государственные заботы не дают покоя ни ночью, ни днём. К счастью, за десять лет нашего с Даной медового месяца я накопил достаточно сил, чтобы теперь безропотно нести тяжкое бремя ответственности, но все эти утренние (а тем более ночные) вызовы по-прежнему раздражали меня. Мой Дом был ещё слишком молод, мои подданные по старой привычке дорожили каждой минутой своей жизни, упорно не желая понять, что время не волк и в лес не убежит. Они без зазрения совести тревожили меня по всяким пустякам, и я уже устал вдалбливать им в головы, что сон – дело святое. Вместе с тем я не решался блокировать на ночь свой Самоцвет – а вдруг действительно произойдёт что-нибудь экстраординарное, требующее немедленного вмешательства, – поэтому, в целях экономии нервов, соорудил в стене нашей с Даной спальни крохотную нишу. Когда меня будили, настаивая на немедленной аудиенции, я в большинстве случаев не посылал просителя ко всем чертям, а соглашался на встречу и быстренько мотал в Безвременье, где и отсыпался всласть. При этом я не беспокоил Дейдру (мою дочь); она моментально определяла личность посетителя и не тревожилась понапрасну.
Кстати, о птичках. На этот раз меня разбудила именно Дейдра.
«Да, доченька», – спросонья отозвался я.
«Извини, папа, что...»
«Ладно, – ответил я, зевая. – У тебя что-то важное».
«Очень важное. – Чувствовалось, что она взволнована. – Я только что узнала одну вещь. Нам нужно поговорить. Встретимся в Безвременье, ладно?»
Я вздохнул:
«Хорошо. Через четверть часа. Тебя устраивает?»
«Вполне, – ответила она, прежде чем отключиться. – Буду ждать».
Рядом со мной зашевелилась Дана. Она раскрыла глаза и сонно посмотрела на меня.
– Доброе утро, дорогой. Опять разбудили?
– Да. Дейдра. – Когда я называл просто имя и не делал уточнений, это означало, что речь идёт о нашей дочери. – Назначила мне встречу в Безвременье. Собирается сообщить о своём очередном открытии.
– И подняла тебя на рассвете. Тебе не кажется, что она слишком спешит жить?
– Кажется. Но со временем это пройдёт.
– Когда она станет взрослой, – заметила Дана. – А я так хочу, чтобы она подольше оставалась ребёнком.
– Все родители этого хотят. Но не переживай, солнышко. Для нас Дейдра всегда будет маленькой девочкой. Как и другие наши дети.
Некоторое время мы лежали молча. Я закатил ночную рубашку жены и стал гладить её живот. Закрыв глаза, она тихо мурлыкала от удовольствия. А я думал о том, как мне повезло в жизни...
– Послушай, Артур, – наконец отозвалась Дана. – Может, мне стоит немного изменить внешность? Сделаться старше, солиднее. Иначе Дейдра, с её активным образом жизни, скоро догонит меня.
– Ну, и что? Лично я не вижу в этом ничего страшного.
– Да, но...
– Никаких «но», – заявил я тоном, не терпящим возражений. – Даже не думай об этом. Я хочу, чтобы ты была такой, какая ты есть, какой ты была всегда. Пусть Дейдра взрослеет, пусть догоняет и перегоняет тебя – а ты оставайся прежней. Не комплексуй по этому поводу. Бери пример с моей мамы.
– Вот то-то же, – подхватила Дана. – Всё дело в Юноне. Это ты комплексуешь, а не я. У тебя сильно развит эдипов комплекс.
– А разве я отрицаю? Именно по этой причине мне всегда нравились совсем юные девушки, даже чуточку незрелые.
Дана крепко прижалась ко мне. Я обнял её и зарылся лицом в густых волосах.
– Я так счастлива, Артур, – сказала она. – Так счастлива, что мне страшно. Знаешь, иногда я боюсь, что всё это – сон.
– Тогда мы оба спим и видим сны, – заметил я. – Одинаковые сны. Чудесные, счастливые сны.
Но даже в этих чудесных снах не всё было розовым и пушистым. Наша с Даной идиллия лишь подчёркивала всю глубину личной трагедии Дейдры – не моей дочери, а Дейдры-старшей, которую я когда-то любил. По моему личному времени это было десять лет назад, моя любовь к ней давно ушла, остались только грусть, жалость, раскаяние...
А ещё был Джона, старший мой сын, сумасшедший мститель, жаждавший покарать меня за искалеченную жизнь своей несчастной матери. Каждое его злодеяние было и на моей совести. Мне ещё крупно повезло, что он не использовал Силу Источника, которую я дал ему по своей воле, для дальнейших убийств...
Джона объявился в Израиле в самый разгар борьбы за власть. Поскольку официальный наследник престола, Арам бен Иезекия, скомпрометировал себя браком с моей сводной сестрой Каролиной, принцессой вражеского Дома, причём упорно отказывался развестись с ней, царскую корону оспаривало сразу несколько претендентов, каждый из которых искренне считал свои притязания законными. Однако Джона не воспользовался ситуацией и не стал царём Ионой III. То, что он сделал, Дионис охарактеризовал как «ни фига ж себе!», а Морган восхищённо сказал: «Ты просто гений, Артур!». Короче, Джона во всём сознался (умолчав лишь о том, что он мой сын) и отдал себя в руки правосудия. Дети Израиля были повергнуты в шок. Чудовищные преступления, в которых они обвиняли Дом Света, на самом деле совершил их соплеменник, предстоящая война потеряла свой ореол праведности и священности, попросту говоря, стала вообще бессмысленной, а ко всему прочему, их Дом из невинной жертвы чужого коварства превратился в зачинщика конфликта. Теперь уже долг чести обязывал израильтян искать пути примирения с теми, кого они лишь недавно проклинали на все лады.
Здесь следует отдать должное Брендону. Он проявил себя искусным дипломатом и добился заключения мира на условиях, выгодных для Света, но и не унизительных для Израиля. И когда в Солнечном Граде праздновали бескровную победу в так и не начавшейся войне, Истинный Иерусалим приветствовал своего нового царя Арама вместе с царицей Каролиной.
А Джона предстал перед судом. Его приговорили к смертной казни, однако, учитывая добровольную явку с повинной, эта мера наказания была тут же заменена на пожизненное изгнание без права пересмотра дела. Разгневанная толпа собиралась учинить над ним расправу прямо в зале суда, но Джона разнёс вдребезги чары, блокирующие доступ к Туннелю, и исчез без следа. С тех самых пор о нём ничего не было слышно. Больше всего меня волновало, что произойдёт, когда он в полной мере прочувствует последствия своего контакта с Пенелопой. Картины, представавшие в моём воображении, были настолько пугающими, что я гнал прочь мысли об этом, хотя прекрасно понимал, что ещё никому не удавалось решить проблему, игнорируя её...
С большой неохотой я встал с постели и принялся одеваться.
– Пора уже к Дейдре, – сказал я жене. – Пойдёшь со мной?
– Нет, лучше я ещё немного посплю. К тому же... – Дана зевнула, как котёнок, и перевернулась на бок. – Эта маленькая шовинистка не приглашала меня.
Направляясь к «нише», я думал о том, что Дейдре стоило родиться мальчиком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135