Хороший был год: МВТУ, планеры, работа. Все идет, как надо. Только надо, чтобы все было быстрее.
Сергей Королев – студент МВТУ им. Баумана.
1926 г.
IV Всесоюзные планерные соревнования в Коктебеле, – Сергей Королев впервые приехал в Крым. Сентябрь, 1927 г.
Слева направо: Карапалкин, Крысанов, Королев, Ефимов, Гродзянский, Сеньков, Люшин, Венслав, Флёров, Моисеев.
Эта фотография висела в домашнем кабинете академика
12
Человеку, который знает, куда идет, мир дает дорогу.
Дэвид Стар Джордан
В ноябре пронесся слух, всколыхнувший всю планерную школу и облетевший красковский пригород со скоростью электрического разряда: планерная группа Осоавиахима получила самолет! Более того, самолет этот летает! Все оказалось правдой: в углу одного из ангаров Центрального аэродрома стоял на четырех колесах учебный французский «анрио» и совсем нестарый еще, не облезлый, с исправным мотором «рон» в 80 лошадиных сил. Тридцать таких самолетов года три назад были приобретены для летных школ, и вот одну машину планеристам удалось «выбить». Просто дух у всех перехватило! Решили летать, и летать немедленно. Медкомиссией пренебрегли. Карл Венслав сажал по очереди ребят в носился над полем так, что расчалки пищали.
Королев ничего не знал, на аэродром в тот день не пришел и во всем этом «авиапиршестве» участия не принимал. Когда Петр Флеров рассказывал ему об «анрио», Сергей рассеянно смотрел в сторону и делал вид, что все это его, в общем-то, не интересует, что не до шалостей ему, человеку взрослому и занятому. Но на следующий день пришел на аэродром. На нем был кожаный летный шлем с очками и длинный шарф вокруг шеи по моде авиаторов тех лет. Где он раздобыл всю эту красоту – не сказал. Натянул очки, полез в «анрио».
– Сними очки! – строго сказал Карл. – Если скапотируем на взлете, порежешь глаза.
Сергей снял.
– Вот теперь поехали! – сказал Карл.
Но поехать, а тем более полететь не удалось: «рон» включался и тут же глох. С ним возились целый день, перепачкались, провонялись касторкой, но так и не запустили.
– Это ты своими очками сглазил его, – сказал Карл.
Сергей промолчал. Все были злые, как черти, а он больше всех: уж очень глупо выглядел теперь весь его маскарад...
Так и не удалось Королеву полетать на «анрио». Возились с ним долго, разбирали, собирали, потом увезли куда-то, и пропал «анрио».
Планерная станция в Краскове открылась в декабре. Королев теперь больше работал с конструкторами Колесниковым, Фадеевым и Ромейко-Гурко. Приглядывался, присматривался – хотелось самому попробовать, но понимал: рано, надо подучиться.
К весне в школе объявили новый набор, появилось много молоденьких, среди них девушки Валечка Акулина и Валя Стояновская. Молодой ленинградский планерист Паша Цыбин все отпуска проводил в Москве и тоже занимался в школе. Он строил свой собственный планер ПЦ-3, на котором летали ленинградцы Борис Раушенбах и Марк Галлай. Воистину мир тесен: через тридцать лет и три года Павел Владимирович Цыбин станет заместителем Главного конструктора Сергея Павловича Королева. Борис Викторович Раушенбах возглавит в королевском КБ все работы по ориентации и управлению космическими аппаратами, а Марк Лазаревич Галлай будет готовить в полет первых космонавтов.
Но Марку Галлаю еще предстояло стать знаменитым пилотом, а в те годы в Красково иногда приезжали уже знаменитые пилоты, «демонстрировали класс». Летчик-истребитель Анисимов, известный фигурист, слава которого в те годы была не меньше, чем потом у Чкалова, вызвался летать на «Закавказце» и действительно пролетел красиво. Для смеха сел в учебный «Пегас». Амортизатор натянули, как говорили в школе, «от жизни», Анисимов взлетел. Но вдруг заковылял, заковылял и плюхнулся. Обматерил планер и сердитый уехал.
Королев с досадой замечал, что энтузиазм ребят несколько пригас. За всю зиму летали раза три-четыре, сколько он ни агитировал. А ведь это дело такое, что один не полетишь, сам себя не запустишь. Весной тоже как-то с прохладцей летали, не то что, бывало, в Горках. Да потом весна – самое трудное время: начинается сессия. Сергей заканчивал курсовой проект – паровой котел. В спорах с ученым советом МВТУ Юрьев потерпел поражение: от традиционных котлов самолетчиков не освободили. И в Филях работы прибавилось.
Летом на завод, где работал Королев, приехала небольшая группа не известных никому людей в сопровождении начальства из Авиатреста. Люди эти были одеты так, что и издали, не слыша голосов, можно было сказать, что это иностранцы. Впереди шел красивый брюнет в светлом клетчатом пиджаке и такой же кепке с длинным козырьком. Слушая скороговорку переводчика, он вежливо кивал и хмурился. Это был Поль-Эмэ Ришар.
Появление французского авиаконструктора на заводе № 22 имеет свою предысторию. В те годы самыми крупными нашими авиационными конструкторами были Дмитрий Павлович Григорович, Николай Николаевич Поликарпов и Андрей Николаевич Туполев. Григорович специализировался на гидросамолетах, свою первую летающую лодку он построил еще в 1913 году. Именно на гидросамолетах его конструкции летал в Одессе Сергей Королев. В середине 20-х годов Григорович возглавлял в Ленинграде ОМОС – отдел морского опытного самолетостроения. В ОМОСе проектировалось несколько самолетов, но основное внимание было уделено РОМу – разведчику открытого моря. Когда начались его испытания, оказалось, что самолет не отвечал тем требованиям, которые к нему предъявлялись. С этого времени Григорович попадает в полосу фатальных неудач. Ни морской миноносец, ни торпедоносец, ни корабельный истребитель, ни задуманные корабельные разведчики со складными крыльями так и не летали: всякий раз находились какие-то причины, мешавшие закончить проектирование. Авиатрест был недоволен. Моряки-заказчики беспрестанно дергали и торопили. Григорович нервничал. Работа не клеилась. В жизни почти каждого человека бывают такие периоды невезения, бывают они и у целых коллективов. Перевод ОМОС в Москву в ноябре 1927 года на завод № 22, где работал Королев, и новое название ОПО-3 – третий опытный отдел – ничего не изменили. Факт оставался фактом: три последних года КБ Григоровича работало вхолостую. Заговорили о смене руководства. Конечно, Авиатрест мог бы найти достойного претендента на место главного конструктора среди своих инженеров, но на Руси издавна повелось, что иностранцы умнее своих, и стали искать иностранца. Немец Рорбах запросил слишком много, его отвергли. И в это время появился Ришар. Авиатрест пригласил его работать в СССР специально для того, чтобы поправить дело с гидроавиацией: Ришар считался специалистом по летающим лодкам. Впрочем, конструкторский опыт Ришара был невелик, а успехи весьма скромны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390
Сергей Королев – студент МВТУ им. Баумана.
1926 г.
IV Всесоюзные планерные соревнования в Коктебеле, – Сергей Королев впервые приехал в Крым. Сентябрь, 1927 г.
Слева направо: Карапалкин, Крысанов, Королев, Ефимов, Гродзянский, Сеньков, Люшин, Венслав, Флёров, Моисеев.
Эта фотография висела в домашнем кабинете академика
12
Человеку, который знает, куда идет, мир дает дорогу.
Дэвид Стар Джордан
В ноябре пронесся слух, всколыхнувший всю планерную школу и облетевший красковский пригород со скоростью электрического разряда: планерная группа Осоавиахима получила самолет! Более того, самолет этот летает! Все оказалось правдой: в углу одного из ангаров Центрального аэродрома стоял на четырех колесах учебный французский «анрио» и совсем нестарый еще, не облезлый, с исправным мотором «рон» в 80 лошадиных сил. Тридцать таких самолетов года три назад были приобретены для летных школ, и вот одну машину планеристам удалось «выбить». Просто дух у всех перехватило! Решили летать, и летать немедленно. Медкомиссией пренебрегли. Карл Венслав сажал по очереди ребят в носился над полем так, что расчалки пищали.
Королев ничего не знал, на аэродром в тот день не пришел и во всем этом «авиапиршестве» участия не принимал. Когда Петр Флеров рассказывал ему об «анрио», Сергей рассеянно смотрел в сторону и делал вид, что все это его, в общем-то, не интересует, что не до шалостей ему, человеку взрослому и занятому. Но на следующий день пришел на аэродром. На нем был кожаный летный шлем с очками и длинный шарф вокруг шеи по моде авиаторов тех лет. Где он раздобыл всю эту красоту – не сказал. Натянул очки, полез в «анрио».
– Сними очки! – строго сказал Карл. – Если скапотируем на взлете, порежешь глаза.
Сергей снял.
– Вот теперь поехали! – сказал Карл.
Но поехать, а тем более полететь не удалось: «рон» включался и тут же глох. С ним возились целый день, перепачкались, провонялись касторкой, но так и не запустили.
– Это ты своими очками сглазил его, – сказал Карл.
Сергей промолчал. Все были злые, как черти, а он больше всех: уж очень глупо выглядел теперь весь его маскарад...
Так и не удалось Королеву полетать на «анрио». Возились с ним долго, разбирали, собирали, потом увезли куда-то, и пропал «анрио».
Планерная станция в Краскове открылась в декабре. Королев теперь больше работал с конструкторами Колесниковым, Фадеевым и Ромейко-Гурко. Приглядывался, присматривался – хотелось самому попробовать, но понимал: рано, надо подучиться.
К весне в школе объявили новый набор, появилось много молоденьких, среди них девушки Валечка Акулина и Валя Стояновская. Молодой ленинградский планерист Паша Цыбин все отпуска проводил в Москве и тоже занимался в школе. Он строил свой собственный планер ПЦ-3, на котором летали ленинградцы Борис Раушенбах и Марк Галлай. Воистину мир тесен: через тридцать лет и три года Павел Владимирович Цыбин станет заместителем Главного конструктора Сергея Павловича Королева. Борис Викторович Раушенбах возглавит в королевском КБ все работы по ориентации и управлению космическими аппаратами, а Марк Лазаревич Галлай будет готовить в полет первых космонавтов.
Но Марку Галлаю еще предстояло стать знаменитым пилотом, а в те годы в Красково иногда приезжали уже знаменитые пилоты, «демонстрировали класс». Летчик-истребитель Анисимов, известный фигурист, слава которого в те годы была не меньше, чем потом у Чкалова, вызвался летать на «Закавказце» и действительно пролетел красиво. Для смеха сел в учебный «Пегас». Амортизатор натянули, как говорили в школе, «от жизни», Анисимов взлетел. Но вдруг заковылял, заковылял и плюхнулся. Обматерил планер и сердитый уехал.
Королев с досадой замечал, что энтузиазм ребят несколько пригас. За всю зиму летали раза три-четыре, сколько он ни агитировал. А ведь это дело такое, что один не полетишь, сам себя не запустишь. Весной тоже как-то с прохладцей летали, не то что, бывало, в Горках. Да потом весна – самое трудное время: начинается сессия. Сергей заканчивал курсовой проект – паровой котел. В спорах с ученым советом МВТУ Юрьев потерпел поражение: от традиционных котлов самолетчиков не освободили. И в Филях работы прибавилось.
Летом на завод, где работал Королев, приехала небольшая группа не известных никому людей в сопровождении начальства из Авиатреста. Люди эти были одеты так, что и издали, не слыша голосов, можно было сказать, что это иностранцы. Впереди шел красивый брюнет в светлом клетчатом пиджаке и такой же кепке с длинным козырьком. Слушая скороговорку переводчика, он вежливо кивал и хмурился. Это был Поль-Эмэ Ришар.
Появление французского авиаконструктора на заводе № 22 имеет свою предысторию. В те годы самыми крупными нашими авиационными конструкторами были Дмитрий Павлович Григорович, Николай Николаевич Поликарпов и Андрей Николаевич Туполев. Григорович специализировался на гидросамолетах, свою первую летающую лодку он построил еще в 1913 году. Именно на гидросамолетах его конструкции летал в Одессе Сергей Королев. В середине 20-х годов Григорович возглавлял в Ленинграде ОМОС – отдел морского опытного самолетостроения. В ОМОСе проектировалось несколько самолетов, но основное внимание было уделено РОМу – разведчику открытого моря. Когда начались его испытания, оказалось, что самолет не отвечал тем требованиям, которые к нему предъявлялись. С этого времени Григорович попадает в полосу фатальных неудач. Ни морской миноносец, ни торпедоносец, ни корабельный истребитель, ни задуманные корабельные разведчики со складными крыльями так и не летали: всякий раз находились какие-то причины, мешавшие закончить проектирование. Авиатрест был недоволен. Моряки-заказчики беспрестанно дергали и торопили. Григорович нервничал. Работа не клеилась. В жизни почти каждого человека бывают такие периоды невезения, бывают они и у целых коллективов. Перевод ОМОС в Москву в ноябре 1927 года на завод № 22, где работал Королев, и новое название ОПО-3 – третий опытный отдел – ничего не изменили. Факт оставался фактом: три последних года КБ Григоровича работало вхолостую. Заговорили о смене руководства. Конечно, Авиатрест мог бы найти достойного претендента на место главного конструктора среди своих инженеров, но на Руси издавна повелось, что иностранцы умнее своих, и стали искать иностранца. Немец Рорбах запросил слишком много, его отвергли. И в это время появился Ришар. Авиатрест пригласил его работать в СССР специально для того, чтобы поправить дело с гидроавиацией: Ришар считался специалистом по летающим лодкам. Впрочем, конструкторский опыт Ришара был невелик, а успехи весьма скромны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390