, многого тут не скажешь. Работал профессионал. В спокойной обстановке и хорошим оружием. Единственная заметная индивидуальная особенность: если судить по направлению раны, это был левша.
Я фыркнул. Хороша подсказка – девяносто процентов керторианцев от природы левши, хотя обычно руки у нас развиты примерно одинаково. Единственное исключение, которое я мог сразу вспомнить, как раз передо мной и лежало…
Задернув со вздохом простыню, я с затаенной надеждой спросил у капитана:
– Ничего не добавите?
– Да нет, пожалуй. Я вдруг насторожился:
– Послушайте, а почему вы тогда назвали это убийство странным?
Капитан неопределенно помахал в воздухе рукой:
– Да, знаете, как говорят, интуиция, богатый опыт… Чушь на самом деле.
– То есть?
– Равнодушие, – он ткнул пальцем в простыню, – очень равнодушно сделано.
А вот это было тонкое наблюдение, если, конечно, соответствовало действительности, но я решил обмозговать его попозже, а пока развернулся и направился в сторону свежего воздуха. Но был остановлен.
– Тут есть один моментик, – заметил капитан.
– А вы ничего не забыли, сэр? – спросил одновременно с ним Уилкинс.
Не оборачиваясь, я вздохнул:
– А что, обязательно обсуждать это здесь? – и, не получив ответа, продолжил движение.
У лифта мне пришлось еще немного подышать отвратительным воздухом покойницкой, дожидаясь, пока капитан приведет все в порядок после нашего осмотра, но наконец мы отправились наверх… Я почему-то вспомнил, как во времена первого знакомства с двухсотметровыми небоскребами испытывал жуткие приступы акрофобии, но ничего, привык, потом мне даже стал нравиться образ жизни, где первым этажом считается крыша…
– Итак? – Когда мы остановились напротив кабинета капитана, я вопросительно глянул на Брауна.
Но тот кивком переадресовал меня Уилкинсу со словами:
– Начинайте, майор, – он подмигнул, – как старший по званию, так сказать.
Я оглянулся на Уилкинса, невозмутимо бросившего:
– Вещдоки, сэр.
Видимо, недоумение отразилось на моем лице, потому что капитан счел нужным любезно пояснить:
– Господин майор имеет в виду, что вам стоило бы поинтересоваться вещественными доказательствами, мистер Гальего. Попросту говоря, содержимым карманов покойного.
– Интересуюсь!
– Ничего. Пусто. Ноль.
– Как? Совсем? – не выдержал Уилкинс. – Но даже после ограбления остаются…
– Знаю, – перебил капитан. – Но не в нашем случае. Ни кредиток, ни бумажника, ни ключей, ни даже грязи или крошек. Стерильно, как после чистки. Отпечатки пальцев, правда, есть, но все принадлежат покойному. Даже круче… – Он ткнул пальцем в дело, которое я все время носил под мышкой. – Вы там прочтете, во что он был одет. Так вот, на всем, даже на нижнем белье, спороты или отсутствуют марки изготовителя.
– Да, кто-то хорошо позаботился, чтобы не оставлять никаких зацепок, – подумал я вслух. – Что само по себе наводит на размышления.
– Да, – подтвердил капитан. – Но одна зацепка есть. Хотя, может, это и ерунда. Судите сами…
Сунув руку в нагрудный карман, он вытащил оттуда маленький блестящий предмет в полимерной упаковке и протянул мне. Поднеся его к глазам, я установил, что это обломок стеклянной ампулы. Пустой, естественно, и также не носившей никаких маркировок…
– Нашли неподалеку от тела. В парке хватает мусора, но пустые ампулы среди него не часто попадаются.
– Что в ней было?
– Почем мне знать? Тут анализ надо делать. Биомолекулярный или еще какой. А у нас… – он привычно развел руками, – одна лаборатория на весь город. Туда очередь, как в суд…
– Понятно. – Я сунул ампулу в карман. – А что вы хотели сказать?
– Спросить, – он прищурился. – Мистер Гальего, а что нам, собственно, делать дальше с десятимиллионной стоимости жмуром? Или вы его тоже заберете?
– Спаси и сохрани! – Я невольно отпрянул.
– Я так и подумал. – Он довольно кивнул. – Так как? Я немного растерялся.
– А какова стандартная процедура?
– Ну, по нашим идиотским законам мы неделю должны дожидаться появления родственников покойного, чтобы они разрешили или не разрешили вскрытие. А вы, кстати, не родственник?..
Он, разумеется, не ждал откровенного ответа на этот вопрос, но я забавы ради сравнил наши генеалогические древа (на что ушло минуты две) и сообщил:
– Не ближе двенадцатого колена. Капитан явно попал в затруднение, не зная, надо ли смеяться, а потом было уже поздновато.
– Ну, значит, если родственники не появляются… – не очень уверенно продолжил он, но я воздержался от замечаний, – тогда мы проводим вскрытие… Хотя, кто мне скажет, какой от него толк неделю спустя?.. Ну и хороним потом. Без особых почестей, так сказать.
– Вот и прекрасно. Проведите вскрытие. Без свидетелей и вообще… – (Капитан поспешно кивнул.) – Результаты в одном экземпляре мне. А потом – вперед. Без особых почестей.
Мысль о том, что могила грозного и очень кичившегося своей родословной герцога Вольфара Рега окажется захудалой, безымянной и настолько безвестной, что никто не будет знать, куда при случае плюнуть, показалась мне исключительно приятной, и маленькие, но острые глазки капитана это, похоже, подметили…
– Ну, вроде все ясно, – сказал он, а потом неожиданно отвернулся. – Хотя на самом деле – ни хрена. Вы ему не родственник, да и, видно, терпеть не могли, тем не менее платите… черт, уже заплатили!.. такие деньжищи, чтобы…
– Капитан, – мягко сказал я, – не ломайте себе голову. Это и вправду запутанная история. Из тех, которые лучше не знать.
Он покачал головой и слегка поклонился:
– Вы странный человек, мистер Гальего!
– Был бы, – машинально поправил я.
– Да, – без особых эмоций согласился он и протянул руку: – В любом случае желаю удачи!
– Спасибо. – Я не стал его обижать, хотя и относился ко всем этим рукопожатиям с большим предубеждением…
Когда я пропускал Уилкинса в дверь на улицу, то обнаружил на его лице следы столь глубокой задумчивости, что впору было усомниться в его сосредоточенности на профессиональных нуждах, однако через несколько секунд он констатировал:
– Все чисто, – и, когда я поравнялся с ним, добавил: – Относительно.
Одного взгляда на наш флаер мне было достаточно, чтобы понять, что он подразумевает, хотя это и не вызвало у меня беспокойства. Нас поджидали. Водитель красного “торнадо”, на которого, вызвав у меня приступ иронии, обратил внимание Уилкинс, теперь стоял, облокотившись на свою машину, ровно напротив моей дверцы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134