Одни среди чужого, враждебного мира: двое самых близких, самых родных людей. Ванька весь дрожал. Ольга всем сердцем почувствовала, как он напуган. Бедный мальчик, он ведь не по­нимает причин и всей сложности наваливших­ся на нее проблем. Ради него нужно взять себя в руки и успокоиться.
- Пойдем в постельку, я тебе сказку расска­жу. Какую ты хочешь?
- Про зайчика и лисичку, - радостно крик­нул Иван, тут же забыв все свои страхи, - как она его из избушки выгнала...
XV
В это утро Шмидту пришлось изменить свои планы. Он был срочно вызван в Покров­скую межрайонную прокуратуру к следовате­лю по особо важным делам Николаеву Кирил­лу Андреевичу. Целью вызова был допрос в ка­честве свидетеля. Шмидт заявил, что приедет с адвокатом, но Николаев резко возразил.
- Вас вызывают как свидетеля, поэтому ад­вокат вам не нужен.
Оказалось, что это не совсем так. После не­скольких уточняющих вопросов относительно анкетных данных Шмидта, разговор зашел все о том же - о странном и жестоком убийстве на стройке торгового центра, где погиб его хозяин Владимир Каверин, а с ним вместе помощник и охранники.
В ходе беседы следователь поинтересовал­ся - не помнит ли господин Шмидт, где он на­ходился и чем занимался в момент убийства Каверина. В ответ господин Шмидт весьма вежливо послал господина следователя куда подальше с его подозрениями. И заявил, что об убийстве узнал от оперативников в ходе опро­са свидетелей в милиции. Причем его алиби полностью подтвердилось... О том, что он лич­но был в строящемся торговом центре Каверина после его убийства и видел утопавшие в соб­ственной крови трупы врагов Белова, Дмит­рий, естественно, умолчал...
В ответ тот предложил Шмидту хорошенько подумать и напрячь память. В собственных, мол, интересах. После этого следователь сунул посетителю бумажку и предложил расписаться.
- Что это значит? - удивленно поинтересо­вался Шмидт.
- Подписка о невыезде, - казенным голо­сом пояснил Николаев.
- Слушайте, я хоть и не адвокат, но кое-что в юридических вопросах понимаю. Подписка - мера пресечения. Какой может быть свидетель с мерой пресечения?
В это время дверь в кабинет следователя от­крылась, и на пороге показался солидный, мед-ведеподобный человек в темно-синем мундире. Он чем-то неуловимо напоминал генерального прокурора. Да он и был прокурором. Фамилия его была - Мазурин. Шмидт знал его: тот уже пытался когда-то привлечь его к ответственно­сти по делу расстреле в метро немецкого бизне­смена, естественно, с нулевым результатом.
Мазурин остановился в дверях, внима­тельно изучая Шмидта, как энтомолог редко­го жука.
Следователь Николаев вскочил, вытянулся в струну, как солдат в присутствии генерала.
- Здравствуйте, Петр Прокофьевич! - не сказал, доложил он.
- Не вставай, не надо, - помахал рукой про­курор. - Есть проблемы?
- Так точно! - снова крикнул следователь, словно и не слышал пожеланий начальника. - Вот гражданин интересуется, можно ли у сви­детеля отбирать подписку о невыезде. Юриди­ческий казус, так сказать.
Прокурор подошел к столу, фальшиво улыб­нулся и сказал:
- Никакого казуса. Возьми и перепиши бу­маги, пусть идет по делу обвиняемым. Как го­ворится, был бы человек, а дело найдется... Там ведь обвиняемого пока нет? Теперь будет. Ме­ру пресечения избери... ну, скажем, арест. Ина­че нас не поймут наверху. Вот так. Действуй! - Он выразительно посмотрел на Шмидта и вы­шел, плотно прикрыв за собой дверь.
Торжествующий Николаев с иронией ска­зал несколько обескураженному таким поворо­том дела Шмидту:
- У вас еще будут вопросы юридического плана или все ясно?
Шмидт уже сообразил, что Мазурин не слу­чайно появился в нужном месте в нужный мо­мент. Но, кажется, сигнал к охоте на него пока еще не прозвучал, и травля только планирует­ся? Скорее всего, это обычный прокурорский наезд, превентивный, ничем не подкреплен­ный. Поэтому он решил уточнить:
- Но меня еще не арестовали? Следователь едва заметно, уголками рта,
улыбнулся.
- А вы ждете, чтобы вас арестовали? Под­пишите здесь, - он показал длинным тонким пальцем место, где следовало поставить подпись, - и можете идти. Пока... - добавил он многозначительно. - На допросы прошу являться в указанный на повестке срок, без опоз­даний. В противном случае все, что сказал Петр Прокофьевич, станет для вас печальной реальностью.
Шмидт выругался про себя и вышел из ка­бинета. Проклятая бумажка служила напоми­нанием о том, что с ним не шутят и что в любой момент могут сделать козлом отпущения в ис­тории с убийством Каверина.
А обиднее всего было, что лучшее доказа­тельство своей непричастности к этому делу он уничтожил чуть ли не собственными ру­ками. Ведь это он приказал убить Белова, ко­торый один только и мог доказать невинов­ность Шмидта. Судьба!
Дождавшись, пока Шмидт покинет его ка­бинет, следователь - важняк Николаев достал из портмоне визитку, взял телефонную трубку и набрал указанный в карточке номер. Судя по голосу, трубку сняла молодая женщина.
- Дайте мне, пожалуйста, полковника Вве­денского, - попросил следователь. И услышав в трубке знакомый голос, расплылся в улыбке. - Игорь Леонидович? Это вас Николаев из По­кровской межрайонной прокуратуры беспоко­ит. Был у меня ваш подопечный... Да, погово­рили, именно в том ключе, как вы хотели. Ду­маю, Шмидт все понял. - Он выслушал слова благодарности и попрощался.
Положив трубку, Николаев задумался. Ис­тория-то с душком! ФСБ явно затеяло боль­шую провокацию. И какое место в ней отводи­лось Шмидту? Объекта разработки или проме­жуточного звена? Нет, за ним явно стояла более крупная фигура. Возможно, это был его бывший шеф - депутат Белов? Но ведь он, ка­жется, погиб? Если погиб!
А возможно, это Зорин. По данным прокура­туры, он был связан с обоими, и с Кавериным, и с Беловым. Этот политический долгожитель пребывал в добром здравии, но ведь никто не вечен! Кто-то из древних сравнивал бывших политиков с выброшенными на берег остовами разбитых судов. Может, пришло время, и кто-то из власть имущих дал команду его торпеди­ровать? У нас ведь солнце встает, светит и гре­ет, пока «дает добро» Гарант Конституции!
Утром после стычки с Бакеном в бытовке Лены появился Доктор Ватсон. В очередной раз осмотрев Сашу, он отметил разительную перемену к лучшему. Если только не считать разбитых в кровь костяшек пальцев! Бледные губы его порозовели, кожа стала упругой, а дыхание чистым и глубоким. До сегодняшне­го дня Белов не мог вздохнуть полной гру­дью...
Это исцеление буквально привело Доктора в состояние эйфории. Присев на койку рядом с пациентом и с радостной улыбкой потирая ру­ки, он воскликнул:
- Что, брат, сам на себя разозлился? Бодался теленок с Бакеном? То-то, давно бы так! Знаешь, что Маркс сказал?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66