Ольга, наконец, справилась с замком и от­крыла дверь.
- Ты уже не посторонний, - сказала она. - Проходи.
Из дома пахнуло сыростью и холодом. Чув­ствовалось, что здесь давно никто не живет. Они вошли внутрь. Шмидт, сориентировав­шись в расположении помещении, подошел к печке, открыл чугунную дверцу и обнаружил за ней в топке бог знает с каких пор оставлен­ную кладку березовых поленьев. Пока он пы­тался с помощью зажигалки и старых газет рас­топить печь, Ольга прошлась по комнатам.
Она осторожно ступала по скрипучему по­лу, словно боялась спугнуть витавшие в доме призраки. Все здесь было до боли родным и знакомым. Но Ольгу не оставляло чувство, что на все это она смотрит из какого-то Зазеркалья, как па экспонаты сквозь стекло витрины в му­зее. Словно между ней и тем, что было, пролег­ла пропасть в несколько веков. Что было, то прошло. Но ведь жизнь продолжается!
Она услышала шаги - это Шмидт, спра­вившись, наконец, с печкой, подошел к ней, замер, не зная, что сказать. Ольга шагнула к нему и закинула руки ему па шею...
Белов остановил «копейку» возле поселка и вылез из нее.
- Оставайся в машине, - бросил он Феде. - Если ее угонят, Степаныч этого не переживет.
Задами он добрался до знакомого дома Ца­ревых, в котором жил когда-то. Двухэтажный дом по-прежнему пустовал и, кажется, оконча­тельно пришел в запустение. На дверях висел ржавый навесной замок. Открыть его было не­возможно, поскольку ржавчина намертво зава­рила замочную скважину. Пришлось обойти дом сзади и разбить одно из окон...
Он прошел в кабинет по захламленным ком­натам. «История Рима» нашлась на книжной полке. Телескоп тоже оказался на месте. При­бор был мощный, снабженный оборачивающей системой. Белов подошел к окну. Перед домом Ольги стоял «мерседес». Когда-то это были его дом и его «мерседес». Но он сам вычеркнул себя из той жизни. А ведь у него остался сын, Вань­ка. На всех остальных Белову было наплевать, даже на себя самого. Но сын... Его будущее бы­ло Александру далеко не безразличным. И ра­ди него он готов был на многое.
Белов стоял и смотрел на окна дома, где сей­час находились Ольга и Шмидт. Окно ее ком­наты было как на ладони. Белов заставлял себя не смотреть на него. Ему казалось унизитель­ным подглядывать за собственной женой. Но все же не удержался, перенес телескоп к окну, сдул пыль с объектива и окуляра, покрутил на­стройку резкости.
Увиденное заставило его вздрогнуть. Ольга и Шмидт - в постели. Шмидт в бешенном рит­ме двигает бедрами, словно пытаясь невиди­мым членом распороть Ольгу посередине сни­зу доверху. Вот Она повернула голову к окну, и по лицу жены Саша понял, что она переживает бешеный оргазм. Телескоп приблизил любов­ников настолько, что, казалось, протяни руку и коснешься разгоряченных тел.
Белов не знал, что это был первый случай близости между его женой и Шмидтом. У него сразу же сложилось впечатление, что их любов­ная связь длится уже давно. А где гарантия, что выстрел, сделанный в Белова по приказу Шмид­та, не есть результат его сговора с Ольгой?
Решение пришло само собой: долой все бла­гостные мысли, хватит с него этих толстовских штучек! Надо спасать сына, надо наказать пре­дателей!
Неожиданно у него пред глазами всплыло изуродованное лицо Лены. Она смотрела на него с укором, будто говорила: «Саша, сколько же можно, остановись...»
Неужели история повторяется? И снова он начнет мстить, и снова польется кровь и правых и виноватых, иначе ведь на войне не бывает!
Саша в сердцах толкнул телескоп так, что тот отлетел в угол. Нет, мстить надо иначе. Во­прос - как? Ладно, потом видно будет...
В окно он больше не смотрел. В несвойст­венной ему апатии он сел в пыльное кресло и просидел без движения с закрытыми глазами около получаса, пока в соседнем доме не хлоп­нула дверь.
Белов встал, выбрался из дома и тем же пу­тем, каким пришел, задами огородов направил­ся к оставленной возле дороги «копейке». Выйди он на дорогу минутой позже, у него бы­ли бы все шансы попасть под сверкающий ла­ком и хромом «мерседес», на бешенной скоро­сти промчавшийся но дороге. Белов заметил его раньше, дождался, пока он скроется за по­воротом, и продолжил свой путь.
Федя околачивался возле «копейки». Бе­лов подошел к нему и увидел, что тот сильно озадачен.
Что случилось? - спросил Александр.
Я узнал «мерин», который сейчас про­ехал, - пробормотал Федя, - и охранника. Это он привез тебя на свалку. В багажнике этого са­мого «мерина».
Белов со злостью рванул дверцу машины и уселся на место водителя.
Садись, поехали. Там наши, поди, зажда­лись. Степаныч икру мечет.
Икру он будет метать завтра, - возразил Фе­дя. - Сегодня целая фура на южном конце раз­грузилась. Сервелат сальмонелезный, бракован­ный. Потереть немного, и будет как новый, - он засмеялся, чрезвычайно довольный шуткой.
Но Белов его не поддержал: он сидел за ру­лем мрачный, погруженный в свои мысли. По­том решительно завел машину и рванул с мес­та, как на гонках, за исчезнувшим вдали «мер­седесом».
XXXIV
В кабинете Шмидта решался важный во­прос - подготовка места строительства к при­езду рабочих. Шмидт сидел за своим столом, а Николай разместился в кресле напротив него.
Стройку первым делом надо очистить от посторонних, - сказал Шмидт. - А то развели какой-то шанхай. Скоро они там потребуют по­ликлинику открыть и библиотеку. Что это за публика?
Там живут бездомные, бомжи с помойки и нелегалы, - сообщил Колян. - Для них эта свалка - и дом, и средство существования. Просто так они не уйдут.
Шмидт озадаченно почесал кончик носа.
Вот еще, блин, проблема. И куда их де­вать?
А по-моему, - сказал Колян, - это вооб­ще не проблема. Если бомжам нужна помойка, пусть и отправляются жить на помойку. Зем­лянки строят, шалаши. Мы туда еще не скоро доберемся, хотя свалку тоже надо будет уб­рать... А на стройке чтобы и духу их не было.
Шмидт задумался. Можно было бы отбук­сировать бомжам на свалку часть вагончиков. Там ведь есть и такие, что уже наполовину сгнили или развалились. По так пли иначе, этот вопрос надо будет решать кардинальным образом. На занятие благотворительностью просто нет времени. Зачем откладывать на зав­тра то, что можно сделать сегодня?
- Добро, - сказал Дмитрий, приняв реше­ние. - Поселок очистить от бомжей, старые и сломанные вагончики сжечь. Давай, действуй...
Колян одобрительно кивнул и вышел из ка­бинета...
На следующий день поселок возле свалки переполошила тревожная весть. Прямо посре­ди пустыря, который начинался сразу за посел­ком, остановился черный джип. Из него вылез светловолосый мужчина в кожаной куртке и через установленный на машине динамик предложил всем жителям поселка немедленно собраться на пустыре.
Подтянулось человек пятьдесят.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66