В Берлин прибыл генерал-полковник Иван Александрович Серов, правая рука Лаврентия Павловича, человек крутой, но обхождения приятного, вперед не вылезающий, в технические вопросы не вникающий, довольствующийся решением задач организационных.
– Вы мне скажите, кто, что и зачем вам в Германии нужен, а я уже буду думать, как поступить, дальше, – с улыбкой говаривал Иван Александрович. – Впрочем, кто вам нужен, я вам сам скажу...
Командовать хотелось и наркомам. И не только для того, чтобы добыть побольше трофеев, но и для того, чтобы самим рвением в этом деле доказать свое усердие вообще. Однако никто из них не торопился взваливать на свои плечи бремя будущих забот о судьбах ракетной техники. Что оно такое, эта Фау-2? Уже не артиллерийский снаряд, столь близкий Устинову, но еще не самолет, понятный Шахурину. Это были два наиболее вероятных хозяина: Шахурин, который не хотел брать ракеты, но на котором они формально «висели», и Устинов, который никак не мог решить, хочет ли он их брать. Впрочем, и тот и другой понимали, что цена всех их желаний – две копейки пучок в базарный день, как говаривала бабушка Королева Мария Матвеевна: решать все будет Сталин. Кому скажет брать, тот и возьмет.
Королев видел всю эту битву честолюбий и драку ведомственных амбиций, но занимали они его лишь постольку, поскольку могли ускорить или затормозить дело. Сейчас ему в принципе было все равно, кому подчиняться: Дегтяреву, Серову или Шахурину – лишь бы работать не мешали. Как тут было вновь не вспомнить любимую поговорку бабушки Марии Матвеевны: ласковая телка двух маток сосет. Задачу для себя он уже сформулировал: досконально изучить Фау-2, научиться пускать большую ракету и сразу идти дальше. Черток – очень толковый инженер, но узкий: его, кроме бортовой аппаратуры, ничего не интересует. Замечательно, значит об аппаратуре у него может голова не болеть. Королев уже поговорил с Леонидом Воскресенским. Видно, как увлечен он предстоящими пусками, пусть специализируется на испытаниях. Михаила Рязанского и Евгения Богуславского интересует проблема радионаводки Фау-2, хотят понять, как ею управляют с земли. Отлично. Это тоже очень важно. Надо не выпускать из поля зрения Леестен. Там – стенды для горячих испытаний двигателей. Конечно, нужен стенд, на котором бы можно было испытать всю ракету целиком. В Леестене работают Алексей Исаев и Иван Райков. Туда же поехали Валентин Глушко и его помощники Шабранский и Лист. Наземным стартовым оборудованием занимается Виктор Рудницкий. Николай Артамонов на заводе «Монтанья» разбирается с технологией. Надо только, чтобы они не складывали добытые знания каждый в свою кучку, а валили в общий котел. Институт РАБЕ – превосходная выдумка, но, опять-таки, он узок. Надо заниматься не только аппаратурой. Надо создать такой институт, который будет изучать Фау-2 со всех сторон, и тогда нынешний РАБЕ просто превратится в один из отделов такого института. Он уже начал говорить об этом с Гайдуковым, как бы вскользь обронил, что как директор Лев Михайлович, стоящий «над схваткой», лучше всего сможет учесть интересы разных специалистов, и по блеску, сразу появившемуся в глазах генерала, понял, что Гайдуков будет помогать ему в создании такого института.
Для института нужны люди. Немцы разных специальностей и наши, которые этими специальностями должны овладеть: корпусники, прибористы, двигателисты, испытатели, хорошие, с совершенно свободным пространственным воображением конструкторы, толковые технологи, способные сразу увидеть, как быстрее и лучше сделать любую деталь. Нужны снабженцы-доставалы, люди-спруты, переплетающие одновременно разные ведомства, свои ребята в десяти наркоматах одновременно, понимающие, что если сегодня не дают бронзу, но есть цемент, надо брать цемент, и умеющие завтра обменять цемент на бронзу. Нужны демагоги, люди-флюгеры, начетчики, виртуозы министерских докладов, умелые кормчие партийных собраний. Господи, сколько же нужно самых разных талантливых людей, чтобы сдвинуть этот воз, разогнать его и заставить катиться вперед со все возрастающим ускорением!
Масштабы работ расширялись с каждым днем. В местечке Берка расположилась БОН – бригада особого назначения, в задачу которой входило чисто военное изучение Фау-2. В бригаду отбирали самых толковых офицеров из авиации и гвардейских минометных частей, талантливых выпускников и адъюнктов разных военных академий. В БОН начали свой путь в ракетную технику впоследствии выдающиеся специалисты: Юрий Александрович Мозжорин, Яков Исаевич Трегуб, Николай Николаевич Смирницкий, Святослав Сергеевич Лавров и другие. Кстати, нескольких человек, в том числе Мозжорина и Лаврова, Королев еще в Германии переманил к себе.
Командовал БОН 42-летний генерал Александр Федорович Тверецкий, генерал не «филичёвый», а самый что ни на есть боевой. Он был адъюнктом Военной академии имени Ф.Э.Дзержинского, когда командировали его на какую-то проверку в Киевский военный округ. Из Киева вернулся он в Москву в полдень 22 июня 1941 года. Командующий артиллерией РККА Воронов тут же отправил его на Северо-Западный фронт, а потом побывал он со своими «катюшами» на Волховском, Донском, Брянском, 4-м и 3-м Украинском и встретил победу в Австрии. Тверецкий верил в ракеты, понимал, что это несоизмеримо более сложная техника, чем «катюши», с которыми в военных мозгах только и связывалось само понятие «ракета». Для БОН собрали одну Фау, на которой вели занятия по материальной части, разбирались, когда, где, что надо включать-выключать, что при этом где замыкается и куда течет и как, в конце концов, эта штука взлетает. Учились транспортировать ракету, поднимать и ставить на стартовый стол, прицеливать, короче, проводили все операции, предшествующие пуску, и даже раскручивали на старте турбонасосный агрегат, который накачивал в двигатели не спирт с жидким кислородом, а воду. Офицеры Тверецкого, работая в тесном контакте со специалистами-ракетчиками, сами превращались в военных ракетных специалистов. БОН положила начало новому роду войск – ракетным частям стратегического назначения и вскоре стала ядром первого советского полигона баллистических ракет в Капустином Яре.
Таким же принципиально новым делом было и формирование спецпоезда. Ясно было, что Фау-2, если удастся собрать хоть несколько штук, повезут в Москву. А дальше? На полигон. На какой – еще не ясно, но ясно, что из Москвы стрелять не будут, обязательно повезут куда-то. Вот для этого и предназначался спецпоезд. В него входили не только специальные вагоны для ракет, но и платформы со стартовым столом и бронемашиной, из которой можно было вести пуск, не считая бронированного вагона с командным пунктом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390
– Вы мне скажите, кто, что и зачем вам в Германии нужен, а я уже буду думать, как поступить, дальше, – с улыбкой говаривал Иван Александрович. – Впрочем, кто вам нужен, я вам сам скажу...
Командовать хотелось и наркомам. И не только для того, чтобы добыть побольше трофеев, но и для того, чтобы самим рвением в этом деле доказать свое усердие вообще. Однако никто из них не торопился взваливать на свои плечи бремя будущих забот о судьбах ракетной техники. Что оно такое, эта Фау-2? Уже не артиллерийский снаряд, столь близкий Устинову, но еще не самолет, понятный Шахурину. Это были два наиболее вероятных хозяина: Шахурин, который не хотел брать ракеты, но на котором они формально «висели», и Устинов, который никак не мог решить, хочет ли он их брать. Впрочем, и тот и другой понимали, что цена всех их желаний – две копейки пучок в базарный день, как говаривала бабушка Королева Мария Матвеевна: решать все будет Сталин. Кому скажет брать, тот и возьмет.
Королев видел всю эту битву честолюбий и драку ведомственных амбиций, но занимали они его лишь постольку, поскольку могли ускорить или затормозить дело. Сейчас ему в принципе было все равно, кому подчиняться: Дегтяреву, Серову или Шахурину – лишь бы работать не мешали. Как тут было вновь не вспомнить любимую поговорку бабушки Марии Матвеевны: ласковая телка двух маток сосет. Задачу для себя он уже сформулировал: досконально изучить Фау-2, научиться пускать большую ракету и сразу идти дальше. Черток – очень толковый инженер, но узкий: его, кроме бортовой аппаратуры, ничего не интересует. Замечательно, значит об аппаратуре у него может голова не болеть. Королев уже поговорил с Леонидом Воскресенским. Видно, как увлечен он предстоящими пусками, пусть специализируется на испытаниях. Михаила Рязанского и Евгения Богуславского интересует проблема радионаводки Фау-2, хотят понять, как ею управляют с земли. Отлично. Это тоже очень важно. Надо не выпускать из поля зрения Леестен. Там – стенды для горячих испытаний двигателей. Конечно, нужен стенд, на котором бы можно было испытать всю ракету целиком. В Леестене работают Алексей Исаев и Иван Райков. Туда же поехали Валентин Глушко и его помощники Шабранский и Лист. Наземным стартовым оборудованием занимается Виктор Рудницкий. Николай Артамонов на заводе «Монтанья» разбирается с технологией. Надо только, чтобы они не складывали добытые знания каждый в свою кучку, а валили в общий котел. Институт РАБЕ – превосходная выдумка, но, опять-таки, он узок. Надо заниматься не только аппаратурой. Надо создать такой институт, который будет изучать Фау-2 со всех сторон, и тогда нынешний РАБЕ просто превратится в один из отделов такого института. Он уже начал говорить об этом с Гайдуковым, как бы вскользь обронил, что как директор Лев Михайлович, стоящий «над схваткой», лучше всего сможет учесть интересы разных специалистов, и по блеску, сразу появившемуся в глазах генерала, понял, что Гайдуков будет помогать ему в создании такого института.
Для института нужны люди. Немцы разных специальностей и наши, которые этими специальностями должны овладеть: корпусники, прибористы, двигателисты, испытатели, хорошие, с совершенно свободным пространственным воображением конструкторы, толковые технологи, способные сразу увидеть, как быстрее и лучше сделать любую деталь. Нужны снабженцы-доставалы, люди-спруты, переплетающие одновременно разные ведомства, свои ребята в десяти наркоматах одновременно, понимающие, что если сегодня не дают бронзу, но есть цемент, надо брать цемент, и умеющие завтра обменять цемент на бронзу. Нужны демагоги, люди-флюгеры, начетчики, виртуозы министерских докладов, умелые кормчие партийных собраний. Господи, сколько же нужно самых разных талантливых людей, чтобы сдвинуть этот воз, разогнать его и заставить катиться вперед со все возрастающим ускорением!
Масштабы работ расширялись с каждым днем. В местечке Берка расположилась БОН – бригада особого назначения, в задачу которой входило чисто военное изучение Фау-2. В бригаду отбирали самых толковых офицеров из авиации и гвардейских минометных частей, талантливых выпускников и адъюнктов разных военных академий. В БОН начали свой путь в ракетную технику впоследствии выдающиеся специалисты: Юрий Александрович Мозжорин, Яков Исаевич Трегуб, Николай Николаевич Смирницкий, Святослав Сергеевич Лавров и другие. Кстати, нескольких человек, в том числе Мозжорина и Лаврова, Королев еще в Германии переманил к себе.
Командовал БОН 42-летний генерал Александр Федорович Тверецкий, генерал не «филичёвый», а самый что ни на есть боевой. Он был адъюнктом Военной академии имени Ф.Э.Дзержинского, когда командировали его на какую-то проверку в Киевский военный округ. Из Киева вернулся он в Москву в полдень 22 июня 1941 года. Командующий артиллерией РККА Воронов тут же отправил его на Северо-Западный фронт, а потом побывал он со своими «катюшами» на Волховском, Донском, Брянском, 4-м и 3-м Украинском и встретил победу в Австрии. Тверецкий верил в ракеты, понимал, что это несоизмеримо более сложная техника, чем «катюши», с которыми в военных мозгах только и связывалось само понятие «ракета». Для БОН собрали одну Фау, на которой вели занятия по материальной части, разбирались, когда, где, что надо включать-выключать, что при этом где замыкается и куда течет и как, в конце концов, эта штука взлетает. Учились транспортировать ракету, поднимать и ставить на стартовый стол, прицеливать, короче, проводили все операции, предшествующие пуску, и даже раскручивали на старте турбонасосный агрегат, который накачивал в двигатели не спирт с жидким кислородом, а воду. Офицеры Тверецкого, работая в тесном контакте со специалистами-ракетчиками, сами превращались в военных ракетных специалистов. БОН положила начало новому роду войск – ракетным частям стратегического назначения и вскоре стала ядром первого советского полигона баллистических ракет в Капустином Яре.
Таким же принципиально новым делом было и формирование спецпоезда. Ясно было, что Фау-2, если удастся собрать хоть несколько штук, повезут в Москву. А дальше? На полигон. На какой – еще не ясно, но ясно, что из Москвы стрелять не будут, обязательно повезут куда-то. Вот для этого и предназначался спецпоезд. В него входили не только специальные вагоны для ракет, но и платформы со стартовым столом и бронемашиной, из которой можно было вести пуск, не считая бронированного вагона с командным пунктом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390