Еда вся вышла, предстоял долгий путь в тысячу километров по прямой.
Перебравшись на южный берег, он раскинул палатку, утеплил края снегом. Затем сделал прорубь во льду и стал ловить рыбу. Немного погодя, почувствовал сильный жар, но, перемогаясь, удил до наступления ночи и таки взял здоровущего осетра. Разложив костер, Гора подвесил вялить куски рыбины.
"Что за чудо, река Пур! Впрочем, река - громко сказано, скорее, речушка. Славная здесь рыба водится, ничего не скажешь! Поймать такого осетра, надо же! Не иначе, он привязанным был или в стельку пьяным!.. На кита и кашалота я, конечно, не рассчитывал. А надо бы! Вот ведь как с крючками вышло... Мелкие он все заглотал... Каков подлец! Этот крючок последним был, вдруг он и его бы слопал? Чур, чур меня!.. Уж он дергал, дергал, а перекусить не смог - леска капроновая. Дураков нет, теперь я буду выбирать крюк по рыбе. Так я же не рассчитывал на такого здоровяка! Три крючка откушал. Провялится - килограммов на пять-шесть усохнет. Какого тащить лишних пять килограммов... Мне-то что, я о Коле пекусь, не надорвался бы. Кто мне поверит, что я такую рыбину отхватил?.. Плыл бы отсюда подальше. Ан нет, бес его попутал. Ну и прорвой оказался, ей-богу. Четвертый проглотил, четвертый! Надо бы при случае других рыбаков расспросить, может, еще с кем-нибудь такое было?.. Ха-ха-а, приплыл и вернул крючки... Откуда здесь осетр взялся среди зимы?! Может, отбился от стаи. И куда он путь держал, в Северный Ледовитый океан? Рассчитывал на райские кущи?.. Мне бы еще такую рыбину поймать, ну, пусть не осетра, тогда моему счастью можно было бы позавидовать. Выручил, благослови его Господь. Кто мне поверит, что одной мякоти потянуло на двадцать килограммов?.. Почему бы нет? У Слюнтяя ни сети не было, ни уды, так он голыми руками сома на восемь килограммов взял!.. Кто-нибудь поверил? Ни-ни. Как же! Он до сих пор мается, что ему не верят! Очевидцам, и тем не верят. Завидят Слюнтяя и подначивают: вон, идет восьмикилограммовый!..
Что-то мне, брат, не по себе! Все плывет, до глаз не дотронешься такая боль, дыхание хриплое... Если это воспаление легких, то, можно сказать, завершилась моя одиссея. Я уже стар, организм, как прежде, не придет на помощь лекарству... Ладно, не прибедняйся, вспомни, как уходили из Майкудука... Да, пожалуй, ты прав, там тоже пришлось несладко... Бежали по железнодорожному полотну... Ха-ха-а! Каково?! За спиной лают собаки, мешок килограммов на двадцать за плечами болта-ется, в глазах темень, сильный жар, по следу лагерный конвой, который сначала забьет тебя прикладами, потом расшлепает автоматом у лагерных ворот... Точнее, изрешетит. Сойдемся на этом, согласен? Пусть так. Словом, я знал, что падать нельзя. Тогда я присел на корточки, прижал кулаки к глазам и трижды, в голос повторил: "Нельзя болеть! Нельзя болеть!" Свершилось чудо: когда я поднялся, то хвори как не бывало! Дальше пришлось идти прямо по воде, речушка была мелкая, берега льдом покрыты... Полно, уж как есть! Давай-ка повторим трюк... Тогда он удался, потому как смерть была неминуема, страх помог организму, умножил силы. Теперь никто не наступает тебе на пятки, не дышит в затылок... Хватит, Гора Мборгали!.."
Гора подтянул веревку, загнал Колу в палатку, сел, сняв рукавицы, прижал кулаки к глазам, под веками замелькали многоцветные точки. Затем мрак объял мир, прокатился гром, черный небосвод, пронзаемый молниями, раскололся, являя китайца, торговца жемчугом Чан Дзолина. Он выкрикнул какие-то слова и исчез...
"Что это, а?.. Что предвещает его появление?.. Я и слов толком не разобрал... По-моему, он выкрикнул китайскую пословицу: "Чтобы стоять прочно, нужно бежать вечно!" Насчет "бежать" - не скажу, а вот ходить мы еще можем, это точно... Хватит об этом. Подумаем о чем-нибудь другом... О чем? Переберем былое, давненько этим не занимались. На чем мы остановились?.. О праотцах сказали все, что помнилось. Займемся ближайшими предками. Дед мой со стороны матери, Михаил, помладше, оставим его на потом, начнем с приключений деда Горы... С какого именно? А хоть бы с непогребенных мертвецов. Такое не забывается... К слову, случилось это в русско-турецкую войну, в семидесятые годы прошлого столетия. В одной из армянских деревень, в скалистых окрестностях Карса, укрепились, отважно обороняясь, турки. Противнику никак не удавалось выбить их с занятых позиций. Противостояние длилось довольно долго, было много раненых и убитых с обеих сторон. Со временем тяжесть боев переместилась на другие участки фронта, живая сила была переброшена туда. В армянской деревне остался взвод аскеров. Русские, примерно той же численностью, под началом деда Горы заняли подступы к деревне. У турок была, что называется, крыша над головой и харч на столе. Русские не могли даже толком окопаться, кругом - сплошь скалы, да и жили они впроголодь. Стояла лютая зима, от мороза камни расседались. Противники располагались в двухстах метрах друг от друга и, по всему, приказа об активных действиях не получали.
Деревня, притулившаяся к горному склону, насчитывала дворов двадцать пять. Плоские кровли землянок уступами взбегали одна над другой. На одной из кровель некий старец возраста Мафусаила, уставив пень, восседал на нем в ненастье и в ветер. Устраиваясь на пне с рассветом, он не пил, не ел и сидел допоздна, как изваянный. Разве что голову поворачивал, да и то тогда, когда глаз не хватал окоем. Между позициями пролегал ручей по щиколотку, разумеется, покрытый льдом, с ним смежался единственный в окрестности низменный участок величиной в десять квад-ратных саженей, сплошь усеянный непогребенными трупами солдат, как русских, так и турецких, погибших в рукопашных схватках. Боевых действий не было, разве что изредка раздавались одиночные ружейные выстрелы, солдаты оставались не у дел.
Был среди них некий Ерофей Павлович. Нужно сказать, что Павлович была его фамилия, но никак не отчество, тем не менее солдаты по сходству с названием местечка на Дальнем Востоке звали его Ерофеем Павловичем, хотя для отчества он ни возрастом не вышел, ни положением. Дед Гора всегда упоминал его вместе с Цитлидзе, признавая за ним превосходство в стрельбе из винтовки, при этом он так напирал на слово "винтовка", что становилось ясным: в стрельбе из пистолета они ему не ровня. К чести, однако, своей, признавался: собралась как-то молодежь за столом на террасе дома Кипиани в Квишхетах. Поскольку о Иагоре Каргаретели шла молва как о превосходном стрелке, девушки стали неотступно просить его снять выстрелом ворону с башни. Дед, как бы предчувствуя неудачу, отнекивался, но девушки настаивали, и Иагор был вынужден уступить их просьбам. Башня отстояла от террасы не более чем на сотню метров. Дед Гора выстрелил три раза и все три раза промахнулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156
Перебравшись на южный берег, он раскинул палатку, утеплил края снегом. Затем сделал прорубь во льду и стал ловить рыбу. Немного погодя, почувствовал сильный жар, но, перемогаясь, удил до наступления ночи и таки взял здоровущего осетра. Разложив костер, Гора подвесил вялить куски рыбины.
"Что за чудо, река Пур! Впрочем, река - громко сказано, скорее, речушка. Славная здесь рыба водится, ничего не скажешь! Поймать такого осетра, надо же! Не иначе, он привязанным был или в стельку пьяным!.. На кита и кашалота я, конечно, не рассчитывал. А надо бы! Вот ведь как с крючками вышло... Мелкие он все заглотал... Каков подлец! Этот крючок последним был, вдруг он и его бы слопал? Чур, чур меня!.. Уж он дергал, дергал, а перекусить не смог - леска капроновая. Дураков нет, теперь я буду выбирать крюк по рыбе. Так я же не рассчитывал на такого здоровяка! Три крючка откушал. Провялится - килограммов на пять-шесть усохнет. Какого тащить лишних пять килограммов... Мне-то что, я о Коле пекусь, не надорвался бы. Кто мне поверит, что я такую рыбину отхватил?.. Плыл бы отсюда подальше. Ан нет, бес его попутал. Ну и прорвой оказался, ей-богу. Четвертый проглотил, четвертый! Надо бы при случае других рыбаков расспросить, может, еще с кем-нибудь такое было?.. Ха-ха-а, приплыл и вернул крючки... Откуда здесь осетр взялся среди зимы?! Может, отбился от стаи. И куда он путь держал, в Северный Ледовитый океан? Рассчитывал на райские кущи?.. Мне бы еще такую рыбину поймать, ну, пусть не осетра, тогда моему счастью можно было бы позавидовать. Выручил, благослови его Господь. Кто мне поверит, что одной мякоти потянуло на двадцать килограммов?.. Почему бы нет? У Слюнтяя ни сети не было, ни уды, так он голыми руками сома на восемь килограммов взял!.. Кто-нибудь поверил? Ни-ни. Как же! Он до сих пор мается, что ему не верят! Очевидцам, и тем не верят. Завидят Слюнтяя и подначивают: вон, идет восьмикилограммовый!..
Что-то мне, брат, не по себе! Все плывет, до глаз не дотронешься такая боль, дыхание хриплое... Если это воспаление легких, то, можно сказать, завершилась моя одиссея. Я уже стар, организм, как прежде, не придет на помощь лекарству... Ладно, не прибедняйся, вспомни, как уходили из Майкудука... Да, пожалуй, ты прав, там тоже пришлось несладко... Бежали по железнодорожному полотну... Ха-ха-а! Каково?! За спиной лают собаки, мешок килограммов на двадцать за плечами болта-ется, в глазах темень, сильный жар, по следу лагерный конвой, который сначала забьет тебя прикладами, потом расшлепает автоматом у лагерных ворот... Точнее, изрешетит. Сойдемся на этом, согласен? Пусть так. Словом, я знал, что падать нельзя. Тогда я присел на корточки, прижал кулаки к глазам и трижды, в голос повторил: "Нельзя болеть! Нельзя болеть!" Свершилось чудо: когда я поднялся, то хвори как не бывало! Дальше пришлось идти прямо по воде, речушка была мелкая, берега льдом покрыты... Полно, уж как есть! Давай-ка повторим трюк... Тогда он удался, потому как смерть была неминуема, страх помог организму, умножил силы. Теперь никто не наступает тебе на пятки, не дышит в затылок... Хватит, Гора Мборгали!.."
Гора подтянул веревку, загнал Колу в палатку, сел, сняв рукавицы, прижал кулаки к глазам, под веками замелькали многоцветные точки. Затем мрак объял мир, прокатился гром, черный небосвод, пронзаемый молниями, раскололся, являя китайца, торговца жемчугом Чан Дзолина. Он выкрикнул какие-то слова и исчез...
"Что это, а?.. Что предвещает его появление?.. Я и слов толком не разобрал... По-моему, он выкрикнул китайскую пословицу: "Чтобы стоять прочно, нужно бежать вечно!" Насчет "бежать" - не скажу, а вот ходить мы еще можем, это точно... Хватит об этом. Подумаем о чем-нибудь другом... О чем? Переберем былое, давненько этим не занимались. На чем мы остановились?.. О праотцах сказали все, что помнилось. Займемся ближайшими предками. Дед мой со стороны матери, Михаил, помладше, оставим его на потом, начнем с приключений деда Горы... С какого именно? А хоть бы с непогребенных мертвецов. Такое не забывается... К слову, случилось это в русско-турецкую войну, в семидесятые годы прошлого столетия. В одной из армянских деревень, в скалистых окрестностях Карса, укрепились, отважно обороняясь, турки. Противнику никак не удавалось выбить их с занятых позиций. Противостояние длилось довольно долго, было много раненых и убитых с обеих сторон. Со временем тяжесть боев переместилась на другие участки фронта, живая сила была переброшена туда. В армянской деревне остался взвод аскеров. Русские, примерно той же численностью, под началом деда Горы заняли подступы к деревне. У турок была, что называется, крыша над головой и харч на столе. Русские не могли даже толком окопаться, кругом - сплошь скалы, да и жили они впроголодь. Стояла лютая зима, от мороза камни расседались. Противники располагались в двухстах метрах друг от друга и, по всему, приказа об активных действиях не получали.
Деревня, притулившаяся к горному склону, насчитывала дворов двадцать пять. Плоские кровли землянок уступами взбегали одна над другой. На одной из кровель некий старец возраста Мафусаила, уставив пень, восседал на нем в ненастье и в ветер. Устраиваясь на пне с рассветом, он не пил, не ел и сидел допоздна, как изваянный. Разве что голову поворачивал, да и то тогда, когда глаз не хватал окоем. Между позициями пролегал ручей по щиколотку, разумеется, покрытый льдом, с ним смежался единственный в окрестности низменный участок величиной в десять квад-ратных саженей, сплошь усеянный непогребенными трупами солдат, как русских, так и турецких, погибших в рукопашных схватках. Боевых действий не было, разве что изредка раздавались одиночные ружейные выстрелы, солдаты оставались не у дел.
Был среди них некий Ерофей Павлович. Нужно сказать, что Павлович была его фамилия, но никак не отчество, тем не менее солдаты по сходству с названием местечка на Дальнем Востоке звали его Ерофеем Павловичем, хотя для отчества он ни возрастом не вышел, ни положением. Дед Гора всегда упоминал его вместе с Цитлидзе, признавая за ним превосходство в стрельбе из винтовки, при этом он так напирал на слово "винтовка", что становилось ясным: в стрельбе из пистолета они ему не ровня. К чести, однако, своей, признавался: собралась как-то молодежь за столом на террасе дома Кипиани в Квишхетах. Поскольку о Иагоре Каргаретели шла молва как о превосходном стрелке, девушки стали неотступно просить его снять выстрелом ворону с башни. Дед, как бы предчувствуя неудачу, отнекивался, но девушки настаивали, и Иагор был вынужден уступить их просьбам. Башня отстояла от террасы не более чем на сотню метров. Дед Гора выстрелил три раза и все три раза промахнулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156