– Кто умеет играть, тот не проигрывает, – хвастливо заявил он, похлопывая по кошельку, висевшему у пояса. – А знаешь, поп, почему ты проиграл?
Брат Макарий покачал головой.
– Потому что я всем игрокам игрок. Самый лучший во всем Тенчине, да и на войне второе жалованье костями зарабатывал. Оттого-то у меня такая ловкость и я никогда не проигрываю.
– Эка! – возразил один из стражников. – А вчера Ясько кафтан проиграл.
– Ну, какой там кафтан, – махнул рукой толстяк, видимо, мало считаясь с мнением приятеля. – Он был старый, вот я и решил от него отделаться.
– А как с харчевыми? Наверное, есть не хотел? – насмешливо спросил другой.
– Одна вдова в слободе меня неплохо подкармливает, а мне осточертела эта иезуитская жратва.
– Что ни говори, – вставил квестарь, – а играть ты, почтенный солдат, умеешь, и не мудрено, что кости так и падают в твою пользу.
– Я с удовольствием сыграл бы еще, – оскалил зубы стражник, – а то у меня в кошельке пусто. Что ты на это скажешь, почтенный поп?
– Отчего не сыграть? Сыграем. Ведь я еще не все приемы этой игры усвоил. Но я хочу переменить условия.
– Что, серебра больше нет? Может, заложишь рясу? Я очень люблю преподобных отцов, когда они с голым задом по свету бегают.
– Ошибаешься, почтенный. Ставлю целую серебряную монету, – при этом брат Макарий показал стражникам талер.
Толстяк взял монету и попробовал на зуб, чтобы убедиться, не фальшивая ли. Осмотрев талер со всех сторон, он осторожно положил его на землю и начал шарить в своем кошельке.
– Да ты не ищи, – остановил его брат Макарий. – Если выиграешь ты, – монета будет твоя, если же я, то…
Стражники уставились на квестаря, который пытался придумать, что бы ему хотелось выиграть.
– На замок я играть не буду, – смеясь воскликнул толстяк, видя, что брат Макарий озирается по сторонам, как бы подыскивая подходящую ставку.
– А мне он и не нужен. Это – старая развалина, да, кроме того, в нем иезуиты что-то жгут, и зловонный дым за несколько стай с ног сшибает.
– Что правда, то правда, – согласились стражники, – сказано хорошо. Вонь тут такая, что не продохнешь.
– Вернемся, однако, к делу, – прервал толстяк разговоры. – Выбирай, поп, ставку.
– Очень меня заинтересовала эта вонь, – сказал квестарь. – Поэтому если я выиграю, то пойду посмотрю, Не вошли ли иезуиты в сделку с дьяволами и не поджаривают ли души. Вот моя ставка.
Тощий стражник потряс алебардой и закричал?
– Пусть себе воняют сколько хотят, а я не пущу. Таков приказ управителя.
– Все равно поп не выиграет, – успокоил его толстяк. – Ну, не дурак ли ты? Ведь он со мной играет. Можешь спокойно разрешить.
– А если выиграет? – упирался стражник.
– Не выиграет. Не видел разве, как у него кошель усох?
Вдруг брат Макарий заметил Ясько, который подходил к сторожевой башне со стороны пивоварни. Тогда квестарь быстро изменил условия.
– Ладно, не буду играть на вход в замок. Кто ставит талер против меня, с тем я играю.
– Видишь, дурак, – фыркнул толстяк, бросая злобный взгляд на товарища. – Теперь вот приходится за талером лезть. А выигрыш верный, и говорить нечего.
Два талера заблестели на земле. Кто-то из стражников подбросил еще один.
– Я тоже ставлю!
– И я!
Любители легкого выигрыша набросали кучу серебра.
Тут к мосту подошел Ясько и, увидев квестаря, приветливо помахал ему рукой.
– Отец, – сказал он радостно, – ты будто с неба свалился.
– Постой, я занят тяжелой работой. Потом поговорим с тобой.
Ясько с интересом склонился над играющими.
– Смотри, преподобный отец, – предостерегающе сказал он, – это мастера своего дела. Они многих до нитки обобрали.
– Ну что же, раз взялся, надо играть. Во имя божие, почтеннейшие солдаты. Начинайте и будьте снисходительными к страннику, поставившему на счастье последнее. In nomine patris, что иначе означает: кто самый ловкий, тот жиреет от прибытка.
– Ой, смотри, отец, проиграешь, – печально сказал Ясько, когда один из солдат выбросил шестнадцать очков и, радостно потирая руки, отложил в сторону свою алебарду.
– Не бойся, о бедных бог печется.
Толстяк тоже выбросил шестнадцать очков и, довольный, стал подкручивать усы, посматривая на квестаря. Потом еще у одного выпало пятнадцать, у другого двенадцать очков. Ставка была высокая, искусство игроков соответствовало ей.
Пришла очередь квестаря. За его броском следили затаив дыхание. Брат Макарий собрал кости, вознес очи к небу и медленно растопырил пальцы. Кости упали на землю.
Стражники с такой поспешностью наклонились над ними, что стукнулись лбами.
– Сколько? – спросил квестарь. Самому протиснуться к костям и подсчитать очки ему не удавалось.
– Это работа дьявола, – рявкнул толстяк и откинулся назад.
– Чтоб ты сдох в тюрьме! – выругался тощий стражник.
Когда стало не так тесно, брат Макарий начал неторопливо считать.
– Шесть, шесть и шесть, а вместе восемнадцать, – сказал он, собирая талеры в кошелек. – Ну, на этот раз повезло. Моя матушка не обманула, говоря, чтобы я играл в кости лишь с сильными игроками, потому что тогда можно чему-нибудь научиться.
– Почему же ты, собачий сын, не позволил играть на вход в замок? И сам талер проиграл, и нам игру перебил, – разозлился толстяк на своего приятеля.
Стражники громко ругались, обвиняя во всем тощего солдата, который сердито фыркал и огрызался как только мог. Квестарь встал и подошел к Ясько.
– Ну, я готов теперь побеседовать с тобой, брат мой, – сказал он. – И проделаю это я охотнее, если ты меня угостишь ложкой каши и напоишь водой.
– Так пойдем, преподобный отец. Стражник преградил им путь.
– Не пущу! – грозно тараща глаза, закричал он и выставил алебарду.
– Брось ты свое усердие показывать, – сказал Ясько. – Этот святой отец известен своим благочестием и способностью изгонять злых духов. Сам управитель замка хочет познакомиться с ним и испытать его силу, потому что у нашего управителя в животе сидят девятьсот дьяволов, которые сильно докучают ему.
Стражник разинул рот и отшатнулся в испуге. Ясько и брат Макарий перешли мост, миновали крепостные ворота и направились в людскую. Навстречу им попадалось много солдат, а по стене у бойниц ходили стражники, что-то напевая вполголоса.
Близился ужин, с кухни доносился аппетитный запах жареного мяса и пшенной каши. Слуги бегали во всех направлениях, переругиваясь на ходу. Звенели подковы лошадей о камни мостовой, проносились с грохотом всадники по подъемному мосту. Солдаты в избах при свете лучин чистили оружие и, наверное, рассказывали друг другу какие-нибудь смешные истории, потому что оттуда то и дело слышались взрывы смеха. Из сада доносился запах роз, гвоздик и других цветов и так кружил голову, что брат Макарий с трудом избавился от этого запаха:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71