ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Он не любил застолий, но в праздники ему было приятно, когда вся семья собиралась вместе на торжественный обед.
На Пасху старательно красил яйца. Никогда не важничал, не «надувался». Получив Золотую Звезду Героя Социалистического Труда за первый спутник, две Государственные и Ленинскую премии, все эти регалии никогда не надевал, без очереди, как Герой, никуда не лез...
В юности Костик был довольно симпатичным пареньком. Он нравился девушкам, и девушки ему нравились. После школы он учился в техникуме на литейщика в райцентре Песочное, где и познакомился с Зоей Алексеевой и собрался жениться в 17 лет, но Зоя его окоротила. Костика распределили на московский завод имени Войкова – были такие времена, когда не из Москвы посылали в Песочное, а из Песочного – в Москву. Он поселился в одной квартире на 12-метровой кухне и вызвал к себе мать, сестер и Зою, как жену, но Зоя опять под венец с ним не пошла. Потом в заводском доме Костик получил комнату, метров шестнадцать квадратных, – после кухни это были настоящие хоромы, самое время жениться, но Зоя продолжала упираться. Костика как передовика (вариант Янгеля) командировали на учебу в МАИ. В 1939 году он все-таки Зою уговорил. Они вырастили двух дочек и прожили вместе 39 лет до того дня, пока однажды осенью 1978 года Константин Давыдович не поехал в поликлинику полечить зуб и в коридоре мгновенно умер.
Я часто встречался и беседовал с Бушуевым уже после смерти Сергея Павловича, когда он был назначен руководителем международного проекта «Аполлон – Союз» с советской стороны.
Честно сказать, я никогда не мог понять, почему именно Бушуева сделал Королев своим заместителем по всем космическим разработкам, иными словами – по самым важным для него делам. Известно, что именно к Бушуеву Королев был особенно строг, а подчас и несправедлив, именно Бушуев получал от Главного особо жестокие разносы, наконец, именно Бушуев по всему своему характеру, рисунку поведения, манере общения с людьми был полным антиподом Королева.
– Ухожу, ухожу, больше не могу... – не раз говорил Константин Давыдович Зое Федоровне, приехав с работы в «раздрызганных» чувствах. Но наступало утро, Королев вызывал его к себе, спокойно, даже ласково, а главное – предельно доверительно, как очень близкому человеку, начинал что-то говорить, советоваться, делиться сомнениями, и вот, уже вернувшись в свой кабинет, Бушуев комкал и бросал в корзину заготовленное заявление об уходе.
У них были очень непростые отношения. Королев сам сделал его замом по космосу, сам назначил его руководителем ''космического филиала», который размещался обособленно, на так называемой территории № 2, где когда-то было артиллерийское КБ Грабина, сам дал Бушуеву некую самостоятельность. Но уже года через три он вновь «приближает» Константина Давыдовича к себе, точнее, к своему кабинету, отправив командовать филиалом Чертока. Почему? Что за каприз? Одни участники этих событий утверждают, что Королев «заревновал», что самостоятельность Бушуева – скорее территориальная, чем деловая, начала его раздражать, и он даже заподозрил Константина Давыдовича в стремлении к полной независимости и автономии. Другие говорят, что Бушуев попал на космическую тематику случайно: занимался головными частями ракеты, ну и спутником стал заниматься – он же в «голове». А там уж пошло по инерции. Но когда космические разработки начали разрастаться, он уже не в состоянии был за всем углядеть.
Вторая причина представляется более правдоподобной. Вряд ли кто-либо внутри ОКБ мог конкурировать в те годы с Сергеем Павловичем Королевым как с руководителем. Скорее всего, Константин Давыдович, как и до этого случалось, «впал в немилость» Главного.
Бушуев любил Королева и всегда признавал в нем лидера. В то же время он боялся его, почти никогда с ним не спорил. И Королев, и Бушуев – оба были инженерами-механиками. Эта специализация как бы уравнивала их, и Сергей Павлович сумел внушить Константину Давыдовичу, что во всех его делах он сам понимает не меньше, чем Бушуев.
Поэтому Королев «давил» на Бушуева так, как не мог давить, к примеру, на Чертока, потому что Черток был приборист, управленец, и в его делах Королев не мог чувствовать себя с ним равным. Но давление Главного на Константина Давыдовича на самом деле было ничем не оправданно: Бушуев просто по положению своему обязан был знать, и действительно знал, частные детали лучше Королева. Несправедливость своих притязаний, может быть, бессознательно ощущалась Королевым, что и было причиной придирок Главного к Бушуеву. Ведь давно известно, что мы часто хуже относимся не к тем, кто нас обижает, а кого мы сами обижаем.
Но при этом Королев любил Бушуева, как любил он Люшина, Цандера, Воскресенского и других людей, совершенно на него не похожих. Они даже отдыхали однажды вместе в Кудепсте.
Для Королева в его отношениях с коллегами «любил» и «ценил» – почти синонимы. Королев любил и ценил Константина Давыдовича потому, что Бушуеву можно безоговорочно доверить Дело. Уже не от страха перед Главным, а по убеждениям своим, Константин Давыдович вникал во все детали и любой вопрос доводил до полной, кристальной ясности. Бушуев был глубоко убежден, что в ракетной технике мелочей нет. Он мог потратить целый рабочий день на разбор какой-нибудь ерундовины, от которой другой бы просто отмахнулся, потому что он знал, что из маленьких семян различных недоделок и недодумок и проклевываются крупные отказы и аварии. Столь же щепетильной, дотошной отработки каждого объекта Константин Давыдович требовал и от своих подчиненных. Мягкость и деликатность Бушуева вовсе не означали отсутствие характера. В принципе, он был не менее требовательным человеком, чем Королев. Просто формы выражения требовательности у него были другие. «Взрывов» Бушуева никто не помнит – он заставлял людей работать, проявляя тихое и постоянное упорство. Поэтому Королев всегда был спокоен, поручив Бушуеву Дело – здесь халтуры быть не могло.
Вот и сейчас Королев задумал взвалить на «куст» Бушуева новую тематику – межпланетные автоматические станции.
«Одной из самых увлекательных проблем, волнующих на протяжении веков умы человечества, – писал Королев, – является проблема полета к другим планетам и далеким мирам Вселенной». Он очень увлечен идеей межпланетного полета. Константин Петрович Феоктистов вспоминает:
– Сергею Павловичу демонстрировали график, на котором были изображены ближайшие оптимальные даты старта к Луне, Марсу, Венере, другим планетам. Через определенное время эти оптимальные даты повторялись: через 19 месяцев – для Венеры, через 25 месяцев – для Марса и т.п. На графике это выглядело неким фронтом, распределенным во времени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390