Хотя в «Правде» Королев, оставаясь верным духу времени, и клеймит американцев за «рекордсменство и легкомысленность» и обвиняет их в том, что они хотят «забросить» человека в космос на ракете в авантюристических рекламных целях, сам-то Сергей Павлович подвержен «рекордсменству» не в меньшей степени. Все время он внимательно следит за работами своих американских коллег-соперников. Начиная с сентября 1959 года в США ведутся беспилотные испытания по программе «Меркурий», цель которой – подготовить технику к полету человека в космос. Дело у «американов» не очень клеется: в июле – взрыв на 65 секунде полета, в ноябре корабль не отделился от ракеты и вместе они упали в океан, потом пожар на старте. В последний день января американцы запустили уже десятый «Меркурий», в кабине которого сидел шимпанзе Хэм. Бедной обезьянке досталось крепко. Сначала – аварийный разгон, во время которого 18-кратные перегрузки чуть ни до смерти задушили Хэма. Потом испортилось устройство, которое «наказывало» шимпанзе ударом тока, если он неверно реагировал на световые сигналы. Теперь его било током и за правильные, и за неправильные действия с кнопками и рычагами – трудно даже представить себе, что думал Хэм о людях в эти минуты. На спуске сорвался тепловой экран, и Хэм чуть не изжарился в своей капсуле, которая свалилась в океан более чем в 200 километрах от расчетной точки. Капсула подтекала, а нашли чуть живого полузатопленного Хэма только через три часа после приводнения.
Пока американцы планировали суборбитальный полет по баллистической кривой с падением в океан примерно в 370 километрах от старта. При этом высота подъема – более 200 километров. Это уже, конечно, заатмосферный полет, но можно ли считать его космическим? Можно или нельзя – неважно. Даже если и нельзя, Королеву все равно не хотелось, чтобы такой полет человека состоялся раньше полета пилотируемого «Востока». Не должно быть никаких споров, никаких сомнений в нашем первенстве.
Сергея Павловича никто не подгоняет. Он работает по графику, который сам же для себя и составил, а потом лишь утвердил «наверху». Он тщательно проверяет ракету и новый корабль, практически уже не отличающийся от пилотируемого варианта. «Много всяких и всяческих дел, забот и трудностей, – пишет Сергей Павлович Нине Ивановне в конце января 1961 года. – Готовимся и очень верим в наше дело». Если в декабре он запустил два корабля-спутника и оба – неудачно, то следующий старт планируется лишь на март. 9 марта, когда у Гагариных собрались друзья, чтобы отметить 27-летие Юры, Сергей Павлович преподносит ему поистине «королевский» подарок: новый корабль уходит на орбиту с собакой Чернушкой и антропометрическим манекеном, в груди, животе и ногах которого были закреплены клетки с крысами, мышами, препараты с культурой тканей и микроорганизмов. Американцы в газетах называли этот спутник «ноевым ковчегом». Полет прошел без замечаний, корабль благополучно приземлился через 115 минут.
И все-таки Королев решает, что нужно провести еще один пуск, прервать эту чересполосицу успехов и неудач, доказать всем, что процесс «обкатки» и «доводки» окончен, что все возможные неприятности исчерпаны, все изъяны выявлены и устранены, что космический корабль надежен. Последний пуск – «генеральную репетицию» – Королев назначает на 25 марта. Решено было пригласить на этот запуск «шестерку» космонавтов...
Космодром поразил их. Огромное пространство монтажно-испытательного корпуса, ракета, лежащая в могучих объятиях установщика, циклопический стартовый комплекс с пропастью пламеотводного канала – все это казалось чем-то фантастическим. Но, вместе с тем, делало будущий полет более реальным, и они чувствовали, что уже не месяцы, а, быть может, недели, отделяют их от первого старта в космос.
– С каким-то смешанным чувством благоговения и восхищения смотрел я на гигантское сооружение, подобно башне возвышающееся на космодроме, – вспоминал Гагарин. – Вокруг него хлопотали люди, выглядевшие совсем маленькими. С интересом я наблюдал за их последними приготовлениями к старту...
И раздался грохот, раздирающий небеса, и излился свет, затмевающий солнце...
Манекен «Иван Иваныч», собака Звездочка и другие биообъекты, совершив кругосветное путешествие, целыми и невредимыми вернулись на Землю.
28 марта в конференц-зале президиума Академии наук вице-президент Александр Васильевич Топчиев провел пресс-конференцию по результатам исследований на пяти кораблях-спутниках. Приехало много советских и иностранных журналистов. Толкаясь и мешая друг другу, все усердно фотографировали Чернушку и Звездочку, тихо повизгивавших в горячем свете перекалок. В первом ряду сидели Гагарин, Титов и другие космонавты. На них никто не обращал внимания...
Благополучное приземление последнего «Востока» означало, что экспериментальный период подготовки к полету человека в космос завершен. Королев в Москве доложил о результатах всех испытаний. 3 апреля было принято решение правительства о запуске в космос пилотируемого корабля. В тот же день в 16.00 Сергей Павлович вылетел на Байконур. Счет пошел уже на дни, на часы.


Евгений Анатольевич Карпов



Космонавты на встрече с Главнокомандующим ВВС К.А.Вершининым



Перед парашютным прыжком
Слева направо: А.Николаев, И.Аникеев, П.Попович, Б.Волынов, Ю.Гагарин, Г.Титов, В.Филатьев, Г.Шанин, А.Леонов



С.П.Королев и A.M.Исаев. 1964 г.



Анатолий Яковлевич Карташов



Валентин Степанович Варламов



Собака Чернушка, вернувшаяся из космоса на 4-м корабле-спутнике
9 марта 1961 г.



64
Какими бы преимуществами природа ни наделила человека, создать из него героя она может, лишь призвав на помощь судьбу.
Франсуа де Ларошфуко
Кандидаты в космонавты у себя в полках были или уже лидерами, или претендентами на лидеров. Каждому ведущему обязательно нужны ведомые. Тут же получалось, что ведомых нет. В такой ситуации трудно летать. И жить трудно. Собравшись вместе, космонавты должны были психологически перестроиться. И они понимали это. Раушенбах, читавший космонавтам курс автоматического и ручного управления космическим кораблем, человек очень наблюдательный, вспоминает:
– Первое, чисто внешнее, что сразу бросалось в глаза, – различие форм («сухопутчики», «моряки») и званий, непривычное для военных аудиторий. Второе, внутреннее, – ощущалась их взаимная доброжелательность. Они хотели равенства...
Они хотели равенства и в то же время понимали, что итогом их работы будет неравенство, что выбрать из многих должны одного. Разрешить это психологическое противоречие было трудно, но к чести этих, еще столь молодых людей, не обладавших большим жизненным опытом, надо признать, что они разрешили его, разрешили с большим тактом и достоинством.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390